Керенский. Вождь революции (СИ) - Птица Алексей

— Нэ бережёт себя! Работает каждый день, ездит везде. Сегодня в Петропавловскую крепость едет, завтра в Госбанк, послезавтра в Кресты. Да, товарищи, я хотел бы поставить вопрос о его действиях перед Советом.

Мы все, здесь сидящие, хорошо знаем и уважаем товарища Керенского, который внёс немалый вклад в революцию. Его даже зовут вождём революции. Он много работает и не побоялся, единственным из социалистов, войти во Временное правительство. Но последние действия ставят под сомнение его позицию.

— А что он сотворил? — поинтересовался Плеханов.

— Он выпустил из тюрьмы под залог ряд жандармских высших чинов и бывших царских царедворцев, и это тогда, когда комиссия, назначенная им же, ещё не отработала в полном объёме по всем освобождённым. Это возмутительно, товарищи.

— Ну, он их посадил, он же их и освободил, — философски заметил Соколов.

— Нет, товарищи, так дело не пойдёт, — возмутился Плеханов. — Это очень серьёзные решения, и один человек не вправе их принимать. Он должен был посоветоваться с нами. И то, что он является сейчас министром юстиции, не даёт ему никакого права так поступать. В конце концов, у кого в руках власть, у Временного, подчёркивая это слово ВРЕМЕННОГО, правительства, или у Совета солдатских и рабочих депутатов, силами которого и была совершена февральская революция.

Все согласились с Плехановым в том, что власть сейчас находится у Петросовета, а не у правительства. Более того, Кронштадтский Совет даже не собирался подчиняться Петросовету, действуя полностью самостоятельно. И уж, тем более, Временному правительству.

Присутствующие большевики, Залуцкий и Шляпников, быстро уловив, откуда дует ветер, сразу же поддержали Плеханова, желая ослабить своих прямых конкурентов, кои в Совете были представлены весьма слабо, до прибытия своих основных лидеров. После недолгих переговоров Петросовет постановил вызвать Керенского завтра для объяснения причин своего поступка и, в зависимости от его доводов, принять решение об освобождении его от должности товарища Петросовета или применении к нему других мер.

После чего Чхеидзе поднял трубку телефона и позвонил в министерство юстиции.

В это время Алекс Керенский входил в дверь своего кабинета, возвратившись из тюрьмы. Зазвонил телефон. Взяв трубку, Керенский услышал знакомый голос, говоривший с грузинским акцентом.

— Алло, Александр Фёдорович. Мы вас ждём завтра на заседании Петросовета.

— А с какой целью? — поинтересовался Керенский.

— Вы дадите нам объяснения по поводу освобождения царских реакционеров под залог и без суда над ними. И потрудитесь убедить всех членов Петросовета в правильности своего поступка, а то многие уже начинают сомневаться в вашей принадлежности к революции.

«Начинается, — подумал про себя Алекс и судорожно сглотнул, — ну ладно».

— Хорошо, завтра я у вас буду! — и бросил трубку на рычаги.

***

Министр финансов Михайло Иванович Терещенко, сидя на подоконнике в кабинете у министра торговли Александра Ивановича Коновалова, задумчиво смотрел в окно.

— А ты знаешь, Саша, нашего общего друга и коллегу внезапно вызвали в Петросовет. И будут задавать там ему нелицеприятные вопросы. Наше дело под угрозой. На него завязано слишком многое, если он провалится на своём гуманизме или мелочных залогах, то нам рано или поздно придётся подать в отставку. Нас не воспринимают как власть. Петросовет игнорирует все наши распоряжения и приказы, кроме наиболее для него выгодных. Они издают свои собственные приказы, не считаясь с нами. А десятки газет, помимо официальных «Известий», натравливаемые ими, осуждают наши действия, рассматривая их под микроскопом.

— Да, Михайло Иванович, — грустно вздохнул Коновалов. — Не так мы себе представляли переворот. Нам ведь обещали, что власть перейдёт к Великому князю Михаилу, и мы получи полную свободу действий.

