Луна цвета стали - Макс Алексеевич Глебов
Крылатые ракеты выскользнули из-за горизонта и огненными росчерками устремились к кораблям эскадры. Спустя пару секунд Топп понял, что все куда хуже, чем он думал. Маневр уклонения не принес ожидаемого результата — ракеты тоже изменили траекторию полета и довернули в сторону немецких кораблей.
Первым попал под удар эсминец «Ганс Лоди». Ракета ударила в его носовую часть, и на какое-то мгновение командиру «Тирпица» показалось, что взрыватель не сработал. В воздух с негромким хлопком взлетели какие-то мелкие обломки, и корабль окутало облако тончайшего тумана. Все это длилось краткие доли секунды, а потом эсминец взорвался — весь и сразу. На месте, где только что рассекал океанские воды стремительный боевой корабль, вспух шар огня, из которого, оставляя белесые дымные хвосты вылетали отдельные крупные фрагменты. Топп с ужасом узнал в одном из них верхнюю часть боевой рубки эсминца. Попадание ракеты вызвало детонацию боезапаса, и одновременный взрыв десятков торпед и глубинных бомб разметал обломки «Ганса Лоди» на сотни метров вокруг.
Дальше взрывы следовали один за другим, и Топп просто не мог уследить за стремительно развивавшимися событиями, особенно после того, как очередной удар пришелся по его кораблю. «Тирпиц» тяжело вздрогнул всем корпусом, и всех, кто находился в боевой рубке, сбило с ног. Ракета попала в корму, и это спасло командира корабля и адмирала Шнивинда. Взрывчатый газ не достиг рубки и все разрушения пришлись на кормовую часть судна.
— Боевым частям и службам доложить о повреждениях! — выкрикнул Топп, тяжело поднимаясь на ноги и вытирая кровь, сочившуюся из глубокой ссадины на подбородке.
Все оказалось не так ужасно, как изначально подумал Топп. Во всяком случае, для его корабля. «Тирпиц» выдержал страшный удар. В кормовой части с палубы смело всё. Ударной волной вывело из строя радар, и повредило значительную часть зенитной артиллерии. Расчеты в кормовых башнях получили тяжелую контузию, но орудия уцелели, а сами башни не заклинило и ход линкор не потерял.
Через несколько минут стало ясно, что тяжелые корабли эскадры смогли пережить ракетную атаку, получив повреждения, но не потеряв боеспособности, а вот эсминцы… Кораблей сопровождения у эскадры больше не было. Русские ракеты не оставляли шансов слабо бронированным эскадренным миноносцам. Операцию следовало немедленно прекращать и Топп лишь ждал соответствующего приказа от адмирала, но неожиданно услышал совершенно другое.
— Полный ход! — в глазах Шнивинда плескалась ярость, граничащая с безумием.
— Но, герр адмирал, — попытался возразить Топп, — нужно подобрать выживших.
— Некого подбирать, капитан! — выкрикнул Шнивинд. — Вы что, не видели, что произошло? При таких взрывах не остается живых! Я получил приказ уничтожить русский конвой, и я его выполню, чего бы это не стоило.
Топп многое мог возразить адмиралу. Он понимал, что теперь линкор и крейсера некому будет прикрывать от торпедных атак русских эсминцев. Из-за полученных повреждений и потери кораблей сопровождения плотность огня средств ПВО снизилась на порядок, и, это делало эскадру еще более уязвимой. Однако, взглянув Шнивинду в глаза, командир линкора понял, что слова здесь бесполезны.
— Полный ход! — подавив тяжелый вздох, продублировал он приказ адмирала, — Курс — северо-северо-восток.
Из кораблей сопровождения уцелело только судно снабжение «Дитмашен», не являвшееся полноценным боевым кораблем и, видимо, не ставшее для русских приоритетной целью. Не выдерживая скорости линкора и крейсеров, оно медленно отставало от эскадры, но на такую мелочь уже никто не обращал внимания.
Восемь русских самолетов возникли на горизонте, когда до конвоя оставалось не больше сорока миль. Из четырех тяжелых кораблей радар удалось восстановить только на крейсере «Лютцов», но и он работал с перебоями, так что расчеты зенитных орудий узнали об опасности лишь за пару минут до атаки.
На этот раз под крыльями русских самолетов были подвешены бомбы. По крайней мере, так сначала показалось Топпу. Заградительный огонь зениток линкора и крейсеров казался плотным, но его эффективность оставляла желать лучшего. Сказывались долгие месяцы, проведенные командами на стоянках в норвежских фьордах и отсутствие у зенитчиков боевого опыта. Тем не менее, один из атакующих самолетов вспыхнул ярким облаком взрыва и рухнул в воду, распавшись на множество дымящихся обломков. На этом, однако, успехи противовоздушной обороны эскадры закончились. Под крыльями атакующих самолетов замелькали вспышки и в сторону кораблей потянулись дымные следы крупнокалиберных реактивных снарядов. В цель попали далеко не все, но двум кораблям эскадры не повезло.
«Тирпиц» сотрясли два взрыва. Попадание в среднюю часть корабля не принесло серьезных повреждений. Корабль лишился еще двух зенитных автоматов, но главный бронепояс пробит не был. Зато второе попадание в нижнюю часть кормы стало фатальным. Линкор потерял винты, а погнутые валы и искореженный руль можно было отремонтировать только в сухом доке. Огромный и еще вполне боеспособный корабль начал по инерции описывать широкую дугу, вывалившись из боевого ордера.
Вторым под удар попал «Адмирал Хиппер», причем атаковал его тот же самолет, который лишил хода «Тирпиц». Пилот потратил лишь одну ракету из трех оставшихся у под крыльями его машины, и вновь попадание пришлось в корму. Как успел понять Топп, остальные русские летчики лишь прикрывали его действия, отвлекая на себя внимание ПВО немецких кораблей и даже не особо стремясь куда-то попасть своими ракетами. Вот только поделиться этими соображениями с адмиралом он не успел — русский уже развернулся для новой атаки, и командир обездвиженного «Тирпица» перевел взгляд на еще пытавшиеся маневрировать крейсера «Лютцов» и «Адмирал Шеер». Топп не испытывал ни малейших сомнений в том, кто станет следующей целью русского пилота.
* * *
В течение двух часов не происходило ровным счетом ничего. Четыре бронированных гиганта беспомощно дрейфовали в сотне миль к юго-востоку от острова Медвежий. Топп опасался новых атак русских самолетов, но почему-то противник медлил.
Адмирал Шнивинд после приступа ярости, толкнувшей его на безумную попытку уничтожить русский конвой одними тяжелыми кораблями, выглядел так, будто из него выдернули стержень, на котором держалась вся его воля. В принципе, Топп его понимал. Ситуация виделась безнадежной. Помощи ждать было просто неоткуда. Конечно, немецкие корабли еще могли дать бой. У русских в этих водах не имелось тяжелых кораблей, а любая попытка эсминцев приблизиться к линкору и крейсерам в условиях полярного дня неминуемо привела бы к большим потерям. В район дрейфа эскадры постепенно стягивались подводные лодки адмирала Дёница, пытаясь хоть как-то прикрыть пострадавшие корабли от возможных атак русских субмарин. Вот только защитить линкор и крейсера от ударов с воздуха не мог никто…
— Герр капитан цур зее, нас вызывает
