Герильеро - Д. Н. Замполит
Вася-то на дедовы методы нагляделся и верил, что все будет как надо, но вот сопровождающие Гевару лица почти что взбунтовались и полезли под землю следом, но вскоре выскочили, как ошпаренные, таща потерявшего сознание Хоакина. Ну да, подумал Вася, Касигуача не шутит, какие уж тут шутки, если и его до сих пор на третьем уровне штормит.
Но утром, блестя глазами, Че самостоятельно выбрался наверх, к радости соратников и заявил, что никогда так хорошо себя не чувствовал, только жрать хочется. Дед долго пудрил мозги насчет духов, Виракочи и Капа Мамы[62], Вася еще подумал, что с этим надо на Рен-ТВ, а сам относил успех лечения на счет электризации воздуха и очевидной природной аномалии места. Впрочем, с этим тоже на Рен-ТВ.
Убедившись в способностях калавайя, Гевара сподобился на великое переселение народов – кубинцев, боливийцев, перуанцев и аргентинцев из отряда «Рамона» – на запад. К февралю 1967 года астма совсем перестала донимать команданте, в общины приехала первая партия мини-тракторов, а в Кочабамбе прошел первый выпуск «Школы трактористов и механиков Ньико Переза».
Взмокший после часового занятия по физподготовке для новобранцев Вася дал команду «Перейти к водным процедурам!» и двинулся в свою хижину, ополоснуться и переодеться. Большой лагерь стоял над узкой долиной Рио Молинеро, у подножия отрогов Восточной Кордильеры, отсюда до ближайшей горной дороги было километра три, а до ближайшей проезжей – и все десять. Именно здесь, подальше от цивилизации и разместился главный тренировочный центр Тупака Амару, все новички проходили через него.
Далеко на противоположном склоне долины затрещали винтовки – там кубинцы вели занятия по стрелковке. Внизу, по распадку от ваки Кантулома, двигалась цепочка гондолы – ежедневного каравана из двух дюжин носильщиков, таскавших привезенные на джипах продукты и вещи.
Тракторная школа гоняла своих учеников в горы на машинах, набираться опыта – ну и заодно довезти до общин нужный товар, купленный оптом. И если в тонне груза затеряется килограмм пятьдесят для партизан, никто ведь не обидится, правда? Обидеться могут только отдельные несознательные, которые пытаются через водителей передать весточку в большой мир, и не всегда эти весточки безобидны. С кем-то проводит воспитательную беседу касик, кого-то вербует Габриэль, а вот двоих слишком шустрых ребят, полицейских осведомителей, сейчас доедают кондоры.
Вася снял пропотевшую майку, макнул в широкий кувшин грубое полотенце и принялся обтирать горящее после пробежек, отжиманий и спаррингов тело. За спиной хихикнули, касик обернулся – ну так и есть, Пакари, неожиданно рослая и стройная для кечуа девица, строила ему глазки.
Вот тоже – зазвать ее в хижину и трахнуть ни разу не проблема, проблемы начнутся позже. Если касику можно, то можно и командирам? А если можно командирам, то можно и всем остальным? Гнать надо женщин из лагеря, а то неровен час до поножовщины дойдет. Но тут тоже беда – монолитный мужской коллектив дичает и звереет. А разбавленный женщинами – расслабляется и косячит. Вася мысленно хохотнул, вспомнив роман Pantaleon y las visitadoras нобелевского лауреата Варгаса Йосы про мучения капитана перуанской армии Панталеона Пантохи, командира «роты добрых услуг» – военного разъездного борделя.
Остается одно – нагружать и гонять личный состав до потери пульса. Утренний кросс, учеба, практические занятия, марши, походы за продуктами, редкие боевые выходы, чтобы всех мыслей было доползти до койки и заснуть. Ну и редкие увольнительные, а уж там герою-бойцу самого Тупака Амару, как в частушке, «любая девка даст». Пока работало, а уж что там дальше будет, бог весть.
Вася протер все тело, повесил полотенце сушиться на перекладину и шагнул внутрь домика. Гамак с одеялом и нейлоновым пологом от мошкары, табуретка, на столе – керосиновая лампа «летучая мышь», транзисторный приемник, несколько книжек, тетради и карандаши. Вот и все богатство повелителя кечуа, не считая второго комплекта формы, рюкзака и висящей на деревянных крючках прочей снаряги. Зато ее Вася подбирал тщательно – нашли ему и немецкие горные ботинки, и хороший свитер, и куртку, и перчатки. Но особой гордостью был настоящий «эдельвейсовский» ледоруб – из отличной стали, с крепкой деревянной рукояткой, ее, правда, пришлось малость испортить и срезать выдавленный штамп с орлом третьего рейха. Применять ледоруб пока не приходилось, но Вася любил хорошо и по уму сделанные вещи.
Висела на крючках и сбруя – пояс с плечевыми ремнями и подсумками, полными запасных магазинов, обойм и гранат, чехлы с фонарем, флягой, перевязочным пакетом, настоящие доспехи воина середины ХХ века. И, разумеется, верный кольт и не менее верный карабин.
Касик застегнул зеленую рубаху с большими карманами, защелкнул пояс с кобурой, глянул на часы и вышел наружу.
Под невысокими деревьями в «классе» собрались человек двадцать новичков и старательно записывали латинские буквы и первые слова – мама, папа… Все как у всех, даже вон у семерых грамотных кубинцев «мама мыла раму», но только на кечуа.
Чуть дальше тоже шли занятия, Рикардо в тридцатый раз объяснял индейцам премудрости подрывного дела. Вася каждый раз поражался спокойствию этого человека – ну да, трудно представить себе нервного сапера… Напротив, на другом склоне распадка, торчала заметная фигура часового у склада и касик, дернув щекой, решил сделать втык коменданту за то, что его боец стоит на виду, хотя должен быть в укрытии. И нехрен жаловаться «Ах, у меня столько проблем и задач!»
Не успеваешь сам – возьми помощника, у тебя больше ста человек в лагере…
В штабной пещере, расширенной до нужных размеров естественной щели, перекрытой жердями и дерном, уже собрался весь комсостав: Че и два его зама, Габриэль, Хосе и васины «сержанты» – Римак, Катари, Искай и Мамани. Толку от индейцев пока маловато, по факту они просто четыре дополнительных голоса у касика, но такой состав он продавил по двум соображениям. Во-первых, если в штабе будет больше «испанцев», то кечуа непременно сделают неприятные выводы, а так – хоть и условный, но паритет. И во-вторых, ребятам надо учиться планировать и командовать, не все же на
