Екатерина Тильман - Пятое время года
Веренков покачал головой. В глубине души он надеялся, что внешний осмотр даст достаточно информации, чтобы избежать неприятного путешествия по зданию, но увы... Ничего не поделаешь, придется идти дальше...
Он достал рацию, включил ее и коротко доложил об увиденном. Это была полицейская рация, позаимствованная у прибывшего патруля. Она работала на другой частоте, и его не могли подслушать на базе. Правда, его слышали все другие патрули в радиусе двадцати километров, поэтому приходилось осторожно выбирать выражения...
Когда он сказал, что собирается идти внутрь, Майзлис всерьез забеспокоился:
– Ты уверен, что стоит это делать? Может, вернешься? Или хотя бы...
Он не стал договаривать, но Веренков понял, что он хотел сказать: «Хотя бы оставишь рацию включенной?» Он вздохнул: сколько можно! Десять минут назад все было обговорено, и вот опять!.. Включенная рация, конечно, может помочь – ему персонально. Но что, если здесь происходит нечто такое, о чем «широкой общественности» знать не стоит? Это было одной из главных причин его одиночной экскурсии – и прямая трансляция на полицейском канале плохо увязывалась с этой причиной...
Конечно, тревогу Майзлиса можно понять – но только пока эта тревога не становится назойливой...
– Хватит, – прервал Веренков. – Все остается, как договорились. Конец связи!
С этими словами он выключил рацию и медленно, не прячась, пошел через лужайку к крыльцу...
...Первое, что он увидел, распахнув тяжелую дверь – направленный прямо в лицо пистолет. Веренков качнулся было назад, но его остановил резкий голос Гуминского:
– Стоять!
Он замер. Гуминский, смерив его взглядом, усмехнулся:
– Прорвался-таки? Упорный ты, Ян, даже завидно! Ну, заходи, заходи, раз уж пришел... И руки вверх!
Ствол чуть пошевелился, показывая Веренкову, куда именно ему следует двигаться. Он осторожно, не сводя глаз с пистолета, сделал несколько шагов вправо, поднял руки – дверь захлопнулась, отрезая путь к спасению.
– Ты с ума сошел, Дмитрий, это точно! – со злым отчаянием (ну надо же было так влипнуть!) обратился он к Гуминскому. – Чего ты добиваешься?
– Ты жить хочешь? – прервал его тот. – Тогда заткнись и перебирай ногами!
Прижимаясь спиной к стене, Ян пятился до тех пор, пока не оказался в углу возле лестничной площадки. Боковым зрением он видел лежащего человека – убит? усыплен? – но не мог сообразить, кто это...
– Все, хватит елозить по стене, – остановил его Гуминский. – Теперь присаживайся...
– ???
– Садись, говорю! И не вздумай опускать руки... Когда сядешь, можешь оглядеться как следует: увидишь немало интересного...
Как ни странно, Ян почти не удивился, встретившись глазами со стоявшей на лестнице компанией. Может быть, изначальная готовность к чему угодно помогла ему? Однако есть вещи, к которым нельзя быть готовым...
Веренков ощутил это, когда попытался позвать Сару, но она не ответила ему, и он понял, что никогда, никому больше она уже не ответит... С его опытом не нужно было смотреть дважды, чтобы поставить безнадежный диагноз. «Но может быть, – мелькнула мысль, – это все-таки внушение?»
Но честный, уже без экстрасенсорного тумана, взгляд Дэна рассеял надежду: нет, не внушение... и помочь тут нельзя!
Сергей переводил взгляд с Веренкова на Гуминского так, словно не мог поверить своим глазам. Ян невольно улыбнулся: уважение к авторитетам трудно изжить даже в экстремальной ситуации!
Инга смотрела едва ли не сердито: старый дурак, ничего не сумел сделать! Хотя мелькала в ее глазах и чисто женская жалость к слабому...
А встретить взгляд Евгения Веренков так и не рискнул – даже будучи уверенным, что в нем не будет ни обвинения, ни упрека...
...Потом он снова посмотрел на лежащего. Теперь он вспомнил, кто это: Валерий, лучший друг Евгения. Слава богу, не мертвый – спит... пока! И его жизнью нельзя рисковать, нельзя ни в коем случае! «Господи, какая ерунда, – одернул себя Веренков, – как будто чьей-то жизнью можно рисковать?!»
Но как бы там ни было, что теперь делать?...
Черт возьми, надо было оставить рацию включенной! Хотя... Спецподразделение еще не прибыло – а от обычных патрулей, или, тем более, от перепуганных охранников, толку в этой ситуации чуть...
– Чего ты хочешь? – Веренков снова повернулся к Гуминскому. – Ты можешь объяснить?! Между прочим, не рассчитывай, что сумеешь убежать: подлеты к базе охраняются...
