Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон

Из воспоминаний гауптмана Вальтера Лооса, 45-я пехотная дивизия, 130-й пехотный полк (РИ):

«…Половина реки Буга принадлежала нашему правительству, половина – Советскому Союзу.

Между тем мы получили команды – с наступлением сумерек вечером 21.06 начать выход в точно разведанные и заранее расписанные исходные районы, сосредоточение на исходном положении и приведение в готовность должно было быть закончено к 24 ч.

Когда роты стояли готовыми к выступлению на свои занимаемые по тревоге позиции, командирами оглашался призыв фюрера к своим солдатам о борьбе с большевизмом, грозящим нашей империи, – о том, что эта борьба должна вестись вплоть до полного уничтожения противника. Теперь больше не было никаких сомнений! Это означало войну против Советского Союза.

Выход на исходную позицию происходил без происшествий. Лениво струился Буг, имевший только умеренный уровень воды, на его темных волнах лежал лунный свет. Начало нападения было установлено на 03.15 ч.

Медленно продвигались стрелки часов. Штурмовые группы лежали на берегу очень плотно, готовые к прыжку со своими надувными лодками.

За ними – штурмовые роты, тесно набитые в окопы, выкопанные в течение предшествующих недель вплоть до вчерашнего дня специально выделенными группами рабочих. Между ними, иногда примыкая вплотную, – штабы, огневые позиции тяжелого оружия пехоты, резервов, снова штабы и резервы, огневые позиции артиллерии и реактивных установок, имевших гораздо более примитивную форму, чем сегодня.

Затем следовали исходные районы танков, различные аэродромы истребительных авиационных эскадр – на много километров в глубокий тыл все было готово броситься к врагу в приказанное время. Особенное и трудноописуемое чувство ощущать себя отдельным человеком посередине настолько сильно сжатого, но, однако, тонко продуманного механизма…»

Источник: ВА-МА MSG 2 5384 Walter Loos.

Из журнала учета посещений И. В. Сталина 21 июня 1941 г.:

1. Молотов 18.27–23.00 – заместитель Председателя Совнаркома, нарком иностранных дел

2. Воронцов 19.05–23.00 – капитан первого ранга, военно-морской атташе советского посольства в Германии

3. Берия 19.05–23.00 – заместитель Председателя Совнаркома Союза ССР, нарком внутренних дел

4. Вознесенский 19.05–20.15 – председатель Госплана СССР

5. Маленков 19.05–22.20 – секретарь ЦК и член Главного Военного Совета

6. Кузнецов 19.05–20.15 – адмирал Флота СССР, нарком Военно-Морского Флота

7. Тимошенко 19.05–20.15 – Маршал Советского Союза. Народный Комиссар Обороны Союза ССР

8. Сафонов 19.05–20.15 – начальник мобилизационно-планового отдела Комитета Обороны при СНК СССР

9. Тимошенко 20.50–22.20 – Маршал Советского Союза. Народный Комиссар Обороны Союза ССР

10. Жуков 20.50–22.20 – генерал армии, Начальник Генерального штаба

11. Буденный 20.50–22.20 – Маршал Советского Союза, 1-й заместитель Народного Комиссара Обороны

12. Мехлис 21.55–22.20 – начальник Главного политического управления РККА

13. Берия 22.40–23.00 – заместитель Председателя Совнаркома Союза ССР, нарком внутренних дел

Последние вышли в 23.00

Итак, 21 июня 1941 г. на приеме у Сталина в Кремле побывало 11 человек, причем Тимошенко и Берия побывали там дважды.

На этом чрезвычайном совещании прошло обсуждение и подготовка Тимошенко и Жуковым директивы округам о приведении войск в полную боевую готовность и готовности дать отпор агрессору. Кроме того, были выслушаны предложения о мерах, которые необходимо предпринять в связи с ожидаемыми событиями. После этого Тимошенко и Жуков покинули кабинет Сталина – они направились в наркомат для передачи директивы в войска. В это же время секретарь ЦК ВКП(б) Маленков готовит черновик «Секретного Постановления Политбюро» об организации Южного фронта и Второй линии обороны… До начала войны оставалось около 5 часов.

…Технически для передачи директивы требовалось не более 1 часа. Всего лишь 60 минут. И десятки и сотни тысяч жизней советских граждан, мирно спящих в своих домах, казармах, в ближайшие часы могли быть спасены. Поднятые по тревоге воинские части могли покинуть пункты дислокации и занять оборонительные позиции. Встретить врага во всеоружии. История могла быть изменена. И пойти по совсем другому пути. Но этого не произошло…

Глава 15. Слова. И дела реальной истории

(без авторских комментариев, им только выделено указание времени, а выводы пусть делает читатель)

Из воспоминаний адмирала Н. Г. Кузнецова, Наркома Военно-Морского флота СССР:

«…Позднее я узнал, что Нарком обороны и начальник Генштаба были вызваны 21 июня около 17 часов к И. В. Сталину.

Следовательно, уже в то время под тяжестью неопровержимых доказательств было принято решение: привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения отражать его. Значит, все это произошло примерно за одиннадцать часов до фактического вторжения врага на нашу землю.

Не так давно мне довелось слышать от генерала армии И.В.Тюленева – в то время он командовал Московским военным округом, – что 21 июня около 2 часов дня ему позвонил И. В. Сталин и потребовал повысить боевую готовность ПВО.

Это еще раз подтверждает: во второй половине дня 21 июня И. В. Сталин признал столкновение с Германией если не неизбежным, то весьма и весьма вероятным. Это подтверждает и то, что в тот вечер к И. В. Сталину были вызваны московские руководители А. С. Щербаков и В. П. Пронин. По словам Василия Прохоровича Пронина, Сталин приказал в эту субботу задержать секретарей райкомов на своих местах и запретить им выезжать за город. «Возможно нападение немцев», – предупредил он. Очень жаль, что оставшиеся часы не были использованы с максимальной эффективностью…

…Около 11 часов вечера зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С. К. Тимошенко:

– Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне.

Быстро сложил в папку последние данные о положении на флотах и, позвав Алафузова, пошел вместе с ним. Владимир Антонович захватил с собой карты. Мы рассчитывали доложить обстановку на морях.

Наши наркоматы были расположены по соседству. Мы вышли на улицу. Дождь кончился, по тротуару снова прогуливались парочки, где-то совсем близко танцевали, и звуки патефона вырывались из открытого окна. Через несколько минут мы уже поднимались на второй этаж небольшого особняка, где временно находился кабинет С. К. Тимошенко.

Маршал, шагая по комнате, диктовал. Было все еще жарко. Генерал армии Г. К. Жуков сидел за столом и что-то писал. Перед ним лежало несколько заполненных листов большого блокнота для радиограмм. Видно, нарком обороны и начальник Генерального штаба работали довольно долго.

Семен Константинович заметил нас, остановился. Коротко, не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну.

Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была пространной – на трех листах. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии.

Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась. Пробежав текст телеграммы, я спросил:

– Разрешено ли в случае нападения применять оружие?

– Разрешено.

Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову:

– Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите!

Тут уж некогда было рассуждать, удобно ли адмиралу бегать по улице. Владимир Антонович побежал, сам я задержался еще на минуту, уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать в эту ночь. Да, правильно, в ночь на 22 июня. А она уже наступила!..

…В наркомате мне доложили: экстренный приказ уже передан. Он совсем короток – сигнал, по которому на местах знают, что делать. Все же для прохождения телеграммы нужно какое-то время, а оно дорого. Берусь за телефонную трубку. Первый звонок на Балтику – В. Ф. Трибуцу:

– Не дожидаясь получения телеграммы, которая вам уже послана, переводите флот на оперативную готовность номер один – боевую. Повторяю еще раз – боевую. Он, видно, ждал моего звонка. Только задал вопрос: «Разрешается ли открывать огонь в случае явного нападения на корабли или базы?»

Сколько раз моряков одергивали за «излишнюю ретивость», и вот оно: можно ли стрелять по врагу? Можно и нужно!

Командующего Северным флотом А. Г. Головко тоже застаю на месте. Его ближайший сосед – Финляндия. Что она будет делать, если Германия нападет на нас? Есть немало оснований считать, что присоединится к фашистам. Но сказать что-либо наверняка было еще нельзя.

– Как вести себя с финнами? – спрашивает Арсений Григорьевич. – От них летают немецкие самолеты к Полярному.

– По нарушителям нашего воздушного пространства открывайте огонь.

– Разрешите отдать приказания?