Станислав Сергеев - Памяти не предав
Через два часа все автобусы и даже бронемашина с помощью портового крана оказались подняты на палубу корабля, закреплены и скрыты брезентовыми чехлами. С началом позднего декабрьского рассвета крейсер Черноморского флота СССР «Красный Крым» подходил к выходу Ахтиарской бухты, где его ожидали корабли сопровождения, лидер и два эсминца 2-го дивизиона Черноморского флота.
Когда уже совсем рассвело, корабли, идущие кильватерным строем, давно оставили за кормой Балаклавскую бухту и на крейсерской скорости уходили в сторону Туапсе. Комендоры боевого корабля с интересом рассматривали прохаживающихся по палубе бойцов НКВД, охранявших зачехленную технику, но особым вниманием пользовались люди в необычной пятнистой форме. Еще при погрузке на палубе разместили и закрепили две спаренные зенитные установки с колесами по бокам, на сиденьях которых разместились бойцы в пятнистой форме, всем своим видом показывая решимость отражать атаки авиации противника. В дополнение к ним еще четверо таких же «камуфлированных» расположились парами по каждому борту, держа наготове странные двухметровые трубы защитного цвета.
Обстоятельства рейса и жесткие требования секретности заставляли матросов делать вид, что не замечают «пятнистых», но косые взгляды нет-нет, но останавливались, таинственных пассажирах.
Ближе к обеду все надежды на пасмурную нелетную погоду не оправдались. Наблюдатели, контролирующие воздушную обстановку, расчеты зенитных орудий и крупнокалиберных пулеметов, озабоченно посматривали на небо, ожидая атаки немецкой авиации, которая в последнее время хозяйничала в небе Крымского полуострова.
Командир крейсера, капитан 2-го ранга Зубков Александр Илларионович, стоял на мостике и хмурился, наблюдая все улучшающуюся погоду. Он снова яростно потер покрасневшие от недосыпа глаза и покосился на майора НКВД в необычной пятнистой форме, который с самого выхода из Севастополя облюбовал небольшой откидной столик с картами, разместив на нем странный прибор, похожий на раскрытую книгу с многочисленными кнопками. От прибора на палубу были проброшены провода, ведущие к опломбированным блокам с антеннами, разнесенными по носу и корме корабля. Возле каждого из приборов находился вооруженный боец войск НКВД, как бы подтверждая особую ценность аппаратуры и оправдывая все необычные меры предосторожности и секретности, сопровождающие этот рейс.
Единственное, что раздражало командира корабля, так это срочность, с которой пришлось чуть ли не бежать из города в светлое время суток. По уму, надо было дождаться следующего вечера и выходить в ночь и к рассвету уже уйти из зоны действия немецкой авиации. Особые полномочия, которыми были наделены сотрудники госбезопасности, доставленные несколько дней назад на подлодке в Севастополь, не оставляли сомнений в важности вывозимых людей и техники.
На мостик поднялись майор госбезопасности Дегтярев и капитан Дунаев, облаченные в такую же пятнистую форму, как и большинство пассажиров крейсера. По едва заметным приметам Зубков еще при погрузке разглядел в них моряков, которые усиленно старались не выглядеть таковыми.
Это можно заметить по тому, как люди спускаются по тесным трапам боевого корабля, как ходят по палубе и неосознанно называют столовую камбузом и туалет — гальюном. Только человек, набегавшийся во время тревог по крутым и узким трапам военного корабля, понабивавший шишек при этом, будет так уверенно чувствовать себя на палубе. Особенно это проявилось, когда при погрузке чуть не разбили ящики с оборудованием, Дунаев при этом разразился таким трехэтажным матом, что войсковая принадлежность капитана стала понятна всем и без пояснений. Его улыбчивый и ироничный начальник, Дегтярев, с внимательными глазами побитого жизнью волчары, парой фраз умудрился выдать себя с потрохами.
Перед самым отходом корабля на пристань выскочила машина с пулеметом на раме, и из нее вышли несколько человек в такой же форме и один высокопоставленный начальник, увидев которого, охрана подтянулась, а начальник караула, расправив несуществующие складки на гимнастерке, подбежал с докладом.
Они недолго говорили с Дегтяревым и Дунаевым, потом обнялись, и, когда все поднялись на борт и убирали трап, с пристани в мегафон прокричали:
— Медузяка, удачи, не подведи.
На что Дегтярев, не пользуясь какими-либо средствами, выдал длинную и непечатную фразу, от которой большинство присутствующих людей покатилось со смеху и у многих поднялось настроение. Чувствовалась какая-то сила и уверенность этих необычных людей.
Сейчас оба поднялись на командирский мостик, даже не ради приличия, а по привычке испросив разрешения, что еще раз подтвердило догадки Зубкова. Он коротко кивнул, не отрывая взгляда от раскинувшегося перед глазами моря.
Дегтярев деловито подошел к своему бойцу, сидящему в уголке и уткнувшемуся в светящийся экран прибора, и поинтересовался обстановкой.
— Севернее сорок километров немецкий разведчик. Северо-запад тридцать километров, групповая цель, идентифицировано шесть различных передатчиков и голосов. Судя по скорости, либо торпедоносцы, либо бомбардировщики.
— Результаты перехвата?
— Немцы.
— Выведи привязку по карте.
Тот провел какие-то манипуляции и с какой-то виноватой интонацией прокомментировал:
— Товарищ майор, как удаляемся от Севастополя, сигнал эталонных маяков падает, соответственно точность определения координат падает…
На что получил весьма нетривиальный ответ, который очень заинтересовал командира корабля необычностью построения фразы.
— Ничего. Даже это сейчас круто…
Дегтярев повернулся к Зубкову, внимательно слушающему за диалог, и попросил его подойти.
— Товарищ капитан второго ранга, подойдите, пожалуйста, вам будет это интересно.
Зубков с интересом уставился на светящийся экран. Там была выведена достаточно точная карта Крымского побережья, зеленым кружком местоположение корабля и несколько точек, выделенных красным.
Возле каждой из красных точек была выведена информация о курсе и скорости. Наметанный глаз моряка сразу понял, что ему показывают. Но требовались пояснения, поэтому Дегтярев чуть кивнул и распорядился:
— Сержант, докладывайте.
Молодой парень в пятнистой форме, руки которого порхали по кнопкам с русскими и латинскими буквами, как на печатной машинке, двигал странное устройство на столе, видимо, управляя стрелкой на экране прибора, дал развернутое пояснение о приближающихся целях, скорости и местоположении.
Зубков всматривался в экран и испытывал странное чувство. Наверно, так себя чувствует слепой, получивший на время зрение. Так и здесь. Ему пояснили, что тут отражаются все источники радиоизлучения, которые могут услышать чувствительные приборы, размещенные у него на корабле.
— Нас заметили?
— Нет. Это в районе летает пара немецких разведчиков. Скорее всего, засекли какой-то корабль и на него наводят эскадрилью бомбардировщиков. Нас пока не обнаружили. Это мы тщательно отслеживаем. Но если они идут в режиме радиомолчания, то они для нас, к сожалению, невидимы.
В таком напряженном состоянии крейсер шел еще два часа, пока с поста наблюдения не передали о появлении высотной одиночной цели. На такой высоте его достать стоящими на вооружении крейсера и кораблей сопровождения средствами ПВО невозможно.
Зубков оглянулся на Дегтярева. Тот спокойно стоял рядом с сержантом и смотрел на экран.
— Товарищ майор, он в режиме радиомолчания шел. У нас же пассивная система. Пока они вякать в эфире не начнут, мы их не видим.
— Я понимаю. Включить режим селективного подавления связи.
Затем достал странный черный прибор с антенной и надписью на английском языке «Kenwood», нажал кнопку и коротко проговорил:
— Всем стрелкам. Полная готовность.
Прибор, оказавшийся радиостанцией, что-то в ответ проскрежетал, но понять не было возможности, на корабле уже заревели сирены и по палубам затопали множество ног матросов и командиров, занимающих места по боевому расписанию. Такие же сирены слышались на идущих в кильватере лидере и эсминцах.
Зубков вышел на палубу и смотрел в бинокль за улетающим самолетом, которому вдогонку безрезультатно хлопали 76-мм зенитные пушки. Он повернул голову и увидел рядом Дегтярева. Лицо его посуровело, и взгляд, из иронического и веселого, стал сосредоточенным и стальным, как у снайпера, готовящего выстрел.
Зубков невесело усмехнулся.
— Нас обнаружили. Теперь скоро жди гостей.
Повернул голову и дал команду рулевому изменить курс, а сигнальщику отсемафорить на корабли сопровождения об изменении курса.
Дегтярев спокойно выслушал команды капитана крейсера и от себя ответил:
— Ну не так скоро они нас обнаружат. У разведчика некоторое время будут проблемы с радиосвязью. Минут десять-пятнадцать. Тут можете поверить, товарищ капитан второго ранга.