– Твоя аккуратность, Ян, – вздохнул Гуминский, – порой граничит с идиотизмом. Да я, честно говоря, не особенно рассчитывал на бегство!..
– На что же ты тогда рассчитывал?! Послушай, может быть...
– Может быть, хватит трепаться? – перебил его Гуминский. – Я почти уверен, что ты пришел сюда один, но все-таки предпочитаю поторопиться. На всякий случай! – Он повернулся к Евгению: – Ну, что, Миллер, убедились, как вредна самодеятельность? Ваш учитель тоже оказался в весьма глупом положении... И ему может стать совсем плохо, если вы не расскажете мне, как уничтожить бесконтактное убийство! Ну?
– Это что, – попытался усмехнуться Евгений, – уже вопрос принципа? Идефикс?
– Вот это вас совершенно не должно волновать! И пусть я трижды сошел с ума, но сила на моей стороне. У вас, Миллер, сейчас есть одна проблема: сохранить жизнь себе и вашим друзьям. Для этого вы должны подробно рассказать мне о бесконтактном убийце из замка Горвича! Причем так, чтобы я поверил...
Веренков вздрогнул: из замка Горвича! Так значит, все происходящее – странно, но похоже на правду – действительно связано с Антониной Горвич, с тем давним расследованием... Буквально связано: ключ к бесконтактному убийству в замке Горвич... Но почему его обязательно надо уничтожать, да еще вот так?! Нет, нельзя было оставлять Гуминского «наедине» с чрезвычайной программой!
– Дима, – тихо позвал Веренков, – ты уверен, что ты правильно поступаешь? Что бы это ни было... неужели это явление настолько опасно?
– Ты сам настаивал на закрытии всего, что с ним связано, – не оборачиваясь, бросил Гуминский, – еще раньше, когда эта история только начиналась. Выходит, чувствовал возможные последствия? Так какие у тебя сейчас претензии ко мне? Честное слово, я не хочу быть следующим после Лантаса!
– Да не тронет она вас! – в полном отчаянии, уже теряя самоконтроль, выкрикнул Евгений. – Не тронет, если вы этого боитесь! Особенно теперь, когда Сэм...
– Так значит, все-таки она? Кто? – быстро переспросил Гуминский. – Антонина Горвич, я правильно понял? Точнее, некий ее информационный аналог – то самое, что позволяет убивать. Интересно, как вы узнали о нем? Экстрасенсорные способы вам недоступны, значит, есть вполне материальные возможности...
Он выжидающе посмотрел на Евгения, но тот молчал. Гуминский повысил голос:
– Миллер, мне надоело ваше упрямство! Но я не обманываю вас, говоря, что сохраню вам жизнь...
– Обманываете, – безнадежно отозвался Евгений. – Вы слишком боитесь, что я успею раньше... Господи, если бы я действительно мог это сделать!
Гуминский недобро усмехнулся.
– К счастью для меня, еще не можете! И я не собираюсь позволить вам... Все, хватит разговоров! – неожиданно прервал он себя. – Или вы начинаете рассказ, или... Вы готовы сделать выбор между своими друзьями и «бесконтактным убийцей»? Что вам дороже?!
Шеф недвусмысленно вытянул руку с пистолетом прямо к голове Валерия, и Евгений понял, что это не блеф, что сейчас раздастся выстрел...
– Хорошо, – очень тихо сказал он. – Я расскажу.
(«Никому не говори о ней пока, – отчетливо вспомнились слова Сэма, – это ее погубит, я чувствую! Вначале надо как-то привязать ее к этому миру...» Никому не говори... Впрочем, Сэм уже не узнает о его предательстве, он умер раньше своей подруги...)
– Только я не знаю точно, как ее уничтожить, – бесцветным голосом продолжал Евгений. – Может быть, уже после моего рассказа Тонечка перестанет существовать... Может быть...
Произнесенное вслух имя словно создало какую-то мощную пронзительную ауру – даже Сергей почувствовал это, хотя и не знал, о ком идет речь... Однако эсперы мгновенно поняли, что к чему. «Так вот что хотел сказать Евгений в своем письме! – вспомнил Дэн. – Теперь понятно, почему он подобрал такие цитаты...»
Но сам Евгений уже ничего не помнил и не ощущал, он с трудом цеплял одно слово за другое, тут же забывая сказанное. Он начал было описывать свою первую встречу с астралом Тонечки, сбился, начал с начала... Инга видела, что еще немного, и его снова придется откачивать. Она в отчаянии взглянула на Дэна. «Неужели нет другого выхода?! – словно говорили ее глаза. – Узнать, что она жива и тут же стать свидетелем окончательной смерти!»
Тонечка жива? Свободный астрал? Да, они слышали о таких вещах, но встречать не приходилось. Тогда она действительно «перестанет существовать» после рассказа: нет ничего проще, чем порвать астральные связи в мире реальных вещей, и нет ничего сложнее, чем их установить!
