Алексей Шепелёв - Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары

— Если бы что?

— Если бы мог найти лучшего, господин. Но в Толе лучше меня этой магией владеет только почтенный Кожен, а он сейчас инквизиторам ничем не поможет.

Наместник снова присел к столу. Долго молчал, обводя стены рассеянным взглядом. Молчал и Нурлакатам.

— А что у тебя с этой тварью? — произнёс, наконец, Гравлен.

— Опыты проходят очень удачно. Я не смел даже и надеяться на такой успех, — горячо заговорил Нурлакатам. На взгляд наместника, излишне горячо. — Ещё несколько дней и секрет эликсира будет в моих руках.

"Врёт!" — окончательно укрепился в мысли благородный сет. — "Небось, ничего у него не получается, и он боится, что придётся избавиться от девчонки, не завершив опытов".

По правде сказать, именно этого он и собирался потребовать от чернокнижника, назначая встречу. Но услышанное позволяло немного скорректировать планы. Если инквизиторы так далеки от цели, то нет смысла спешно избавляться от маленькой нечки. Маленькая-то она маленькая, да обошлась, мерзавка, очень недёшево. Естественно, Гравлену очень хотелось, чтобы Нурлакатам добился от неё максимальной пользы. А какая может быть польза от трупа на дне польдера? Нет уж, раз пока есть возможность продолжать опыты, то их надо продолжать. А для гарантии необходимо завтра потребовать от Верховного Инквизитора подробный отчёт о том, как идёт поиск оборотня. Утаить от наместника Императора хоть малейшую подробность отец Сучапарек не посмеет. Важно лишь правильно ставить вопросы.

— Ты понимаешь, что подвергаешь свою жизнь серьёзному риску?

— Конечно, мой господин. Но ради того, чтобы выполнить твоё приказание, я готов ею рисковать.

— Твоя преданность мне известна, — нарочито небрежно махнул рукой благородный сет. Нурлакатам и вправду был очень полезным слугой, но инородцам следовало всегда знать своё место. Рисковать жизнью ради господина — обязанность слуги. Пусть даже не думает, в этом есть какая-то особая заслуга. — Она не останется без достойного вознаграждения.

Нурлакатам в который раз за беседу низко поклонился.

— Я разрешаю тебе продолжать опыты, но будь настороже. При малейшей опасности избавься от девчонки.

— Конечно, мой господин.

— Послезавтра встречаемся здесь в это же время. Надеюсь, ты порадуешь меня новостями о своих успехах. Мне нужен эликсир.

— Я думаю об этом денно и нощно, мой господин.

— Тогда ступай и работай.

— Конечно, господин.

Поклонившись в последний раз, волшебник покинул комнату. Выйдя наружу, он облегченно вздохнул: гроза прошла стороной. Вдруг навалилась страшная слабость. Пересохло во рту, тело затрясло мелкой дрожью. Кое-как Нурлакатам спустился вниз, к стойке. Вьен удивлённо посмотрел на гостя, но ничего не сказал.

— Налей мне чего-нибудь… Покрепче.

— Морритского или нашего?

— Нашего, — выдохнул маг, тяжело опираясь о стойку. Столько вёсен он упорно заставлял себя во всём подражать морритам, мечтая, как о награде, о статусе старшего гражданина, но сейчас всё это казалось несерьёзным и неважным. Нужно было как-то сбросить напряжение, разведённое водой вино для этого не подходило.

Приняв из рук трактирщика чашку, чародей выпил её содержимое одним глотком. Горло обожгло забытым вкусом бананового пива, крепкого и мягкого одновременно. Здесь, в Толе, ему приходилось пробовать различные сорта фруктового пива, любимого местными пивоварами. Никакого удовольствия маг не испытывал, сироп, он и есть сироп. А вот сваренный по рецептам далёких земель напиток оказался как раз тем, что ему было сейчас нужно.

— Хорошо, — выдохнул Нурлакатам, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло, перед которым отступал озноб. — Сам варил?

— Да откуда ж в этих краях бананы возьмутся? В Кампире варят, сюда привозят.

— Далековато.

— Далековато, а что делать-то? Настоящую южную кухню на местных продуктах никак не создать.

— И сколько ж такое пиво у тебя стоит?

— Марет за кувшин. Лишнего не беру.

Маг вытер вспотевший лоб. Всё же крепковато пиво, пробрало с непривычки. Зато сразу успокоился.

— Я к тебе завтра утром слугу пришлю. Продашь мне пару кувшинов!

— С огромным удовольствием.

