Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича

— Ваше величество, — промолвил пораженный ротмистр, — я оправдаю ваше доверие… Я готов… — тут голос его дрогнул, и он замолк, подбирая слова.

— Полно, ротмистр, — улыбнувшись сказал царь, — вы даже представить себе не можете – что вам предстоит увидеть и узнать…

— А насчет ваших друзей, Виктор Иванович, — Николай снова повернулся к Сергееву, — мы поговорим с вами отдельно…

После того, как граф Бенкендорф и ротмистр Соколов отправились на Фонтанку, а Сергеев-младший, повинуясь жесту отца, вышел из кабинета "подышать воздухом", царь и Виктор остались вдвоем.

— Виктор Иванович, — сказал Николай, — в вашем мире у меня состоялся очень важный разговор с Александром Павловичем Шумилиным. Я знаю, что вы с ним друзья, и полагаю, что секретов у вас друг от друга нет. Знаете, я за время пребывания там, в двадцать первом веке многое понял и пережил. И сейчас смотрю на все происходящее вокруг меня совсем по-другому. Я уже не могу так же править Россией, как это делал раньше. Мне стало понятно, что многое из того, что я считал единственно правильным, на самом деле ошибочно. И очень важно, что теперь у меня есть те, кто сможет меня предостеречь от повторения сделанных в вашей истории ошибок.

Виктор Иванович, вы ведь знаете, что мне изначально не была уготована участь русского императора. Преемником моего старшего брата Александра должен стать Константин. И то, что до последнего момента мне никто не сообщил о том, что Константин отказался от права на российский престол еще в 1823 году, не моя вина. Правда, мне рассказывали пророчество моей великой бабки, императрицы Екатерины, которая увидев меня, еще младенца, заявила: "Я стала бабушкой третьего внука, который по необыкновенной силе своей, предназначен, кажется мне, также царствовать, хотя у него есть два старших брата".

Как бы то ни было, но меня не готовили для того, чтобы со временем занять престол моих предков. Поэтому я многое из того, что уже успел сделать, став монархом, часто делал по наитию, руководствуясь больше здравым смыслом, чем знаниями человеческой натуры и наукой об управлении государством. А уж если вспомнить начало моего царствования… — Николай с досадой взмахнул рукой…

— Ваше величество, — спросил Сергеев, — вы имеете в виду события 14 декабря?..

— Да, — именно их я и имею в виду, — ответил император. — Отправляясь утром с батальоном преображенцев на Сенатскую площадь, я не был уверен, что вечером вернусь целым и невредимым в Зимний дворец. Вы ведь знаете, какие были планы у заговорщиков?

— Знаю, — Виктор вспомнил споры участников мятежа, суть которых сводилась к следующему – убить лишь одного царя Николая, или вырезать всю царскую фамилию…

— Вот так я и начал царствовать, — сказал император, — и, видит Бог, я старался быть хорошим монархом, суровым, но справедливым, строгим, но добрым… Не всегда это у меня получалось.

Для чего я это все говорю вам, Виктор Иванович. У меня есть миллионы подданных, умные и храбрые генералы, министры и сенаторы. Но у меня нет друзей. Нет того, кто скажем мне, что я не прав, когда я действительно неправ, того, кто удержит меня от опрометчивого поступка или решения.

И я бы хотел, чтобы такими друзьями для меня стали вы. Виктор Иванович, мне рассказал господин Шумилин, что вам довелось немало повоевать, что вы честно четверть века отдали службе России. Поэтому ваши советы о том, как нам реформировать армию и флот империи, были бы очень ценны.

А теперь я хотел бы поговорить о ваших друзьях, — Николай внимательно посмотрел в глаза Сергееву, — я знаю лично Александра Павловича Шумилина. Этот человек редкого ума и способностей. Я буду рад, если он тоже переберется в наше время, и останется здесь жить. Сказать честно, я был бы рад, чтобы Александр Павлович перешел на службу ко мне. Но, к сожалению, было бы опрометчиво назначить его министром или главой департамента. В качестве моего личного советника по вопросам внешней и внутренней политики он мог бы принесли немало пользы нашему государству.

Как я уже говорил вам, Виктор Иванович, перед моим возвращением я имел долгий и серьезный разговор с господином Шумилиным. И он дал свое согласие на то, чтобы оказать всемерную помощь мне во всех моих делах. Как вы считаете, в качестве кого он может оказаться в Санкт-Петербурге?

— Ваше величество, — ответил Сергеев, — я полагаю, что этот вопрос надо решать не со мной, а с Александром Павловичем. — Могу только подсказать, что мой друг – неплохой фотограф, и делает хорошие снимки, многие из которых публиковали солидные газеты и журналы. Он мог бы стать придворным фотографом, что дало бы ему возможность вполне свободно появляться во дворце, и общаться с вами и вашими доверенными министрами.

