Валерий Большаков - Кентурион
Роксолан выдернул меч, застрявший в теле бородача, и подхватил другой рукой оступившуюся Неферит. Чмокнув растерянную и разгневанную жрицу в щечку, Сергий подтолкнул ее к берегу.
– Беги! И жди нас! Мы скоро!
– Там Зухос! – крикнула Неферит.
– Тем лучше! – осклабился Сергий.
Неферит убежала, а на Роксолана выбежал сразу десяток человек, вооруженных мечами, со шкурами львов и леопардов на плечах. В их глазах не было страха и опасения за свою жизнь, а лишь одно желание – убивать по приказу хозяина. О, это были опытные, весьма опытные бойцы! Мигом окружили они Сергия, заходя ему за спину. Лобанов завертелся, кроя мечом воздух во всех направлениях, помогая себе свободной рукой и обеими ногами. Его клинок рассек бок одному из напавших, но тут двое повисли у него на руках. Сергий располосовал одному ногу от бедра, другого звезданул локтем так, что сломал пару ребер но это слуг Зухоса не остановило. А тут подпрыгнул третий, занося кривой кинжал…
Роксолан увидел, как мчавшаяся к нему Саджах выбросила вперед обе руки, словно насылая колдовской морок. Два метательных ножа блеснули и вошли по рукояточки в борцовские шеи схвативших Сергия. Из-за спины Саджах выскочила Сара, и метнула нож, воткнувшийся в глаз третьему слуге, так и умершему – со вскинутым кинжалом в руке.
– Спасибо! – крикнул Сергий, стряхивая с себя цепкие руки трупов.
Подхватив меч, он кинулся за кусты и увидел большие папирусные лодки с бортиками из тонких вязок тростника, загруженные сверкающим на солнце оружием. Часть доставленного груза валялась на берегу – щиты, мечи, шлемы, копья, – все роскошно отделанное, в золоте и каменьях. А одна лодка удалялась. На ней был виден лишь один гребец, с бешеной скоростью орудовавший веслом. Лодка рыскала, и быстро уплывала, скрываясь за желто-серой стеной иссохших камышей.
– Это Зухос! – провопил Имтоур, выскакивая следом. – Он уходит!
– Врешь, – прохрипел Сергий, – кидаясь к папирусной лодке, – не уйдешь! Искандер! Эдик! Кто здесь – сюда!
На зов его подбежали Эдик, Акун и Регебал. Без долгих разговоров они расхватали весла и оттолкнулись от берега, загребли. Пятым на лодку вскочил Имтоур. С криком: «Я покажу дорогу!», он схватился за рулевое весло.
Папирусная лодка была велика, массивна, разогнать ее было делом невозможным. Она плыла со скоростью плоскодонки, плавно раздвигая волны.
– Упустим! – запереживал Эдик, наваливаясь на шест и сгибая его в дугу.
– Смотрите! – закричал Имтоур, вытягивая руку. – Там горит!
Сергий бросил взгляд вперед. Над стеной камышей стелился черный дым, разрывистой стеной клонившейся к югу. Он прислушался – ветер донес до него гул пламени.
– Поворачивай! – закричал Лобанов, тормозя лодку.
– Упустим! – завопил Эдик.
– Зато не поджаримся! Поворачивай, кому сказал!
Гудение и треск огня становилось все слышнее, сотни перепуганных птиц метались в воздухе, а на воде уже видны были отблески пожара.
– Ходу! – проорал быстро перестроившийся Эдик.
Папирусная лодка медленно поплыла обратно.
– Если догонит огонь, – крикнул Сергий, – ныряем!
Нырять не пришлось, но лодка вырвалась обратно к Комариной плеши в последний момент – стена ревущего огня уже калилась у самого борта, опаляя лица, и лакая воду пламенными языками. Все небо на западе затянуло черной клубящейся завесой.
– Ушел, гад! – яростно сказал Эдик.
– Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… – пробормотал Акун.
– От нас не уйдет! – процедил Сергий, и спрыгнул на берег.
Из-за кустов выбежал Искандер.
– Как ты? – спросил он, отпыхиваясь.
– Нормально, – буркнул Лобанов и присел на выпуклый бок папирусной лодки, чей загнутый нос был вытащен на берег.
– Зухос ушел! – сообщил Чанба. – Камыш поджег, гад, и скрылся! Представляешь?!
– Ничего! – махнул рукой Тиндарид. – Найдем!
– Куда он от нас денется! – прогудел Гефестай, и хмыкнул: – А тот Торнай и в самом деле кушан! Земляк мой! В этом-то он признался, но насчет Зухоса – глухо! Молчит, зараза!
– Разговорится, – пообещал Сергий. – Где он?
– А вона, где щиты свалены. Ты поглянь, какое оружие Зухос приволок. Такое только в Эрмитаже показывать, за большие деньги.
– Выберите себе, – решил Роксолан, – а остальное раздайте добровольцам! А то, не дай бог, решат добычу с буколов стребовать.
Подбежала Неферит и кинулась к Сергию, обняла так, что у обоих дыхание перехватило.
