Александр Авраменко - Волк. Рождение
– Я не собираюсь винить графа дель Парда ни в чём, доса!
– Скажите это людям.
Парирует мама, и я с благодарностью смотрю на неё. Всё же жизнь рядом со мной изменила её настолько…
– А кто бы узнал?!
Запальчиво выдыхает Маура, и получает ответ:
– Узнали, поверьте…
Короткая пауза. Мама вновь продолжает речь:
– В общем, Атти спас вас от неразумного в высшей степени поступка, и поскольку дать вам отправиться в Сады Высочайшего не входило в его планы никоим образом, а оставлять вас было невозможно, то забрал в Парда. Но вы, баронесса, ко всему, вдобавок умудрились серьёзно заболеть…
– Ма…
Тяну я.
– Маура тут не причём. Это я виноват. Стал её обмывать, а в комнате сквозняки… А она ослабла от голодовки…
– Вы мыли меня, граф?!!
…Кажется, сейчас в меня что-то полетит! Успеть бы увернуться…
– Скажем так, баронесса… Я просто увидел чуть больше, чем на прошлом Совете…
Маура замирает на месте, а матушка с любопытством смотрит на меня:
– Значит, это она была третьей? Мы с Керой и Аланой долго смеялись, вспоминая этот случай…
Киваю, а баронесса молчит, словно проглотила лягушку…
– Ты нигде не теряешься, Атти. Весь в папочку. Но давайте вернёмся к делу. Словом, Маура, уморить себя голодом было неверным решением с вашей стороны. И естественно, что мой оболтус пожалел вас, и привёз вчера, больную, пышущую жаром, к нам домой. Я со служанками пропарила вас в бане, напоила липовым цветом с мёдом, и, вижу, что лечение пошло вам на пользу. Вы уже самостоятельно двигаетесь, едите, и даже пытаетесь треснуть моего сына стоящим перед вами блюдом. Я права?
Маура отдёргивает руку от названного вслух предмета посуды, пытается свести халатик на груди. Но кивает, бросая злобный взгляд на меня. Ой, кажется, что-то будет… И верно, теперь она открывает рот:
– Доса графиня… Ваш сын видел меня обнажённой… И даже спал со мной в одной постели…
Мама машет рукой.
– Думаю, что спасённая им ваша жизнь стоит такого пустяка. Он же не…
Смотрит на меня строгим взглядом.
– Атти?
Мотаю головой изо всех сил:
– Разумеется, нет, ма. Какой в этом смысл, если женщина не получает такого же удовольствия, как и мужчина?
– Удовольствия?!
Синхронно восклицают на этот раз обе присутствующие за столом, на обоих лицах невероятное изумление. Даже маму пробрало. Эмансипация то эмансипацией. Но… Потом Маура тянет с величайшим отвращением на лице:
– Разве в этом… Может быть какое-то удовольствие?!
– Может. Поверьте…
Ухмыляюсь в сторону. Так то, уважаемые женщины… Потрясённая тишина…
– Всё же, что вы хотите делать со мной дальше, сьере граф?
– Да, Атти, ты вчера начал разговор, но не закончил…
– Маура на редкость красива. А появляться одному на Совете – плохой тон. Особенно, после победы над Тумианом. Думаю, она будет достойной спутницей графу дель Парда…
– Вы собираетесь сделать меня своей любовницей и выставить это на показ?!
– Первое – может быть. Как видите, я откровенен. Второе – напоказ вы будете выставлены, как компаньонка моей матушки. Я прав?
Мама кивает.
– Совершенно верно, сынок. Девочка мне нравится. Характер у неё есть!
– Никогда!!! Я лучше…
– Замолчи! Иначе я посажу тебя в темницу, пока ты не одумаешься! Или ты будешь делить со мной постель добровольно, и быть женой де-факто, со всеми своими прелестями и благами семейной жизни со мной! Или тебя будут притаскивать ко мне по ночам из тюремной камеры! И никто даже не узнает о твоей смерти и позоре!
Маура бледнеет, а мама вдруг со всего маха бьёт меня по щеке.
– Ну ты и…Атти!
И вдруг успокаивается, неожиданно холодно и расчётливо, что пугает Мауру до бледности:
– Хотя мой сын прав. После того, как ты увидела меня в этом наряде, болтать тебе позволить нельзя. Так что соглашайся, девочка.
– Не гони коней, мама. Думаю, Мауре нужно хорошенько подумать о моём предложении и всё взвесить. У меня, пока я отсутствовал, накопилась куча дел. Так что присмотри за малышкой, пожалуйста, пока я постараюсь разгрести завалы. Ну и учитывая, что девочка ещё слаба, на улицу её пока не выпускай. Если захочет подышать воздухом – отведи в зимний сад.
Мама кивает, и я иду в свою санитарную комнату, где умываюсь, делаю всё, что нужно, затем выхожу, кланяюсь, мама торопливо набрасывает на себя плащ, который до этого висел на подлокотнике.
– Маура, марш в спальню и ложись в постель. Сейчас придут слуги убирать посуду. Ты же не хочешь показаться им в таком виде?