Нурлакатам усмехнулся и вышел из харчевни. Несмотря ни на что, сегодня был удачный день. Пока что у него всё получалось именно так, как нужно. Главное, чтобы удача не покинула его на этом месте, а продолжала бы сопутствовать ему и дальше.

Глава 10

В которой Серёжка снова удивляет

Все испытав,

Мы знаем сами,

Что в дни психических атак

Сердца, не занятые нами,

Не мешкая, займет наш враг,

Займет, сводя все те же счеты, З

аймет, засядет,

Нас разя…

Сердца!

Да это же высоты,

Которых отдавать нельзя!

Никогда Ланте не приходилось за столь короткий промежуток времени переживать столь сильную радость и столь же сильное разочарование. Первое чувство захлестнуло её, когда впереди и чуть справа показался силуэт дракона, а второе переполнило, когда спустя буквально пару минут она разглядела, что перед ней Скай Синий. Фиолетовая драконесса предпочла бы увидеть на его месте любого другого сородича, но судьбе было угодно, чтобы встречным оказался именно диктатор.

Нужно было принимать решение и делать это быстро. Выбор у Ланты был невелик. Либо продолжить полёт в поисках другого союзника, либо попытаться уговорить Ская. Драконесса недовольно фыркнула. И то и другое было из категории "оба хуже", но сейчас не было времени философствовать: от того, как скоро она найдёт себе помощника, зависели четыре жизни.

Расправив крылья, Ланта спланировала в сторону ущелья: она решила всё же попытаться убедить Ская. Тем более, заметив спешащую фиолетовую, синий и сам изменил курс в её сторону.

— Скай! Мне нужна твоя помощь! — прокричала драконесса, когда они оказались рядом, и устремилась к земле. Синий заложил крутой вираж и последовал за нею. Он понимал, что произошло что-то серьёзное, а разговаривать на лету было бы слишком уж неудобно.

Но едва когти диктатора коснулись земли, как он тут же нетерпеливо спросил:

— Что произошло?

— Беда, Скай! На озере оторвало льдину с рыбаками, её уносит от берега. Если им не помочь, то они погибнут.

— Конечно, это люди, — с усмешкой произнёс дракон. — Кто же ещё настолько жаден, чтобы рыбачить со льда столь поздней весной, пусть и в горах.

— Да, это люди, — угрюмо подтвердила Ланта.

— Ну, а нам-то, Крылатым, какое дело до людей?

— Разве люди не имеют права на жизнь?

— А разве они это право не использовали? Может, их кто-то загнал на эту льдину насильно? Или они погибали от голода, и ловля рыбы была для них единственным способом выжить?

— Ты не знаешь… — начала было Ланта, но диктатор перебил:

— Я отлично знаю. По берегам озера живут лесорубы и скотоводы и они отнюдь не голодают. Они рубят вековой лес, который им совершенно не нужен, но сплавщики гонят брёвна вниз по реке, чтобы где-то далеко, может быть в целом дне полёта отсюда, какой-нибудь богач выстроил себе новый дом, хотя отлично мог прожить бы и в старом. Жадные паразиты, которые травят всё вокруг себя — вот что такое люди. И ты хочешь, чтобы я им помогал?

— О боги, — простонала Ланта.

— Боги — жалкая сказка для слабых духом, — парировал Скай. — Их нет и никогда не было. А если они были, то, я не представляю той казни, которая была бы достойна их жестокости.

Как ни странно, но именно эта фраза подсказала фиолетовой нужные слова. Упёртость диктатора могла сыграть в её пользу, надо было лишь правильно переключить его внимание.

— Скай, я не сказало тебе сразу, но среди попавших на льдину двое детей. Неужели ты позволишь им погибнуть?

Возмущённый диктатор выгнул шею.

— Никто! Никогда! Не посмеет сказать, что дракон Скай Синий бросил в беде детей!

Это было правдой. Ненависть и презрение к людям, безразличие к другим человекоподобным народам Вейтары каким-то причудливым образом переплетались в характере диктатора с нежной любовью к детям. Искать этому какое-либо разумное объяснение было бессмысленно. Равно как было бессмысленно проверять эту любовь хоть какой-то логикой, например, пытаться ответить на вопрос, до какого момента Скай считал человека достойным добра и ласки детёнышем, и с какого — заслуживающим лишь холодной злости взрослым человеком. Синий дракон каждый раз решал этот вопрос для себя заново, на основании каких-то одному ему известных признаков. А может, и просто лишь руководствуясь симпатией или антипатией. Другие драконы понять своего вожака в этом вопросе отчаялись давно. Зато они научились принимать его таким, каков он есть, и иногда это приносило плоды, как, например, сейчас.