Дворянин без титула - Сергей Александрович Богдашов
— Шутите? Это каких же размеров такой перл будет? — заинтересовался Строганов.
— Так то не сложно подсчитать. Если перл диаметром в одну линию позволяет просветить примерно полпуда металла, или сделать пластичными около десяти фунтов той же бронзы, то перл в десять линий позволит достигать тех же результатов с объёмами в тысячу раз больше.
— Почему?
— Обычная геометрия, — пожал я плечами, — В случае с перлами как раз объём и является одним из основных показателей, определяющим силу магии, творимой с их помощью.
— Хочу такой перл, — выдохнул Строганов, закусывая губу и добела сжав кулаки.
Вот это я разболтался… А ведь… Да нет… А почему бы и нет?
Мысли залетали в моей голове, как стая испуганных ворон.
— Вы хоть представляете себе, сколько такой перл может стоить? — попытался я найти объективную причину, чтобы уйти от соблазна.
— И сколько же?
— Боюсь, что непомерно дорого. Большинство колодцев Материи в Германии и Австрии находятся. Но немцы вам перл такой силы ни за какие деньги не продадут, а в России я не слышал, чтобы у кого-то был перл материи хотя бы диаметром в четыре — пять линий.
— Немцам что, денег не надо? — хмыкнул Сергей Григорьевич.
— Мёртвым деньги не нужны.
— Как вас понимать?
— Такой перл — это громадный стратегический ресурс государственного значения. Полагаю, что владелец такого перла из несложных заготовок за день не один десяток артиллерийских стволов сможет сделать. Достаточно будет обычным мастеровым обернуть горячим листом заготовку, и он её потом так разгладит, что ни один специалист шва не найдёт. А следом точно так же обернуть ствол ещё одним слоем металла, что для артиллерийских стволов крайне полезно. И, заметьте, любой брак владельцу перла будет виден сразу, как только он сделает металл на время прозрачным. Оттого мне и кажется, что в Германии все серьёзные колодцы под строгим учётом, что при размерах их страны несложно осуществить.
— Значит, вы считаете, что раздобыть такой перл невозможно?
— Я этого не сказал. Я просто боюсь ошибиться в оценке, чтобы не ввести вас в заблуждение. Могу лишь ориентировочно предположить, что перл в десять линий, может тысяч двести серебром стоить, — привёл я сравнение, понятное любому военному человеку, так как линия здесь определяет калибр оружия, а английский дюйм как раз и составляет эти десять линий, — А если больше получится, то ещё дороже. К примеру, такой, но в двенадцать линий вам уже тысяч в триста может выйти.
— Однако… — не смог сдержать удивление Строганов, — Александр Сергеевич, я позволю себе нескромный вопрос, а вы можете не отвечать, если не хотите, но откуда вам столько про перлы известно?
Вместо ответа я вытащил свои золотые часы.
— Это подарок государыни Марии Фёдоровны. Выдан мне за нахождение колодца Жизни в окрестностях Царскосельского лицея.
— Понятно, — задумался мой собеседник, задрав лицо вверх, словно рассчитывал на потолке найти ответы на все свои вопросы, — Если я всё-таки решусь на покупку такого перла вы мне сможете чем-то помочь?
— Думаю, что да, и моё участие будет гораздо большим, чем вы себе предполагаете, — не стал я открывать раньше времени детали формирования магического кристалла.
Мне самому нужно время, чтобы подумать и с тульпами посоветоваться.
* * *
На просмотр картин государь явился вместе со своей матушкой — Марией Фёдоровной, в девичестве Софией-Доротей Вюртембергской.
Одеты оба были довольно просто. Государь в некое подобие военной формы, а его мать в довольно простое тёмное платье, без излишних изысков.
После смерти своего мужа Мария Фёдоровна так и продолжала до самого конца оставаться в образе безутешной вдовы. Умели немцы воспитывать невест для русских царей! Железобетонная фрау! Она не только с достоинством пережила нелёгкие годы совместной жизни под одной крышей с Екатериной II, но и после её смерти оставалась с виду такой же, оказывая большое влияние на своих сыновей.
Я вместе со всеми Ганнибалами и Захаржевским, вытянулся «во фрунт», высказывая внимание и уважение столь высоким персонам.
Пробежав по нам глазами, государь улыбкой отметил лишь деда и меня, так как он нас раньше видел и знал, то же самое повторила и его матушка.
— Экие вы интриганы, — покачал Александр головой, глядя на два станка, занавешенных тканью, — Показывайте уже, чем вы нас удивить решили.
Оба дядьки, как и было договорено, чуть ли не строевым шагом приблизились к картинам, и переглянувшись, одновременно сбросили с них лёгкую ткань.
— И что тут у нас? — довольно равнодушно посмотрел Император на обе картины, и лишь потом оглянулся на матушку.
Та, близоруко прищурившись, глядела на картины, словно что-то вспоминая.
— Старые голландцы. Этот, если не ошибаюсь, был одним из лучших во времена золотого века голландской живописи, а вот второй… Не принадлежит ли он к кругу «малых голландцев»? — задала она вопрос сама себе.
Я-то мог бы на него ответить, сказав, что угадала бывшая немка, получившая в своё время отличное образование, но нет, нельзя. Иначе придётся объяснять, откуда я это мог узнать. И мой ответ, что мне это Виктор Иванович подсказал, который у меня в тульпах, вряд ли кому понравится.
— Что-то стоящее, матушка? — обратился к ней государь с некоторым волнением в голосе.
Видимо не часто ему доводилось видеть Марию Фёдоровну в столь растрёпанных чувствах.
— Саша — это бесценно. Или крайне дорого, — она еле слышно ответила сыну, но я услышал.
— Господа! Приглашаю вас всех на вечернее чаепитие, которое состоится в Малом зале через полчаса. И да, я ожидаю от вас интересный рассказ об этих картинах, — очень технично взял Император паузу, чтобы выяснить, что же мы, Ганнибалы, ему преподнесли такого необычного.
— Матушка, вы взволнованы? — спросил государь у Марии Фёдоровны, когда за последним из гостей дворца закрылась дверь зала.
— Сын мой, ты даже не представляешь себе цену этих картин. И как мне кажется, я вспомнила, откуда мне про них известно. Екатерина Вторая потратила кучу золота, чтобы пополнить свою коллекцию, которая и без того
