Евгений Красницкий - Женское оружие
Но, по счастью, страшного удара за этим замахом не последовало, хотя и не сам Лавр руку остановил.
Кнут на своем пути встретился с попавшей под него жердью, выставленной хитро – не под конец (такой удар и оглоблю мог бы переломить), а под середину, так что кнут просто намотался на деревяшку. Оказалось, Листвяна вмешалась, не побоялась противостоять взбешенному мужу. Лавр дернул кнут, вырвал жердь из рук ключницы, ругаясь сквозь зубы, попробовал распутать, а Листвяна в это время странным, поразительно убедительным голосом быстро говорила, словно читала молитву или наговор:
– Убьешь же! Сам себя потом проклянешь! Семя твое. Кровь и плоть твоя. Покоя до смерти тебе не будет. Остановись, пока не поздно! Убьешь – не жизнь тебе дальше будет, мучение и проклятие. Остановись!
То ли слова эти подействовали, то ли Лавр сам опомнился – швырнул себе под ноги кнут, гаркнул ругательно: «А, бабы… чтоб вас всех!» – развернулся и ушел в сторону кузни. Листвяна склонилась над все еще судорожно хватающим ртом воздух Демьяном, покосилась на Арину, криво усмехнулась и спросила:
– Что, не ожидала такого? Ну ничего – обвыкнешь. С такими мужами и не тому научишься…
«Да-а, такая сотнику в самый раз. Ловко она с кнутом-то, не растерялась; видать, лихую жизнь бабонька прожила…»
Аринка кивнула Листе, поспешно подошла и присела рядом с ней возле Демки.
– Поднять его надо. Давай помогай, – озабоченно сказала она вместо ответа. – Демушка, ты не лежи… подняться-то попробуй… Расслабься, руки опусти… вот так. Дыши теперь потихонечку…
Они вдвоем с Листвяной подняли мальчишку на ноги. Аринка обхватила его сзади, сцепив руки замком под грудью, попыталась встряхнуть.
– Надо же, знаешь, что делать! – усмехнулась Листя, придерживая парня.
Откуда-то прибежала Татьяна, запричитала, попыталась упасть сыну на грудь, но Листвяна вовремя успела перехватить ее и повела в избу, что-то тихонько приговаривая.
Возле Аринки с Демкой сгрудились охающие бабы, но, растолкав их, подоспел Алексей с отроками:
– Очухался?
Парень только промычал что-то и кивнул, жадно втягивая в себя воздух – судя по всему, дышать ему стало заметно легче.
– Иди, мы уж сами тут. – Алексей отстранил Арину, встряхнул еще раз Демку, окончательно восстанавливая ему дыхание, и прикрикнул на причитавших вокруг баб: – Цыц, вороны! Ничего страшного, оклемался уже.
Аринка отошла в сторону – Алексей, конечно, не лекарь, но воин и наверняка знает, что в подобных случаях делать, тут она уже не нужна и без нее обойдутся. А вот те, кто был в подклете, в помощи явно нуждались. Высокая статная баба, похожая на Татьяну, но заметно старше, с лицом решительным, властным и все еще красивым, выглянула из двери подклета, увидела Аринку, удовлетворенно кивнула, дескать, тебя-то мне и надо, крикнула, перекрывая голосом нестройный хор причитаний: «Воды принеси», – и скрылась обратно. Аринка подхватила бадейку с водой, принесенную кем-то из отроков, и поспешила вслед за бабой, в которой узнала старшую сестру Татьяны – Вею.
– Принесла? Ага, давай сюда, сейчас кровь смою, посмотрим, что с ней такое. – Вея склонилась над сидящей прямо на земляном полу молодкой. Та негромко и монотонно выла, закрывая руками лицо, а между пальцами у нее сочилась кровь. – Руки убери, кому говорю! Ну вот, ничего страшного. Подумаешь, лоб рассек, под повоем и не видно будет.
«С чего это Демка их так? Кнутом, похоже, охаживал… Он же вроде парень спокойный. А тут прямо озверел и на отца как кинулся – не в себе, что ли, был?»
– Да не скули ты, глаз цел, будет тебе чем Лавру подмигивать, – продолжала между тем Вея в полный голос. – Только сперва договорись с Варой да Первухой, чтоб друг другу не мешать. А не то косы друг другу повырываете – чем его заманивать будете? Ишь удумали! Нашли что делить! Чужого мужа… – и сказала, что именно, да не шибко постеснявшись назвать своим именем. Аринка даже губу закусила, чтобы не рассмеяться. – Смотрите, портки ему не порвите, пока делите! А ну стоять, кому сказано! – цыкнула она на молодуху, попытавшуюся было проскользнуть мимо нее к выходу. – Успеешь еще Дарене поплакаться, меня сперва послушай. Нечего кривиться, я вам, курам безмозглым, давно говорила – дождетесь! Вы хоть понимаете, дурехи, что против воли самого Хозяина Леса пошли?! – Вея внезапно понизила голос до шепота, который в полутьме подклета звучал почти зловеще.
