Камешек в жерновах - Константин Георгиевич Калбанов
Я активировал дымогенератор и взял «Ивате» на прицел. Сброс! Катер повело. Я компенсировал крен, вновь прицелился, и снова сброс. Резко крутанул штурвал, буквально разворачиваясь на пяточке и едва не улетев за борт. Вышло настолько неудачно, что «ноль второй» описал полный круг, прежде чем я сумел вернуть себе управление.
Так, не сбрасывая скорость, мы и понеслись навстречу отряду Эссена, укрываясь от противника дымами. Всё, что смог, я сделал. Попали или не попали, но больше от нас ничего не зависит. А нет. Врёшь, с-сука! Попали! Плохо, что я расслышал только один взрыв. Но это я привередничаю. Главное, что всё же попали, йолки!
Глянул через плечо, Харьковский и Снегирёв деловито помогают Родионову влезать в подвесную. Нет, в Дмитрии я всё же однозначно не ошибся. Да он вообще стукнутый на всю голову! Однозначно станет одним из видных родоначальников кинематографии. Если выживет. Ага. И ведь сейчас бы оказать первую помощь раненым, но нет, и сам рвётся в небо, и товарищей убедил помочь.
Снижать скорость я не стал. Во-первых, она и так чутка просела из-за парашюта. А во-вторых, стоит нам хапнуть водички, и всё, пойдём рыб кормить. Без вариантов.
- Докладывай, Родионов, что наблюдаешь? - когда тот повис на тросу, произнёс я в телефонную трубку.
- «Ивате» вывалился из строя. Сегодня он точно не боец.
Вот и славно. Глядишь, и нашим полегче будет. Может, даже сумеют вырваться. Хотя это вряд ли. У Камимуры всё одно преимущество. Да ещё и корабли отряда Уриу не стоит сбрасывать со счетов. А у Иессена и скорости-то нормальной нет. Размышляя над этим, я смотрел, как Харьковский и Снегирёв помогают раненым. Как ни странно, все четверо. Кто из них выживет, будем посмотреть. Но похоже, броники и каски опять нам помогли.
- Ваше благородие, вижу наших. Чуть правее дайте. Ага. Вот так прямо на них выйдем.
- Сколько до них?
- Навскидку миль двадцать. Ходко идут.
Значит, здесь будут в расчётное время, ну а мы доберёмся до них ещё раньше. Двадцать миль? Ну это в любом случае меньше часа, даже если глазомер у Родионова дал конкретный такой сбой.
Так оно и вышло. Когда корабли нашего отряда оказались в пределах видимости, я встал к прожектору и отсемафорил, что имею повреждения, нуждаюсь в эвакуации. К нам навстречу тут же выдвинулся миноносец «Властный». Я развернулся и пошёл с ним параллельным курсом, выровняв нашу скорость и оставаясь на крыле.
Хозяйственный Харьковский к этому времени успел собрать всё наше личное имущество и оружие, включая ручные гранаты. В первую очередь, конечно, переправили раненых, потом всё остальное. Наконец дело встало за мной. Я бросил штурвал и одним махом перепрыгнул на борт миноносца. Потерявший управление «ноль второй» легонько ткнулся скулой в борт «Властного», словно прощаясь, после чего отвернул в сторону.
Хватило его примерно миль на пять, после чего он начал терять скорость и проседать, пока наконец вода не хлынула в пробоину, а там добралась и до других. Он ушёл под воду на ровном киле, выпустив напоследок облако пара из рванувших котлов. Парни смотрели на него, не скрывая слёз. Если бы мы не спешили на помощь нашим крейсерам, то его можно было бы спасти. Но выживший «Рюрик» и добитый «Ивате» в любом случае стоят куда больше, чем катер, пусть и успевший прославиться на весь мир.
Глава 24
Благодарность самодержца
- Суд постановил. Лишить мичмана Кошелева Олега Николаевича одна тысяча восемьсот восемьдесят пятого года рождения, всех наград и разжаловать его в матросы…
Ну что сказать. С одной стороны, не трагедия, как говорится, не за ради орденов. Да и не за Родину, если честно. Она осталась там, в моём мире с её проблемами, взлётами и падениями. Это другой мир, пусть и неотличимый от моего, и я здесь только гость, причём незваный, влезший своими грабками в местные расклады и будоражащий сложившийся порядок вещей.
Кто ж не знает, что благими намерениями выстлана дорога в ад. И как знать, во благо ли моё вмешательство или во вред. Можно, конечно, верить в то, что я желаю России лучшей доли. Но так ли это?
Именно с моей подачи уже умерли те, кто должен был жить. Причём не только со стороны японцев, но и с нашей. Яркий тому пример крейсер «Боярин» и погибшая большая часть его команды, чего в других реальностях не было. Впрочем, моими же стараниями остались в живых те, кому была уготована смерть. Я о Миротворцеве, переданных ему записях и тоннах банального мёда с его целебными свойствами.
Поэтому я и не рвусь в спасители, не желая тащить, тянуть и толкать в светлое будущее. Я просто живу на полную катушку и занимаюсь тем, что мне нравится. Прежде это была жажда адреналина, которая и сейчас никуда не делась. Но сегодня у меня появилось желание пободаться со старухой. По большому счёту она меня пока делает. Но вот в частностях у меня уже кое-что получается…
Когда мы подошли к месту боя, тот был в самом разгаре. Так уж случилось, что появление отряда Эссена до самого последнего момента осталось незамеченным. Поначалу его не могли обнаружить из-за ночного времени суток, а после внимание оказалось сосредоточено на владивостоксих крейсерах, и японцы навалились на них всеми наличными силами.
«Ивате» не просто держался в стороне, а потихоньку шлёпал на базу, имея солидную пробоину в борту. Ну и разумеется, навстречу нам. Имея преимущество в ходе, Эссен сблизился с ним до двадцати пяти кабельтовых. После чего мы тупо расстреляли его из трёх двенадцатидюймовых орудий, наковыряв в броневом поясе несколько пробоин. Пока средний калибр забрасывал его палубу недофугасами. Так себе снаряды, но им оказалось вполне по плечу вывести из строя одну из восьмидюймовых башен и вызвать два пожара. Крейсер так и ушёл под воду, объятый пламенем.
Сколько погибло членов экипажа, я не в курсе, но видел, что многие попрыгали в море в спасжилетах, и несколько шлюпок. А ещё к месту гибели поспешили лёгкий крейсер «Цусима», авизо «Тихая» и четыре миноносца. В
