Лиза Гарднер - Третья жертва
Чертовски верно. Накануне Сандерс лично разослал по всему штату ориентировку. Если Дункан еще где-то здесь, какой-нибудь местный ретивец обязательно его заприметит.
Сандерс занялся составлением отчета и не отрывался от бумаг вплоть до полудня. А потом вдруг обнаружил, что Рейни так и не появилась.
И тут у него появилось нехорошее предчувствие.
Эйб Сандерс позвонил ей домой. Затем попытался связаться по рации. Ни там, ни тут ему не ответили, и тогда детектив запаниковал по-настоящему.
Лоррейн Коннер словно исчезла с лица земли. И пусть Эйбу не нравились методы Рейни, он знал – такое поведение не в ее духе.
Глава 31
Суббота, 19 мая, 12:16
Бекки сидела на своей маленькой кроватке в окружении своей армии, прижимая к груди Большого Мишку. Родители невесело обсуждали что-то в гостиной. Они старались не повышать голоса, как поступали всегда, когда злились друг на друга, но не хотели, чтобы об этом знали другие. Бекки показалось, что мамочка плачет. А папочка в своем Самом Плохом Настроении. Он заколотил гардероб в коридоре, в котором Бекки проснулась этим утром, и объявил, что маленькие девочки должны спать в своих кроватках, так что ей лучше бы уже начать привыкать к своей.
Бекки не думала, что мамочка с ним согласна. Сама девочка не расстроилась: в этой комнате тоже был гардероб. Она выбрала тот, что в коридоре, только потому, что он был ближе к папиному дивану. А как бы сильно Бекки ни любила Большого Мишку, она пока не знала, будет ли от него польза в драке. В конце концов, он был всего лишь набивной игрушкой с пуговкой вместо носа.
Мамочка и папочка спорили из-за Дэнни.
– Ему нужна помощь, Шеп! Серьезная помощь, которую не получишь в следственном изоляторе для несовершеннолетних!
– Да знаю я. Но мы должны проявлять терпение, Сэнди. Ты же слышала, что сказал адвокат. Если Дэнни заговорит не с тем человеком, это может аукнуться в суде. Тогда какую помощь он получит? Мы должны дождаться окончания судебной экспертизы. Тогда будем знать больше.
– От шести месяцев до года? Бога ради, он и так уже под наблюдением, как склонный к суициду…
– Там о нем хорошо заботятся.
– Ему даже поговорить не с кем! Ты бы слышал его этим утром. Он уже хочет умереть. Господи, это же наш сын!
Бекки слезла с кроватки вместе с медвежонком. Стараясь не шуметь, подкралась к общей комнате и прислонилась к стене в коридоре.
– Мы сделали все, что могли, – бубнил папочка. – Надо просто… дать ему пройти через все это.
– Нет.
– Сэнди…
– Есть другой выход.
– Ну да, конечно!
– Говорю тебе, Шеп, это сделал он! Ох, ради всего святого, да не закрывай ты уши, словно дитя малое… Это был Дэнни, и он позвонил мне в шесть утра, чтобы сказать, что это он спустил курок и теперь ни о чем другом и думать не может. Ему всего тринадцать. Даже не знаю, как до такого могло дойти. Хотела бы, да не знаю. Но вот как-то же… Он пришел в школу, Шеп, и сделал то, что сделал, и теперь у него душа разрывается. И мы можем либо сидеть здесь, отказываясь в это верить, либо броситься на амбразуру вместе с ним… Думаю, ничего другого нам не остается.
– На амбразуру? Нет никакой амбразуры. Есть тюрьма. И он отправится туда один и умрет там один. Боже, ты что, не следила за другими делами? У тех, кто совершает массовое убийство, никакого второго шанса нет. Даже у тринадцатилетних. Дэнни по совокупности светит столько пожизненных, что ему и не прожить столько. Всё. Больше и говорить не о чем.
– Эвери Джонсон сказал, что если Дэнни признает себя виновным, округ, возможно, согласится на сделку. Это избавило бы всех от мучительного судебного процесса.
– Мой сын не убийца.
– Нет, убийца.
– Предупреждаю последний раз, Сэнди…
– Дэнни застрелил двух девочек! Дэнни убил Салли Уокер и Элис Бенсен. Их родители до конца жизни будут проходить мимо пустых спален. Из-за нашего сына. Как тебе это, Шеп? Как тебе это?
– Черт бы тебя побрал, Сэнди…
В голосе Шепа прозвучали нотки ярости. Бекки заглянула в комнату и увидела, что лицо папочки раздулось и приобрело безобразный багровый оттенок. Он отвел руку назад, словно хотел по чему-нибудь ударить. Вот только перед ним стояла ее мамочка. Стояла, гордо задрав подбородок и глядя ему прямо в лицо, как это всегда делал Дэнни, когда подбивал кого-нибудь на нехороший поступок.