– Тетка Вея, да мы…
– Ты, Свана, свое сегодня отговорила, теперь молчи и слушай! Вы что, забыли, что Лавра с Заглядой Сам[7] свел? Ладно, дома, в Куньем, про это не говорили, но тут-то, поди, слышали, как на празднике косматый ее выбрал, а Лавр спас. Хозяин им тогда друг на друга указал, любовь им даровал, да такую, что Загляда через волю отца нашего переступила, а вы, дурищи, между ними встревать вздумали? Или слыхали про то, да мимо ушей пропустили? Зря вы это, бабоньки, ой, зря. Дедушко их сам соединил, а вы по глупости Ему противоречить вздумали? Забыли, что бывает с теми, кто Его прогневает? Думаете, новую веру приняли и от Него спрятались? Да никакой священник вас от овсяника не спрячет. И тогдашний поп только хозяйскую волю выполнил, обвенчал тех, кого Он свел, и нынешний ничего против Самого сделать не сможет. Так что помалкивайте да радуйтесь, что легко отделались – Демкиным кнутом Хозяин вас, пустоголовых, предупреждает, чтобы не смели Его волю рушить.
«Хозяин? Ах да, так по старой вере медведя величают. Христианство-то их силой принять заставили, а в сердце веру так не примешь… Но при чем тут Хозяин? Кого это он с Лавром свел? Загляда какая-то… Ой, ну да, говорила же мне Плава – Татьяну так до крещения звали. Интересно, что там за история у них приключилась, надо будет спросить потом… хоть ту же Вею. Но теперь понятно, отчего Демка за кнут схватился – не иначе, они его мать как-то задели, тут любой сын кинулся бы. Да и на отца он из-за того же кинулся, его виноватым считает, не иначе. Видно, есть за что…»
А сестра Татьяны, выйдя из подклета, теперь отчитывала, опять во весь голос, одну из баб постарше, которая попыталась было заступиться за пострадавших молодух.
– Не Демьян сказился, а дуры эти! Да и вы с Дареной не лучше! Кто их надоумил, что не ваше вас касаемо? Не вы ли нос суете, куда не просят? Всполошились, как куры, к которым хорек залез, чужое добро считаете, будто вас спрашивают. – Вея презрительно фыркнула. – Вся разница, что вы потихоньку шипите, а эти свиристелки встали тут у всех на виду да, никого не стесняясь, давай языком чесать, как и кого боярин отделил… Его воля! Решит все отдать – никого не спросит!
– Тебе легко говорить, ты отсюда уезжаешь, своим домом жить будешь, а мы тут остаемся, – попыталась было возразить ей незадачливая защитница, но разошедшаяся Вея и раньше, видать, не особо-то считалась с родственницами, а уж накануне переезда в крепость вслед за мужем – наставником отроков и подавно молчать не собиралась:
– Вот именно, вам здесь оставаться. Хоть бы одна задумалась, стоит ли гадить там, где жить собираетесь. Так нет, и сами Загляду намеками да смешками изводите, и этим вертихвосткам нашептали. Они и понесли, что хозяйка здесь – квашня неповоротливая, что из-за нее и все Кунье сожгли, и они молодыми овдовели. Мол, и Загляде с их несчастья своего счастья не видать – коли мужу не нужна, значит, так ей и надо. Не твои ли с Дареной слова повторяли? – сурово глянула она на тревожно озирающуюся бабу. – Да не бегай глазами-то, не до нас сейчас, Демку вон повели… – махнула она рукой. – Это ж надо было додуматься – на весь двор рассуждать, что Загляда мужу опротивела и ему молодую надо, чтоб еще детей родила. Чуть не подрались через это, про все в запале забыли, расшумелись, Демка-то услышал, что они про мать с отцом треплют, ну и кинулся с кнутом всех охаживать не разбираясь.
«А Вея и меня не стесняется, совсем не таится. Похоже, она с остальными Славомировнами отнюдь не в сестринской любви пребывает – если ее муж один из всех жив остался, бабы из зависти непременно на нее шипят, да еще и переезжает она… Ох, а не специально ли Вея меня окликнула? Ей же с нами жить, значит, надо как-то приспосабливаться… Умна, ничего не скажешь! Она же не только для них сейчас говорит, но и для меня, вернее, для Анны. А младшую сестру, понятное дело, защищает – той без поддержки трудненько будет… Да-а, не просто тут все, перекручено да перепутано. Хорошо, я далеко от них, и своего хватает, чтобы еще и этот клубок разматывать. Хотя все равно никуда не денешься, придется и это учитывать – я теперь с этим родом накрепко повязана, как ни крути…
Анна вышла! Неужто закончили? Наконец-то…»
Боярыня и правда появилась из-за угла и с хозяйским видом осматривала двор. Увидела Аринку, выглядывавшую из двери подклета, поманила рукой, дождалась, пока она подойдет, сказала вполголоса:
