Кодекс дуэлянта. Книга 1 - Тим Волков
— Проходите, он ждет.
Я открыл черные огромные двери и вошел внутрь.
Кабинет был огромным. На мгновение показалось, что хозяин будет висеть где-то в углу, в каком-нибудь коконе. Но Его Первосвятейшество Вольфганг Карамзин сидел за столом, читая какие-то бумаги. Увидев меня, он отложил документы, встал.
— Александр! Рад видеть тебя!
— Я благодарю вас за приглашение, — кивнул я. — Вам о моей просьбе сообщил господин Кривощекин? — спросил я, думая, что думный боярин успел позвонить главе арахнидов и сообщить о моей проблеме.
Приятно, что такой большой человек вызвался помочь мне. Это льстило.
— Что? Какая просьба Кривощекина? — удивленно спросил Карамзин, осаждая меня и приземляя на землю.
— А какова же причина нашей встречи? — растерялся я.
Карамзин поднялся, подошел ко мне. Улыбнулся.
— Я вижу, что ты готов получить информацию.
— Какую?
— Про себя. Про свою семью. Про башню.
Последняя фраза заставила меня вздрогнуть.
— Про башню? — осторожно переспросил я.
— Верно.
Карамзин отошел ко второму столу, на котором лежали какие-то свитки.
— Я проводил определенные ритуалы. Пытался кое-что выяснить, определить первопричины, узнать истину.
Я ничего не понял из его слов. Глянув украдкой на стол, я разглядел там чертежи звезд, многоуровневых трапеций, окружностей. Там же виднелись и плотные столбики формул. Похоже, Карамзин и в самом деле занимался расчетами, причем весьма сложными, какие подвластны только магу высокого уровня.
— Башня-то непростая! — произнес собеседник.
Глава арахнидов взмахнул рукой и прямо в воздухе возникла проекция башни, точная ее копия. Макет медленно поворачивался вокруг своей оси, давая возможность рассмотреть строение со всех сторон.
— Ты ведь там уже был? Внутри? — едва заметно улыбнувшись, спросил Карамзин.
— Был, — ответил я. — Но только внизу, в подземелье. Наверх попасть не удалось.
— Еще бы! — рассмеялся Вольфганг, чем смутил меня.
Неужели он все знает?
— Наверх попасть простому человеку невозможно. Если, конечно, у него нет ключа.
И вновь последнее слово было сказано с особой интонацией, заставляющей заострить на нем внимание.
Ключ…
Что-то смутное, едва уловимое начало вертеться в голове. Какая-то догадка, до которой я не мог дотянуться.
— Башня в ваших владения не простая.
— Это я уже слышал от отца.
— Он тебе не соврал, — кивнул Карамзин. На его лице заиграла эта едва заметная улыбка, которая начала меня уже немного раздражать. — Расскажи, что ты знаешь о башне?
— Не так много, — ответил я, размышляя о том, стоит ли выкладывать этому старику всю информацию.
— Помимо самой башни в несколько этажей наверх, есть еще и спуск вниз, ниже уровня земли. Символично, не правда ли?
Я не понимал в чем тут символизм, но кивнул. Мне уже порядком надоела эта иносказательность главы арахнидов.
— Внизу — подземные миры, вверху — небесные.
— Какие еще миры? — переспросил я.
И вновь это тревожное чувство догадки, словно пытаешься вспомнить слово, которое все вертится на языке, но не можешь. Я уставился на проекцию башни, словно там были ответы на все вопросы.
— В самом начале нашей беседы я же сказал тебе, что башня не простая! — растянулся в улыбке Карамзин.
— Послушайте, может хватит со мной играть в эти игры? — не выдержал я.
И сразу же пожалел о том, что сорвался. Никогда со мной такого не было, всегда умел держать себя в руках. А тут… старик явно воздействует на меня ментально. Пытается вывести из равновесия. Только вот зачем? Что за игры?
— Ну как знаешь, — развел руками старик.
И вновь взмахнул рукой.
Проекция башни начала изменяться, ее словно разрезал невидимый нож. Стали видны внутренние помещения строения, в том числе подземные.
А вот это уже интересно!
Я принялся внимательно изучать проекцию, пытаясь запомнить. Но с удивлением обнаружил, что через некоторое мгновение подземные туннели изменились. Ага, понятно. Тут тоже меняются. Очень точная проекция, чтоб ей пусто было!
— Башня эта очень древняя, — голос Карамзина вдруг стал предельно строгим, от былой веселости не осталось и следа. — И вы — ее хранители.
— Мы? Хранители? О чем вы вообще?
— Род Шпагиных. Вам поручено охранять башню.
— Кем?
— Ты слишком любопытен и задаешь много вопросов! Со временем узнаешь и это. А пока слушай меня. Башня — это перекресток.
Я в последний момент прикусил язык, чтобы не переспросить. Что он несет⁈ Какой перекресток? Он что, совсем спятил? Или…
Я вдруг увидел интересную деталь, на которую до этого не обращал внимания. На каждом этаже башни были двери. Куда они могут вести, если в строении просто нет места для комнат? Она — словно труба, ведущая в небо. Там только круговая лестница. И двери. Очень странно. Хотя…
— Миры… — только и смог произнести я.
И меня захлестнула эта странная волна, словно прорвало плотину. Всё — слова отца, рассказы Дарьи, смутные намеки Карамзина, увиденное собственными глазами, — всё это сейчас смешалось в одну кучу и вдруг невероятным образом выстроилось в четкую кристально чистую картину понимания.
Башня — это и в самом деле такой перекресток. Перекресток миров. Каждая дверь ведет в какие-то иные ткани реальности. Вот что имел ввиду Карамзин!
Башня разумна
Только теперь я до конца осознал смысл этих слов. Она трепетно охраняет свои тайны. Поэтому я не смог забраться наверх. Она не дала мне пройти выше. Отец знал эту тайну. И Лука тоже. Они все знали! Но не могли никому про это рассказать, потому что тайна слишком тяжела.
Карамзин внимательно наблюдал за моей реакцией и улыбался. Мне же было не до смеха.
Перед глазами начали проплывать образы.
Искариот. Его вторжение. А откуда он вторгался? Конечно же из иных миров. И с помощью башни. Потому что башня — это двери, перекресток, мать его, Миров! Все верно. Чтобы попасть в другую комнату нужно воспользоваться дверьми, ибо через стену пройти не удастся. Каким-то образом Искариот смог вырваться. Но отец вступил с ним в схватку. И вновь заточил в свой мир.
Наш род отбил его вторжение, огромной ценой откинул на иные планы бытия
И вновь вспышка. Я аж застонал от ее интенсивности и силы.
Дверь! Твою мать! Дверь! ДВЕРЬ!
— Дверь! — я даже произнес это вслух, потому не мог сдерживать эмоции.
Та жуткая огромная дверь с печатями, на которых были написаны молитвы на старом языке,
