Станислав Сергеев - И снова война
Анализируя ситуацию, пришел к выводу, что и тут нужно будет привлечь профессионалов, поэтому вызвал Лукичева с Щедрым, и два полковника, только недавно по полной оттягивающихся в окрестностях осажденного Севастополя, сначала недовольно бурчали, но когда поняли, чем они будут заниматься, то быстренько сориентировались и весьма логично потребовали перебросить под Вязьму и второй вертолет, на случай если супостаты повредят или собьют одну из машин. Так же были привлечены несколько групп нашего спецназа, которые уже пару суток шустрили в окрестностях Симферополя 41-го, уничтожая всю инфраструктуру снабжения немецкой армии в Крыму. На третьи сутки все пять основных паровозов, о которых в своих мемуарах писал Манштейн, как об единственных помощниках в снабжении его армии, были уничтожены, как и те три, которые были дополнительно привлечены. По выкладкам специалистов, 11-я армия была парализована на ближайшую неделю, и части 51-й армии начали массированное наступление с плацдарма на Керченском полуострове в сторону Старого Крыма.
В итоге все наши мобильные силы, которые принимали участие в боевых столкновениях в Крыму, были выведены и на данный момент готовились к новым боям. Мне представлялось, что недавние приключения под Севастополем были всего лишь тренировкой перед нашим вмешательством в операцию "Тайфун", которая развивалась по более мягкому сценария, чем в нашем времени. Но, тем не менее, положение на фронте было критическое, и немцы сумели сконцентрировать такое огромное количество войск на московском направлении, что в полосе основных ударов, атакующие дивизии Вермахта наступали в полосе 3–4 км, что позволяло им добиваться огромного численного превосходства на стратегических направлениях. К тому же октябрьская распутица уже прошла, и легкий морозец приморозил грязь, так мешающую наступлению, и немецкие ударные колонны снова приобрели свое основное преимущество в скорости продвижения.
Вяземская окруженная группировка во главе с генерал-лейтенантом Лукиным Михаилом Федоровичем. В нашей истории он весьма мастерски дрался в Смоленском окружении, и сумел вывести войска, затем уже в Вяземском котле пытался организовать прорыв, но был тяжело ранен, и без сознания попал в плен, где ему ампутировали ногу, но он выжил, и был освобожден нашими войсками в 45-м, и после проверки даже восстановлен в рядах РККА, и дожил аж до 1970 года.
Сейчас же ему целенаправленно была выделена эта роль, и в местах вероятного окружения наших армий заранее успели заложить несколько крупных складов с боеприпасами, горючим и продуктами. Получив такую подпитку, окруженные части, получив указание не прорываться, сумели кое-как стабилизировать внутреннюю линию фронта и, неся огромные потери, отступая, стягивали на себя и изматывая в кровопролитных боях огромные силы противника, тем самым ослабив давление на Московском направлении. На данный момент положение окруженных войск было катастрофическим, и до ее уничтожения остались считанные дни. Поэтому наше появление и новые технологии, учитывая опыт Севастополя, могли бы изменить обстановку, на что руководство СССР согласно было пойти, не смотря на секретность, окружающую пришельцев из будущего.
Пространственно-временной маяк перегрузили в грузовик и в сопровождении усиленной охраны ночью перевезли под Можайск, где предполагалось организовать временную базу для вертолетной группы. Там уже обосновалась крупная часть войск НКВД, в задачу которой входила защита города. По настоящему, они прикрывали от немцев именно секретное авиационное подразделение госбезопасности, которое должно было действовать по ночам.
В наступающих сумерках Воропаев через Усадьбу передал нам информацию, что маяк готов к работе и уточнив время, был готов активировать установку. Мы тоже были готовы, и проведя подготовительные операции, я настроился на сигнал маяка, и открыл портал. Штанга с камерой не показала никакой опасности и по пандусу на ту сторону скатились пара БМП-2, "Шилка", три БТРа со спецназом, который сразу взял территорию под охрану, мягко оттеснив бойцов НКВД, и убедившись в безопасности, стали на платформах скатывать вертолеты и пару грузовиков с боеприпасами для них.
