Капитали$т: Часть 4. 1990 - Деметрио Росси
— Вот и удовлетворяли бы дальше, — сказал он с нотками раздражения в голосе. — А полезли в политику. Каким-то негодяям денег даешь… Как так-то?
— Ну почему же негодяям? — возразил я. — Очень приличные люди! Со свежими идеями и большим желанием работать! На благо города работать!
Люблю бить профессиональных демагогов их же оружием. Как правило, демагогам это не нравится. Не понравилось и товарищу Соловьеву, который недовольно нахмурился.
— Мне Леонид сказал, что у тебя есть какое-то предложение. Рассказывай, чего хочешь.
Я довольно кивнул, мысленно посылая благодарность городскому прокурору, который предварительно пообщался с председателем исполкома.
— У нас в городе с десяток нелегальных рынков, — начал я. — А где нелегальная торговля, там и криминал — вымогательство, кражи, мошенничество, обман покупателей. Да и те рынки, которые считаются легальными… Подпольная торговля, наперстки…
— Погоди, погоди… — перебил меня Соловьев. — А я здесь причем? Народ учится торговать. Это тебе, парень, в милицию с такими вопросами, это милиция решает…
— Милиция, как мы видим, ничего решить не может, — сказал я. — Милиция или куплена, или ей просто нет никакого дела до происходящего. Я предлагаю — вместо десяти нелегальных рынков сделать два-три легальных. Пусть город выделит землю, у нас уже есть на примете… И на этих рынках уже все сделать цивилизованно.
— Кому выделит? — снова перебил меня Соловьев.
— Нам, — сказал я твердо. — Нашему кооперативу и нашим друзьям.
Соколов задумался.
— Это что же… — медленно произнес он. — Это получается, что рынки будут частные?
— Кооперативные, — улыбнулся я. — А городу мы заплатим за аренду. Сами подумайте, во-первых, деньги на пустом месте, эффективная организация работы! Во-вторых, борьба с нелегальной торговлей! С теневой экономикой! Сплошные плюсы же!
— Плюсы… — повторил Соловьев, который явно что-то прикидывал в уме. — Плюсы — это хорошо. Значит, мы вам землю в аренду, а вы в свою очередь торговые места в аренду торгашам да кооператорам? А разницу себе в карман?
— Отчего же себе⁈ — широко улыбнулся я. — Леонид, который вам звонил по поводу меня, в курсе наших планов. Кроме того, в курсе и руководство городской милиции. И горячо эти наши планы одобряет. Так что, мы не сами… А главное — городу выгода! В газетах пропишем, до самой Москвы дойдет! — я подмигнул Соловьеву.
— Городу, говоришь… — Соловьев вперил в меня выжидающий взгляд.
— Не только городу. Всем, кто будет нам помогать в этом нужном и важном деле. Мы не жмоты какие.
— Сколько? — спросил он беззвучно, одними губами.
Я взял лист бумаги, изобразил на нем цифру пять с четырьмя нулями. И значок доллара на конце.
— Это в первый год, — сказал я.
В глазах товарища Соловьева загорелся интерес.
— Это — да, — сказал он. — Вот это — разговор! И городу хорошо, и… Короче, будем думать, советоваться. Еще не известно, как обком отреагирует на эту инициативу.
— А какая нам разница, как обком отреагирует? — невинно поинтересовался я.
Соловьев посмотрел на меня с недоумением.
— Как это, какая разница? Ты, парень… это самое! Обком это обком!
Товарищ Соловьев, очевидно, категорически не хотел перестраиваться.
— Это дела хозяйственные, а не политические, — сказал я. — Хозяйственными делами исполком занимается без оглядки на обком.
Соловьев раздраженно скривился.
— Да тут черт ногу сломит, где хозяйственные дела, а где политические! Скажут — поддерживаешь частника в ущерб государственным интересам!
— А если скажут что-то такое, — сказал я вкрадчиво, — то мы постараемся переубедить чересчур консервативных товарищей. И не забывайте… — Я кивнул на листок с цифрами.
— Ладно, — сказал Соловьев, подавляя вздох. — будем считать, что договорились. Предварительно пока, не окончательно. Что еще? Мне Петрович говорил…
Я улыбнулся. С товарищем Соловьевым разговор повел не только прокурор, но и мой старый знакомый — исполкомовский работник Николай Петрович, который помог нам еще в самом начале, в видеосалонных делах.
— Да, — подтвердил я. — Я предварительно поставил в известность Николая Петровича. Есть мнение, что Борис Борисович Пантелеев должен занять пост в руководстве будущего городского совета. Это новый человек, но человек проверенный в деле и контролируемый. — На последнем слове я сделал ударение.
Товарищ Соловьев снова посуровел. Я где-то понимал его — пускать посторонних в собственную кормушку никому не приятно.
— Это серьезный вопрос… — медленно сказал Соловьев. — Такие вопросы, сам понимаешь…
— Ах да! — спохватился я. — Совсем забыл! Я гарантирую, что будущая фракция Бориса Борисовича Пантелеева поддержит на посту председателя исполкома, конечно же, вас.
Товарищ Соловьев подобрел.
— Поддержит, говоришь? Это конечно, но… Все же, надо подумать. Может и удастся протащить этого твоего Пантелеева в замы секретаря, а?
— Все же лучше в секретари, — сказал я. — А кто там претендует на секретарское место? Вы скажите, мы с этим человеком пообщаемся.
Соловьев посмотрел на меня с подозрением.
— Не нужно тебе ни с кем общаться. Знаю я… Наслышан, в общем! Я сам пообщаюсь с кем надо. Решим этот вопрос сразу после выборов. Уговор? Будет твоему Пантелееву должностишка. Пусть подавится!
— Уговор, — кивнул я. — Только я сразу могу сказать, что если решить вопрос положительно не получится… При всем моем к вам уважении, в горсовете появится оппозиционная фракция. Со своим печатным органом.
— Разберемся, — царственно сказал Соловьев. — Все у тебя или еще что-то?
— Еще что-то, — сказал я виновато.
Соловьев рассмеялся.
— Ну, ты, парень хват! Давай, излагай, слушаю.
— Новые рынки — это, конечно, хорошо, — начал я, — но вообще, в городском масштабе ситуация с торговлей… Это же катастрофа.
— Это в каком же смысле? — удивился Соловьев.
— Да очень просто! — с жаром ответил я. — Вот вы в универмаге «Родина» давно были?
— По магазинам у меня жена ходит, — холодно сказал Соловьев. — Некогда мне по магазинам шататься. У отца своего спроси — было ли у него время…
— А я был позавчера буквально. Три этажа. Огромные торговые площади пустуют. Продавец сидит в огромном зале, а на полке — два утюга. Это разве по-хозяйски? Там если весь ассортимент нормально сгруппировать — и половины первого этажа хватит.
— Короче, чего хочешь? —