— Да, будучи в гостях у Александра Павловича, я обратил внимание на чудесные рисунки, которые, однако, не были нарисованы, а словно выхвачены из окружающей нас природы, — сказал Николай. — Действительно, те фотографии, которые делает ваш друг, так не похожи на те картинки, которые в прошлом году сделал француз Луи Даггер. Я думаю, спрос на такие вот моментальные портреты будет у нас большой, и Александр Павлович таким путем познакомится лично со многими известными и знатными людьми империи.

А ваш изобретатель, Антон Михайлович? Мне кажется, что он вряд ли отправится в наше время. Да и что ему тут делать. Ведь все наши механизмы и машины в сравнении с его изобретениями, это как дубина дикаря в сравнении с тончайшими французскими часами работы мастера Бреге.

— Может быть, может быть… — задумчиво сказал Сергеев, — но, все ж я думаю, что и Антон переберется к вам. Я хорошо его знаю. Человек он по натуре своей авантюрного склада, ему мало просто денег и славы. Ему хочется узнать и увидеть что-то новое, неизведанное. Думаю, что и он сумеет найти для себя дело в России. Хотя, конечно, основная его задача – сделать перемещение во времени делом надежным и безопасным. Ведь, если все пойдет, как мы с вами решили, вы можете получить из будущего много новых и полезных вещей. Да и вы, Ваше величество, как я слышал, еще не раз хотели бы побывать у нас в гостях.

Николай кивнул. — Да, Виктор Иванович, я еще не увидел всего, что хотел бы увидеть. Поэтому, как только у меня появится возможность, я постараюсь совершить новое путешествие в будущее.

— Ваше величество, — сказал Сергеев, — вы забыли еще о двух наших людей, которые тоже причастны к нашей тайне. Это Ольга Румянцева и Алексей Кузнецов. С Ольгой вы уже знакомы… — Николай кивнул и улыбнулся, должно быть вспомнив их первую встречу, когда наша "кузина-белошвейка" выдала себя за жительницу САСШ, а вот с Алексеем Игоревичем…

Тут все намного серьезней. Дело в том, что Алексей – прекрасный врач, хирург, к тому же владеющий секретами восточной медицины. А у вас в семье, как я знаю, возможны серьезные проблемы. Ваша дочь Александра – "Адини" – возможно уже больна весьма опасной для вашего времени болезнью – туберкулезом…

— Не может быть! — воскликнул Николай, — она здорова, просто она задумчива по натуре и тиха по характеру!

— К сожалению это так, — тихо сказал Виктор, — в нашей истории Александра Николаевна выйдет замуж в 1844 году за принца Фридриха Вильгельма Гессен-Кассельского, и в тот же год умрет вскоре после рождения ребенка. От туберкулеза…

— Скажите, Виктор Иванович, — умоляюще спросил царь, — но ведь ее можно вылечить? Я готов заплатить любые деньги вашим докторам, только бы спасти мою любимую Адини. Я слышал, что они стали очень искусны в своем ремесле. Если надо, я буду лично просить об этом у Алексея Игоревича…

— Ваше величество, — ответил Сергеев, — у нас умеют лечить туберкулез. Особенно на такой ранней стадии, как у вашей дочери. Только для того, чтобы пройти курс лечения, ей придется совершить путешествие в будущее. Ну а Алексей мог бы стать одним из ведущих врачей Петербурга. Особенно, учитывая его умение лечить болезни, которые у вас пока еще считаются неизлечимыми.

— Да-да, Виктор Иванович, — обрадованно воскликнул Николай. — Теперь я понимаю, что вас ко мне прислал сам Господь. Боже мой, какая это удача! Нет, Виктор Иванович, я еще раз убеждаюсь в том, что наша встреча была не случайной. Это промысел Божий… Давайте, давайте, пригласите сюда, в Аничков дворец всех ваших друзей, я переговорю с ними, и мы решим, чем и кто будет заниматься. Сможете ли вы собрать их всех здесь, скажем, завтра вечером?

Сергеев немного подумал, а потом сказал. — Да, Ваше величество, это вполне реально. Итак, завтра, здесь в это же время…

Весь последующий день был посвящен подготовкой к одному из самых важных разговоров, который должен решить очень многое. В условное время Антон открыл портал в квартире князя Одоевского, и Сергеев, заскочивший на полчаса в будущее, вкратце рассказал Антону, Александру и Алексею о том, что произошло, и о чем он договорился с царем.