Через час, когда обе машины были готовы, я связался с Москвой, и к генерал-лейтенанту Лукину на Вяземский пятачок была направлена шифрограмма с требованием организовать прием специального подразделения НКВД на новых боевых летающих машинах. В ней оговаривалась система подсветки места для посадки и то, что сильно мучиться с расчисткой площадки не нужно, что вызвало определенное недоумение у командования окруженной группировки.
От Можайска до Вязьмы не более 150 километров и для МИ-24 идущего на крейсерской скорости полет занял не более получаса. Покружив в темноте и обнаружив оговоренный сигнал, вертолет со смешанной группой нашего спецназа и ОСНАЗа НКВД сел первым, высадив десант, и тут же свечкой ушел в небо. Собравшееся руководство окруженной группировки было несказанно удивлено таким поворотом событий, но предоставленные полномочия посланцами Москвы однозначно говорили об их особом статусе. На несколько необычные приказы об обеспечении отдельной площадки, очищенной в радиусе двухсот метров от любых свидетелей в виду особой секретности транспортных средств, для выгрузки боеприпасов, продуктов и горючего, так необходимого советским частям, уставшие от неизвестности и обреченности командиры отреагировали с пониманием и вокруг приземлившихся вертолетов образовалось мертвое пространство. Теперь здесь могли находиться только бойцы специального подразделения НКВД и лично генерал-лейтенант Лукин, которого в связи с его особым статусом было решено посвятить в особенности новой транспортной системы.
Подойдя к вертолетам, генерал с интересом рассматривал необычные машины, с которых бойцы в грязно-белой одежде вытягивали какие-то ящики, устройства непонятного назначения, оружие и относили в сторону. Один из них быстро пройдясь по полю, нашел подходящую воронку от авиабомбы, махнув рукой, дал команду перетаскивать оборудование. Когда оборудование было выгружено, обе летающие машины зашумели двигателями, раскручивая большие лопасти винтов, бодренько поднялись в воздух, и на бреющем полете ушли на восток. Прошло полчаса, среди бойцов НКВД началось какое-то движение, и через пять долгих минут буквально из воздуха появился металлический пандус, по которому стали неизвестно откуда появляться необычные танки с длинными пушками, многоколесные бронетранспортеры, большие грузовики, под завязку загруженные ящиками с боеприпасами, и автоцистерны с так необходимым войскам топливом. Это было похоже на сказку. По щекам генерала текли слезы: про них не забыли. Неизвестно как, но командование нашло возможность помочь избиваемым войскам.
Через полчаса все предварительно очищенное пространство оказалось забитое техникой, а к Лукину подошел представитель НКВД, который передавал приказ о беспрекословном подчинении и посоветовал:
— Товарищ генерал, надо быстренько разгрузить машины и подготовить раненых для отправки на большую землю. У нас мало времени, через час установка снова запустится и будет готова принять раненных и разгруженные машины. Лучше поторопиться…
— Что это было, капитан?
— Товарищ генерал, не забивайте голову ненужными вещами. Главное не терять веру в наше дело, а все остальное частности.
Генерал-лейтенант Лукин даже в темноте с интересом посмотрел на своего собеседника и, блеснув зубами, спросил:
— Это вот так под Борисполем войска выводили и снабжали боеприпасами окруженную группировку?
— Вот поэтому вас и назначили руководить окруженными войсками. На вас возлагаются особые надежды, а все остальное государственная тайна, надеюсь, мы понимаем друг друга.
И демонстративно посмотрев на странные наручные часы, которые засветившись, показали время, причем не стрелками, а цифрами, капитан НКВД прокомментировал:
— У нас осталось пятьдесят восемь минут до следующего пробоя. А за ночь предстоит много чего сделать. Лукин с немым вопросом уставился на необычного командира. — Скажите, у вас есть информация о том, где немцы содержат наших военнопленных? — Вы хотите… — Да. Высшее руководство озабочено тем, как немцы относятся к мирным гражданам и военнопленным на временно оккупированных территориях, поэтому принято решение принять самые решительные меры силами бригады специального назначения войск НКВД.
Эпилог
Озабоченный Сталин, отвлекся от просмотра каких-то документов и поднял взгляд на вошедшего Берию. Посетитель, держа в руке папку, замер в ожидании приглашения, но хозяин кабинета, глянув на него, опустил голову и вернулся к просмотру бумаг. Так продолжалось секунд тридцать и хозяин кабинета как бы между прочим спросил:
