Академия Управления глобальными и региональными процессами социального и экономического развития - Сравнительное Богословие Книга 2
Дальнейшая религиозная история Древнего Рима времён республиканского периода замыкается в основном на местные “разборки” вокруг «жреческого» вопроса, и содержательно мало меняется. От конца царского периода до 300 г. до н.э. плебс воюет за свои права - «входить в жреческие коллегии» [324] наравне с патрициями. При этом качество подготовки жречества, естественно, не возрастает. Всё это аналогично политической возне за «власть» над сенатом и толпой между двумя крупными сословиями, что имеет мало отношения к религиозной жизни. Так называемые «жреческие коллегии» представляли собой в большей мере уровень законодательной (а не концептуальной власти) - указывающий сенату (уровень высшей исполнительной власти) «куда править». В 300 г. до н.э. был принят закон, по которому плебеи признавались «достойными жреческих и авгурских знаков отличия». То есть, плебеи уравнялись в правах с патрициями - в первую очередь это касается религиозной жизни. В результате к концу республиканского периода был выработан «консенсус», результатами которого стала государственная религия, не разделяющая римский этнос на более и менее приближённых к богам в зависимости от сословного положения. Эта религия, как считалось, отражала интересы большинства граждан римского полиса.
Одновременно с этим в республиканскую эпоху Рим ведёт активную внешнюю наступательную политику. И это явилось основным фактором постепенной трансформации древнеримского пантеона богов. Активная внешняя наступательная политика республиканского Рима, направленная на подчинение соседних городов и народов сопровождалась не только заключением военно-политических союзов (с включением завоёванных территорий под юрисдикцию Рима), но также и религиозными компромиссами римлян с богами других этносов [325]. Уже в раннем Риме существовала практика получения по условиям капитуляции от побеждённых не только земель, богатств, но и различных религиозных святынь. Из новых союзных земель в столичный город переселялись люди, а вместе с ними и боги.
Такая практика религиозной концентрации уже готовых местных культов в центре - методом встраивания этих культов в существующую государственную иерархию богов (на их новое место) - значительно облегчала задачу покорения сдавшихся земель. Ведь самое сокровенное для покоряемых людей - их «родная» религия - не уничтожалась, а принималась в общий сонм богов. Что, как правило, высоко ценилось покорёнными как «знак уважения» к их родным богам, а значит и - к ним самим. При этом покоряемые с пониманием принимали место своих богов в общей духовно-эгрегориальной иерархии. А поскольку в римской государственности высшие боги были одни для всех, то покоряемые без лишней напряжённости вписывались (вместе со своими богами) под их централизованную культово-эгрегориальную опеку.
В период становления библейского христианства в Римской империи (IV век н.э.) такой метод вписания прошлого религиозного опыта был применён - настолько насколько позволял библейский монотеизм оставить ряд древних культов, сделав Христа - главным богом [326]. Так, следуя древней традиции политеизма, богу-Христу добавили бога-Отца и «Святой Дух», сделав как бы пантеон из трёх: двух богов и духа. Но подробно про становление библейского христианства будет разговор в следующей книге.
Имперский период и греческое влияние
Последние века республики отмечены активизацией заимствования греческих богов, что было прервано на некоторое время законодательным запретом сената на распространение «чужеземных верований» (в 20-е годы V в. до н.э.), с какого момента активизировалась латинизация пантеона богов. Подчинение Римом во II-I вв. до н.э. эллинистических государств Востока вызвало новую волну экспансии чужеземных культов. Завоевание Греции (середина II в. до н.э.) открыло завоевателям широкий доступ не только к религии и мифологии греков, но и к их религиозно-философским и научным учениям - со всеми вытекающими последствиями (суть древнегреческой философии и науки кратко описаны в главе про Древнюю Грецию). В образовательных слоях римского общества получил признание стоицизм [327], пифагорейство, эпикурейство [328] и другие учения, развивающие неведомые доселе римлянам идеи. Эти новые научно-философские течения простирались вплоть до крайних форм религиозного скептицизма (от греческого skeptikos - разглядывающий, расследующий) - философская позиция, характеризующаяся сомнением в существовании какого-либо надежного критерия истины [329]. И это не удивительно: алгоритмика римско-греческих мифов только и может привести к сомнению о возможности познания мира. Ведь поведение мифических богов и героев не поддаётся разумному упорядочению в психике и хоть какой-то мере предсказуемости. Всё это приводит к глубочайшей степени внутреннего психического атеизма. Поскольку у Бога всё предсказуемо, упорядоченно, гармонично и согласовано в Мhре развития и в Любви, а у греко-римских богов всё зависит от их “настроения”, подчинено иерархии физической силы, хитрости и коварству.
Говоря о трансформации традиционных религиозных устоев древнего Рима, следует учитывать, что греческие и восточные культы, свободомыслие (по-современному - либерализм) и скептицизм распространялись преимущественно в городах и прежде всего - в среде знати. В сельской местности, в городских низах религиозная жизнь во многом оставалась верной патриархальным традициям, основанным на семейно-родовых культах.
Имперский период в истории древнеримской религии (от 31 г. до н.э - 476 г. н.э.) был ознаменован прежде всего появлением культа императора, обожествлением политических деятелей, военачальников и других «выдающихся» личностей. Одним из первых был официально деифициирован после смерти Цезарь. Его преемник, император Август уже при жизни удостоился божественных почестей.
Таким образом, ко времени начала распада империи Александра Македонского римское государство представляло собой рабовладельческое государство, в котором “гармонично” сочетался рабский труд неграждан с красивой «демократией» для граждан. Эксперимент с первой «демократией» и правовым государством, поставленный ещё в Древней Греции (начало VI в. до н.э.), успешно продолжился в Древнем Риме республиканской эпохи. Такая «демократия» позволяла создавать видимость участия всех слоёв гражданского общества (помимо рабов и неграждан) в управлении государством, что канализировало властные амбиции этих слоёв в основном на имитацию управления. В то же время высшее управление государством-цивилизацией (в первую очередь это внешняя политика и управление кадровыми назначениями внутри государства) было замкнуто на внешние силы «мировой закулисы». Такая форма римско-греческой «демократии» вполне соответствовала модели атлантической цивилизации: высшее “жречество” живёт отдельно и снимает дань с высшей региональной “элиты” и местного “жречества” за консультационные услуги и обучение с перспективой простой замены местных “жреческих” верхушек на свою периферию; “элита” обособлена в «граждан», а многочисленные рабы бесправны и создают материальные блага для “элиты”. Однако, видимо «демократия» была ещё «не совершенна» в том смысле, что не обеспечивала максимальную централизацию власти [330] - так называемую «вертикаль власти». А централизация была нужна для улучшения качества управления в период активизации захватнической внешней политики: после распада империи Александра Македонского [331] Римское государство приняло “эстафету” общемирового плацдарма для экспансивного расширения географического ареала римско-греческой культуры и религии [332]. И Римское государство стало империей.
Поощряя культ своей персоны, император Август присвоил себе статус Верховного жреца. Начиная с Августа, культ императора стал стержнем государственной религии, призванной поставить под единоначалие все слои общества и объединить все страны вокруг имперского Рима. Но такая же модель устройства государственного управления была и в Древнем Египте: фараон обожествлялся и вокруг его «божественного культа» строилась государственность и «властная вертикаль» [333].