Девушка ахает, торопливо вскакивает со стула и чуть не падает, похоже, от резкого движения у неё закружилась голова. Успеваю подхватить, поднимаю на руки, несу назад и укладываю на кровать. Она даже не пытается вырваться. Бережно опускаю на матрас, накрываю одеялом, глажу по бархатной тёплой щеке:
– Не скучай, малышка. До вечера…
Выхожу, мама уже вновь наглухо упакована, и я открываю двери покоев:
– Эй, там, быстренько убрали посуду…
…Возвращаюсь уже к ужину. Дел оказалась действительно гора, и большинство нужно было решить, как говорится, вчера. Так что пришлось напрячь все свои способности и подчинённых. Да ещё и снедающее меня нетерпение придало сил, всё-таки, любопытство меня просто съедает – что решит баронесса? Тем более, через два месяца Большой Совет Фиори…
Вхожу в покои – тихо. Потрескивают чуть слышно дрова в камине. И – никого. А где? Высовываюсь наружу, слуга у дверей сгибается в поклоне:
– Где доса, что была в моей комнате?
– Она вместе с вашей матушкой в бане…
Ого! Едва удерживаюсь от восклицания. Киваю, приказываю нести ужин. Пока меняю уличную одежду на домашнюю, более удобную, чем все эти буффы и прочие невозможные нагромождения излишеств вроде прорезей и кучи дополнительных сорочек. Ощущаю себя намного легче. Являются слуги, служанки, накрывают стол, выходят, но не успеваю я сесть за стол, как вновь открываются двери и появляются матушка вместе с Маурой.
– Ты уже дома? Извини, не рассчитала времени.
Это мама. Баронесса молчит, зато сверлит меня непонятным взглядом. На обоих типичные для нынешнего времени наряды. Ну, естественно, они же были в бане, потом надо было идти по двору, по Башне, на глазах слуг, так что… Матушка подходит к столу, наклоняется:
– Пахнет вкусно.
Выпрямляется, поворачивается к вдове:
– Давай, девочка. Садись. Тебе же нужно восстановить силы?
Сдерживаю своё нетерпение железной рукой. Всё же нужно иметь такт, прежде чем так спрашивать женщину насчёт согласия жить в блуде и разврате с мужчиной. Дамы устраиваются, я тоже. Дружно едим. Маура выглядит лучше, чем вчера. И намного. Но молчит, на этот раз абсолютно не реагируя ни на что. Словно погружена в себя. Спрашиваю маму взглядом – та поживает плечами, мол, без понятия… Ладно. Осталось немного… Пьём настои. Я, вообще, далеко не любитель спиртного, и винам предпочитаю свежевыдавленный сок или взвары из разных растений. Наконец заканчиваем трапезу, звоню в колокольчик, полезное нововведение, тут же являются слуги, убирают со стола, тщательно протирают полированную столешницу. Заодно подкидывают дров в камин…
– Маура?
Всё-таки я не выдерживаю. Молодая женщина поднимает опущенную голову, пристально смотрит мне в глаза, потом отрицательно качает прелестной головкой:
– Нет, граф. Я не соглашусь.
Встаёт:
– Можете звать слуг и запирать меня в подземелье. Можете взять силой – я вытерплю, но потом перегрызу себе вены. Только добровольно я на это…
Кивает в сторону спальни.
– …не пойду. И я… Не желаю быть вам заменой Лиэй дель Тумиан, на которой вы, в конце концов, женитесь…
– Как пожелаете, баронесса.
Перевожу взгляд на маму, та напряглась, словно струна, даже чуть подалась вперёд и сверлит меня взглядом.
– Ма, ты не передумала насчёт компаньонки?
Почти незаметная пауза, потом кивок:
– Нет. Как я уже тебе говорила – девочка мне нравится. У неё есть характер.
– Пусть будет так. Комната Аланы свободна, так что устраивай Мауру там…
Аруанн поднимается, смотрит на баронессу, а та никак не может поверить, что я отказываюсь от своих намерений. Затем поднимается, подходит к маме и застывает за её плечом.
– Тогда мы пошли, Атти…
– Разумеется, мама. У меня был нелёгкий день, и я хочу лечь пораньше…
Обе дамы идут к двери, и когда матушка уже берётся за ручку щеколды, я бросаю вслед:
– Госпожа Лиэй дель Тумиан месяц назад стала графиней империи Рёко и теперь носит имя дель Хаари. Так что, доса баронесса, вы никого не замените. Ведь Церковь не признаёт разводы. Ну а делать девушку вдовой не даёт мне моя клятва.
– Клятва?!
Вскидывается она, но мама тянет её за собой:
– Пойдём, девочка…
Буквально вытаскивает её из комнаты, закрывается дверь. Я же иду в комнату, раздеваюсь и ложусь в постель. Как ни странно, но мне не хватает Мауры. Или не Мауры, а просто кого-то рядом, под одним одеялом, чтобы меня обнимали, или, наоборот, плакали, уткнувшись в плечо. Но раз таков её выбор…
