Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием - Сергей Николаевич Зеленин
Из «послезнания» мне доподлинно известно, что в крупных городов в разных частях страны, в те годы существовали так называемые «чёрные биржи», на которых обстряпывали свои незаконные делишки так называемые «чёрные маклеры». Эти валютные спекулянты тщательно учитывали разницу фактических курсов совзнаков, червонцев и других имеющих хождение на территории страны ассигнаций — разницу их фактических курсов в разных частях страны и, выручку при обмене клали в карман. Некоторые из «чёрных маклеров» были достаточно большими игроками на рынке валюты и случалось, совершали переводы её больших партий (из Москвы во Владивосток или Ташкент, к примеру), используя для таких поручений «Госбанк».
После сытного обеда вновь пообщался с хозяином-нэпманом и, тот охотно слил мне инфу: в каком из «валютных» ларьков на рынке — я смогу найти самый выгодный для меня курс на «макулатуру», всученную мне Фролом Изотовичем. Всё, прям «по полочкам» разложил — кто на каких знаках «двигается» и, кто сколько за каждую «валюту» даёт-берёт.
Молодец!
Таким образом, ещё с час после обеда побегав по точкам «чёрной валютной биржи», я нашёл одного такого «маклера» и разом избавился от своей «коллекции» банкнот — сдав их по курсу «один к миллиону»…
Это ещё по-божески!
Скорее по привычке, «чёрный» маклер спросил:
— Золотишка в николаевских «червонцах», случайно не имеется?
Не успел я и рот открыть, чтоб ответить, как тот скептически осмотрев меня с ног до головы, иронически хмыкнул и отвернулся — потеряв весь интерес.
Мда… Как и, во все времена — здесь «встречают по одёжке». С этим надо что-то срочно делать.
Подсчитал полученную за утро наличность в новеньких «совзнаках» образца этого — 1922 года и, опечалился: для «заведующего оружием» глухого полустанка — возможно, это сказочно много, а вот для «начальника гаража» — смехотворно мало, судя по некоторым объявлениям в купленных мною городских газетах.
Постоял, подумал и почесав свой бритый затылок, отправился туда — где по словам вчерашнего биндюжника, торговали прикидом «секонд-хенд»…
* * *
Это время, всё больше и больше напоминало мне своё, когда в конце 80-х — начале 90-х годов, перестали преследовать частную торговлю и ею занялись — практически все, кто имел хоть что-то продать!
И, везде…
Здесь, такая же история: объявив о политике НЭПа, центральные власти ещё не успели издать какие-то твёрдые законы, а местные губернские правила — упорядочивающие торговлю и, в мини-базары превратилась практически всякая более-менее оживлённая улица.
Рисунок 19. Городской рынок-барахолка периода раннего НЭПа.
Некоторые базары — как тот, куда я сперва пришёл, были огромны и напоминали толпу от края до края — которую иногда разделял надвое отчаянно сигналящий звонком городской трамвай. Толчея, грязь да лошадиное дерьмо, крики и ругань торговок, шныряющие среди покупателей воры — только и держись за карманы.
Чего здесь только нет!
Ряды мебели мебель и домашней утвари — кровати, пианино, гардеробы, умывальники, горшки… Старые жестяные ванны, целые семейные фарфоровые сервизы, отдельные тарелки, стаканы, блюда, ножи и вилки — лежат вперемешку со старинными иконами, грудами старых одеял и изношенных до дыр простыней… Старые одежды всех времён, фасонов и размеров, музыкальные инструменты, семейные портреты, картины, фотографии, туалетные принадлежности, зеркала, кочерги и совки, коробки ржавых гвоздей, бывшие в употреблении кисточки для бритья и зубные щетки, гребни с выломанными зубьями, рваные мочалки и обмылки — измыленные куски мыла…
И, прочая, прочая, прочая…
Рядом с товарами, разложенными иногда прямо на брусчатке, стоят или сидят на собственной же мебели или на корточках их продавцы — мужчины, женщины, девушки и подростки. Судя по их жалкому виду потерпевших крушение и покорно-бессмысленному выражению в глазах, большинство из них когда-то принадлежало — если не к высшим, то к средним сословиям «хозяев России»…
Глядя на таких, осталось только грустно резюмировать — как переменчива человеческая судьба!
Должно быть, когда-то они танцевали на балах знати или блистали на приёмах в высшем обществе — а сейчас распродают последнее, чтоб выручить на пропитание хоть несколько рублей…
Рисунок 20. Городской продовольственный рынок эпохи раннего НЭПа.
Миновав этот «блошиный» рынок, истекая слюной прошёлся по продуктовым рядам: молочные продукты — снежно-белая сметана, янтарный сыр, масло неуловимых оттенков белизны и желтизны. Питанием, я далеко не избалован и кажется — яйца, собранные в таком большом количестве, издают какую то «какофонию»… А как описать словами только что зарезанную и ощипанную курицу⁈ Свежее парное мясо цвета рубина или граната, а жир его светится чистым жемчугом. Груды овощей — зелень сотен оттенков гармонично сочетается с пурпуром редиски… Какой гениальный художник, как нарочно — подбирал эти тона?
Далее, чуть не теряя сознание от спазмов в желудке, я попал в один переулок — где «серьёзные» нэпманы торговали-перепродавали поношенной одеждой и обувью. Походив, посмотрев и приценившись, я купил у одного пожилого армянина ещё довольно крепкие юфтевые сапоги, сильно ношенную кожаную куртку, такого же состояния офицерскую портупею и фуражку со следами кокарды. Денег хватило еле-еле, хорошо — заметив аккуратно заштопанную дырочку слева на груди куртки, я строго спросил — положив руку на кобуру и смотря в упор:
— С убитого комиссара сняли…? Или с чекиста…?
Карие армянские глазки, тут же испуганно «забегали»!
Перекупщик (или же — скупщик краденного) видимо решив — что следующими моими словами будет: «Пройдёмте, гражданин!» тут же скинул цену вполовину. Воспользовавшись произведённым впечатлением — купил почти новые калоши Отцу Фёдору: старые у него совсем износились — в каждой дыра с пятак.
Дальше, сложив обновку в вещевой мешок и держа его перед собой — чтоб не разрезали в толпе и не вытащили обновку, я произвёл «разведку боем» — посетив рынок, где торговали своими нехитрыми поделками кустари — съезжающиеся в Нижний Новгород со всей губернии… Ну, или же — барыги-перекупщики, каких как я понял было большинство.
Нашёл «отдел» — где реализовывали нуждающемуся населению самодельную краску — такую же, что я привёз. Разузнал здешние порядки, прикинул цены, посмотрел на рожи торговцев и отправился в обратный путь…
* * *
Назад шёл по тому же маршруту и ни о чём о таком особенном не думал, как вдруг будто запнулся возле одного «бывшего интеллигентного человека» на блошином рынке, остановившего меня словами:
— Молодой человек! Купите гримёрные принадлежности: уверяю Вас — не пожалеете.
Встал, гляжу на него: человек уже довольно пожилой, сильно нуждающийся — судя