Бекки испугалась. Ей хотелось крикнуть: «Прекратите!», но, как и в школе, она так испугалась, что не могла вымолвить ни слова. Она не узнавала этих людей с раскрасневшимися лицами и кулаками. Ей хотелось, чтобы они ушли и домой вернулись ее настоящие родители. Она скучала по тем временам, когда они ужинали все вместе, даже Дэнни, который украдкой перекладывал свой горошек на ее тарелку.
– Тебе что, легче станет, если ударишь жену, Шеп? – спокойно спросила Сэнди. – Или, может, до тебя наконец начало доходить, где мы допустили ошибку?
Шеп вздрогнул. Рука медленно опустилась.
– Я пытаюсь, – мягко продолжала Сэнди. – Пытаюсь даже усерднее, чем пыталась когда-либо раньше, объединить эту семью. Но я так больше не могу. Мы облажались, Шеп. Допустили где-то ошибку, и Дэнни свернул не туда, а бедняжка Бекки… одному богу известно, что будет с нею дальше. Как мне это представляется, у нас есть два выхода. Мы можем сделать вид, что ничего не случалось, и не изображать слишком уж большое удивление, когда однажды нам позвонят и скажут, что наш сын умер. Или же можем перестать обманывать себя и начать думать, как быть с тем, что случилось на самом деле.
Дэнни оказался вовлеченным в убийства. У Дэнни есть проблемы, связанные с внезапными приступами ярости. Дэнни – очень трудный ребенок. Но он при всем том хороший мальчик, как это ни парадоксально, и чувство вины разрывает ему душу. Если мы не попросим его все рассказать, и как можно скорее, не думаю, что он вообще что-то расскажет. В конце концов он либо раздобудет где-нибудь вилку или ножик и сделает то, что сделает, либо, что еще хуже, замкнется в себе и отключит все чувства. В нем не останется ни тепла, ни сочувствия, ни жалости.
Ему всего тринадцать, Шеп. Я хочу, чтобы он получил шанс стать тем человеком, которого мы мечтали воспитать, а не заголовком газет. Не знаю, как для тебя, но для меня наш выбор очевиден.
– Какой выбор, Сэнди? – устало спросил Шеп. – Дэнни уже не наш. Он принадлежит судебной системе, и я знаю, что это за чудище. В ту самую минуту, как он признает себя виновным, его засадят на всю жизнь. И даже если он пройдет через консультанта-психолога и снова станет нашим хорошим мальчиком, какого черта наш хороший мальчик будет делать, сидя всю жизнь за решеткой с отъявленными мерзавцами? Почему бы нам просто не купить ему футболку с надписью ТРАХНИТЕ МЕНЯ СЕЙЧАС ЖЕ и дать ему надеть ее в гребаном суде?
– Шеп!
– А что, Сэнди, по-твоему, с ним случится? Почему, по-твоему, мне так страшно?
Мамочка умолкла. Бекки подумала, что она выглядит так, будто вот-вот заплачет. Бекки и сама уже плакала. Слезы ручьем текли по ее щекам.
– Должны быть другие варианты, – сказала наконец ее мамочка, но убежденности в ее голосе поубавилось. – Нужно поговорить с Эвери Джонсоном. Вдруг чего-то придумаем…
– Он не может пойти в тюрьму, Сэнди. Я этого не допущу. Не допущу.
Сэнди потерла руки, как будто замерзла.
– Даже не знаю, что еще можно сделать, – прошептала она. – У меня такое чувство… что худшее впереди.
– Я что-нибудь придумаю, Сэнди. Он мой сын. Дай мне время, и я что-нибудь соображу.
Мамочка в итоге кивнула. Крепко прижав к себе Большого Мишку, Бекки на цыпочках отошла от дверного проема. Сердце молотом стучало в груди. Ей сделалось так плохо, что она едва могла дышать.
Ей хотелось ворваться в комнату. Хотелось обнять руками ноги папочки и умолять его оставить Дэнни в покое. Но, как и в школе, она была слишком испугана. Так испугана, что едва ли смогла бы что-то сказать.
Бекки вернулась в свою спальню и начала бросать одеяла и одежду в стенной шкаф, где собиралась укрыться. Медвежонку нужно будет где-то спрятаться. И жучихе миссис Битл, и лошадке Полли, и ее новому котику.
Дел у Бекки было много.
Нельзя трогать Дэнни. Если кто-то тронет Дэнни, случится что-то плохое. Очень плохое. Монстр все еще рядом, и если Дэнни не будет умницей, если Бекки не будет умницей, он убьет их всех.
Он обещал.
Рейни занялась приготовлениями сразу же после звонка Куинси. Первым делом подстригла газон. Потом занялась границами участка. В высокой траве, если все пойдет по задуманному, следы будут заметнее.
Она надела маску, взяла лопату и, не обращая внимания на звонящий телефон, приступила к работе, не позволяя себе думать о том, что предстояло сделать. Потом снова раскидала траву, чтобы скрыть отметины, приняла долгий горячий душ и смыла с рук влажную землю.
Еще час ушел на возню с дробовиком – на всякий случай.