– Задушишь! – просипел Сергий.
– Задушишь тебя, как же…
– Слушай, а где старейшина? Этот… как его… Филопатр?
– Утонул, – равнодушно сказала Неферит. – Я воткнула ему нож в печень и столкнула в реку.
– Правильно, – оценил Лобанов. – Ну, где тут Торнай? Показывай!
Неферит провела его к связанному кушану, свирепо зыркавшему исподлобья.
– Куда мог податься Зухос? – спокойно спросил его Роксолан. Торнай только улыбнулся, с оттенком презрения к врагу.
– Не хочешь говорить? – произнес Сергий как бы в задумчивости. – Ладно…
Вынув из-за пазухи флакончик со средством Тота, он поглядел сквозь него на свет, и сказал Торнаю:
– Открой рот и закрой глаза!
– Отравить врага, – усмехнулся Торнай, – для воина позор!
– На хрен ты мне сдался, – проворчал Лобанов, – травить тебя… Это лекарство! Ты мне нужен живым. Глотай!
– Я… – открыл рот Торнай, но не договорил, чего хотел. Сергий сунул флакончик ему в рот, опрокинул и выдернул, а челюсть плотно прижал, чтобы Торнай не выплюнул драгоценное питье. Кушан сглотнул и чуть не подавился.
– Что это за гадость? – скривился он.
– Скоро узнаешь… – устало выговорил Роксолан. – Когда выздоровеешь…
Подошел Искандер и протянул ему красивый кинжал.
– Держи! – сказал он. – Это большая редкость даже в этом времени, и великая драгоценность!
Сергий хмыкнул, разглядывая узкий клинок из твердейшей черной бронзы, отделанный параллельными золотыми бороздками. Рукоятка была выполнена из азема – верхняя перекладинка, с головами клекочущих орлов на обеих концах, была слегка выгнута и отлита заодно с ручкой, украшенной тремя черными агатами, а у клинка рукоятка разветвлялась, охватывая утолщенное основание когтистыми орлиными лапами.
– Недурно! – заценил он.
– Тут еще пациент! – крикнул Эдик, сияя. – У него тоже… этот… «зухосит»!
Он махнул рукой, и двое добровольцев вывели скрученного Ахми.
– Привет, Ахми! – ухмыльнулся Роксолан. – Угощайся! – и протянул ливийцу флакончик. – Пей до дна!
Вдруг послышался душераздирающий стон. Это Торнай корчился, морща лицо, поджимая колени и соединяя локти связанных рук, будто пытаясь спрятаться.
– Пошел на поправку, – серьезно, без тени улыбки, сказал Эдик.
Когда руки Торная бессильно упали на выпрямленные ноги, а глаза, полные ужаса и отчаяния, устремились в небо, Сергий спросил:
– Как самочувствие?
Торнай безразлично пожал плечами.
– Мне теперь все равно, – прошептал он, – с этим я жить не смогу…
– Не сможешь, – кивнул Лобанов, – если ты слабый и мямля! Но если в тебе сохранились хоть капля гордости, ты перетерпишь и отомстишь тому, кто когда-то лишил тебя воли!
В глазах Торная что-то блеснуло.
– Зухос бежал в Александрию, – глухо сказал он. – Я подскажу адрес.
– Наш человек! – заулыбался Гефестай и вскричал: – Земеля…
Глава 14
1Еле опережая им же пущенный огонь, Зухос уплывал на запад. За спиною у него ревел и выл пожар, в его опаляющем дыхании вяла даже зеленая и сочная поросль, а гнившие плавни добавляли к черному дыму удушливые белые клубы. Но пламень, жадно пожиравший сухой тростник, не пугал Каара. Его гнал иной страх, страх перед возмездием.
Сергия Роксолана он увидал на Комариной плеши – проклятый преторианец мчался на него с мечом, и не надо было иметь развитое воображение, чтобы представить, как под лезвием древнего кепеша лопнет кожа на шее, как хлынет кровь из рассеченных вен, как с тупым хряском переломятся позвонки…
Он напрягся до того, что в ушах зазвенело, а пульсирующая кровь затемнила глаза. Он полностью отрешился от земного, задействуя всю великую силу сэтеп-са, но выражение на лице подбегавшего Сергия осталось тем же холодным, исполненным суровой ярости и жажды мести. «Ветерком смерти» подуло на Зухоса, и он побежал. Побежал впервые в жизни, ибо никогда ранее не отступал, всегда ему защитой служило его умение. Сэтеп-са останавливало великих воинов, люди, подпадая под действие сверхразвитой лемы, склоняли головы и преклоняли колени. Сэтеп-са ужасало толпу чудовищными видениями и обращало в бегство смельчаков, а ныне он сам, прозванный суеверными «Тем-Кто-Велит», позорно бежал, ибо испытал страх смерти и поражения… Но Сергий будто и не замечал его усилий, он небрежно отмахивался от насылаемых заклятий, словно сметая паутинку, щекочущую лицо, и отводил меч для удара, суживая глаза, в которых разгорался кровожадный огонек…
