Наследник фортуны 2 - Евгений Валерьевич Решетов
Шум быстро приближался, и вскоре он распался на сотни злых голосов, которым стали вторить выстрелы, испуганные крики и жалобный звон стёкол.
— Началось, — прошептал я, осознав, что это значит.
— Бунт! — заорал сидящий на козлах кучер, торопливо повертел головой и крикнул: — Сударыня, они повсюду!
— Все в дом! Там есть оружие! — заорал я, глядя на кучера.
Он понял меня правильно. Спрыгнул с козел, помог выбраться из кареты побледневшей Романовой, а затем вместе с третьим охранником дворянки прошмыгнул во двор особняка, не забыв закрыть калитку. Лебедевы в это время уже бежали к дому. Ни о какой дуэли в такой ситуации не могло быть и речи. Теперь бы всем нам тупо пережить эту ночь, а она обещала быть жаркой. Злых голосов становилось всё больше, как и выстрелов. Судя по звукам, восставшие вламывались в дома, грабили их и убивали хозяев. И нам предстоит пережить подобное нападения.
Я вместе со всеми влетел в особняк и крикнул:
— Господа, все за мной! На втором этаже есть целый арсенал! Дадим отпор! Женщин же спрячем в кабинете! Он имеет крепкую дверь и решётки на окнах!
Все без разбора ломанулись за мной, сплочённые общим желанием выжить. Вряд ли восставшие пожалеют тех же охранников, служивших дворянам. Посему все с большой охотой вооружились, даже Романова и Алевтина. Девушки взяли дамские револьверы и скрылись в кабинете, пожелав нам удачи.
А я закинул на плечо винтовку, поправил револьвер и глянул на Гришку, который катил за собой пулемёт на колёсиках:
— Спускаемся на первый этаж и там встретим бунтовщиков. На первом этаже должно быть попроще, а все остальные остаются на втором!
— Вот уж дудки! — окрысился Лебедев. — Я со своими детьми спущусь на первый, а ты со своим смердом останешься тут!
Иван Петрович потопал вниз по лестнице, а перепуганный Поль и бледный Васька последовали за ним. А вот вся четвёрка охранников вопросительно посмотрела на меня.
— Трое вниз, а Демьян и Гришка остаются со мной, — приказал я, мысленно усмехнувшись. На втором-то этаже безопаснее будет. Дебил Лебедев попался на самую простую уловку. Однако без поддержки его оставлять не стоит, посему я и послал на первый этаж аж троих людей. Они скрылись с глаз долой.
Демьян метнулся к окну и открыл створки. Следом мы с Гришкой поставили пулемёт на подоконник и направили его дуло на кованный забор. А за тем уже начали появляться люди, разбивающие уличные фонари и вопящие как дикие звери, почуявшие кровь. Они принялись перелезать через забор. И тут в них полетели пули. Я открыл огонь и моему примеру последовали Гришка с Демьяном, да и с первого этажа нас поддержали. Мы стреляли из винтовок, сберегая патроны к нашему главному огнестрельному оружию — пулемёту. Разлёт пуль был широким, но часть их всё-таки жадно вошла в тела восставших. На заборе безжизненно повисло несколько тел, а ещё парочка мужиков вопила от полученных ран.
—…Не дрейфьте! — раздался на улице приглушённый расстоянием голос, который прозвучал знакомо. — В этом доме считай что никого нет, а всякого добра навалом! Каждому хватит! Вперёд, братцы!
— Вот урод, — процедил я сквозь зубы, узнав голос. Он принадлежал тому самому бунтарю, пытавшемуся качать права, когда я вёл диалог с прислугой почившего Лебедева. И теперь этот козёл шастал во мраке на улице и подстрекал людей. А те поверили его словам. Через забор полезли уже десятки восставших, притом некоторая часть из них где-то завладела оружием. Пули бунтовщиков защёлкали по фасаду дома, разбивая стёкла. Одна влетела прямо в моё окно и ударилась в стену почти под потолком.
Гришка вздрогнул и вопросительно глянул на меня. А я кивнул и взялся за пулемёт. К сожалению, во дворе царила тьма, поскольку уличные фонари уже были все побиты, а Лебедев вырубил на первом этаже свет. И эта тьма частично скрывала фигуры восставших, однако их всё равно было видно, хоть небо и закрыл плотный ковёр облаков.
Пулемёт затрещал, с дикой скоростью выбрасывая пули. И они свинцовым ливнем обрушились на бунтовщиков, разрывая их плоть. Люди с криками начали падать, корчиться во дворе и орать благим матом. Но какая-то часть восставших всё равно добралась до особняка и проникла на первый этаж.
Глава 26
На первом этаже стали раздаваться крики и револьверные выстрелы.
— К лестнице! — крикнул я, бросив пулемёт, который стал бесполезным после того, как сожрал всю ленту с патронами.
Гришка и Демьян помчались за мной по тёмному коридору, а когда мы достигли лестницы, то чуть не столкнулись с Полем. Его глаза была вытаращены, лицо побелело, а изо рта с хрипами вылетал воздух. Он промчался мимо нас, словно перепуганный заяц, коего преследовали волки. И уже через несколько секунд он сгинул во мраке.
— Трус, — прошипел я, выглянул из-за косяка и устремил свой взгляд на лестницу. Возле неё булькал кровью старший Лебедев. Он сидел на ступеньке, привалившись спиной к резным перилам, а на его сюртуке расплывались тёмные пятна. Кровь выползала из уголка рта и стекала на грудь. Но Иван Петрович всё ещё пытался сражаться. Он вытянул дрожащую руку и выстрелил в сторону коридора, который вёл на кухню. Пуля ударила в стену, выбив кирпичную крошку чуть выше плеча одного из трёх мужиков, засевших там. Тот вздрогнул, присел и тотчас нажал на спусковой крючок старенькой винтовки. Она грохнула, выпустила сноп искр и выплюнула кусочек свинца. Он вспорол воздух и угодил точнёхонько в лоб Лебедева. Тот дёрнул головой и обмяк, вызвав у восставших радостные крики.
— Все его вещи — мои! — угрожающе заорал застреливший дворянина мужик и метнулся к Ивану Петровичу.
— С чего бы это? — возмутился второй, ринувшись за убийцей. — Ежели бы я его не ранил, то шиш бы ты его подстрелил!
— Бросьте собачиться, братцы! Всем добра хватит! — выдал третий и вышел из коридора.
Все трое оказались как на ладони. И их совсем не смущало то, что в другой части первого этажа до сих пор были слышны вопли и стрельба. Кажись, там сражались охранники Романовой и, возможно, Василий Лебедев. Надо будет им помочь. Но пока мой револьвер три раза рявкнул и три тела грохнулись на пол. Правда, одно всё ещё было живо. Подранок