— Обещали! И что с того? Гучков с Шульгиным, с подачи Родзянко, всё обтяпали, а потом Родзянко решил, что если брать власть, то сейчас и всю, и отговорил Великого князя Михаила от отречения. Но события приняли неприятный оборот. Чернь как будто бы только этого и ждала, и теперь мы имеем то, что имеем сейчас, то есть двоевластие. Или ты думаешь по-другому?

— Да, я полностью согласен. Наша служба стала затруднена и подчас невыносима, если так пойдёт и дальше, то я подам в отставку.

— Ну-ну, Саша, не надо отчаиваться. Да, сейчас хаос, но всё образуется. Вот только нам надо заткнуть глотки этим социалистам. А то получается, что фундамент внезапно становится крышей и крепко бьёт по голове того, кто его сделал.

— Да-да, нам надо воздействовать на этих горлопанов, действующих без стыда и совести. Саша Керенский говорил, что у него есть идеи о формировании охранных подразделений и особых отрядов, но ему нужны деньги на это. И не только из казны, но и частные средства.

— Будут ему деньги. И казна выделит на его министерства, и частные пойдут. Да, ты знаешь, что ему Шипов открыл специальный счет, на который уже поступают денежные средства, и это помимо тех, которые ему отдаёт комендант Таврического дворца? А ведь тот отдаёт не все, многое уходит и на сам Петросовет. Они-то сейчас отчего живут припеваюче? Ясно, что не только на зарплату, которую сами себе установили.

Саша наш Керенский перед самой революцией задолжал многим и в грязные дела полез, оттого и морфинистом был, еле удержался, чтобы его не посадили. А потом выплыл и деньги у него появились. Сдаётся мне, что он брал их и у англичан, и у немцев. Он же ласковый теленок и беспринципный. У кого деньги брать ему всё равно. Ну, да ладно. У него на счёту уже больше ста тысяч, а деньги всё идут и идут. Люди несут и свои награды, и золото, часы, всё на революцию готовы отдать, наивные.

Я говорил с Шиповым, он общался с банкирами, они услышали его предложение об охране банков, и теперь Комитет съездов представителей акционерных банков готовится перечислить ему пятьсот тысяч рублей в пользу выпущенных из тюрем и ссылок политических сидельцев. (Это всё реальные факт). Ты понимаешь? А сколько средств идёт от волостных и крестьянских комитетов, и не сосчитать. Впрочем, я предлагаю и нам скинуться ему по пятьдесят тысяч рублей на благое дело. Лишь бы он прекратил этот бардак, если у него на это есть силы. А, кроме того, понимание, что рано или поздно он будет отдавать приказы о казнях и заключениях под стражу.

— Страшно, всё это, Михайло, очень страшно, но я дам денег, я даже дам сто тысяч, лишь бы польза была.

— Хорошо, я тоже добавлю, но предлагаю дать взятку некоторым членам Петросовета, чтобы они поддержали его, да и Плеханову нужно подарок преподнести и словечко замолвить за нашего быстрого на решения товарища.

— Согласен, давай так и сделаем. Ты найдёшь через кого?

— Найду, Александр Иванович, найду.

Глава 25. Библиография

(Вместо эпилога и для диалога)

Там, где указан год, это значит, что это год издания этой книги. Остальные книги являются книгами современных историков или переизданные или репринтные издания современников той эпохи.

«Россия накануне революции». К.Зиновьев.

«Революция и хлеб». Лейберов и Рудаченко.

«Октябрьский переворот». Мемуары.

"А.Керенский" «Любовь и ненависть революции». Воспоминания современников.

«Самая страшная русская трагедия». А.Буровский

«Дело Савинкова». 1924 г.

«Чёрная сотня». Историческая энциклопедия.

«Корпус офицеров ГШ в годы Гражданской войны». В.Ганин

«Записки террориста». Б.Савинков

«Русская Вандея». И. Калинин

«Парижские тайны царской охранки». В.Агафонов

Газета «Правда» официальный сборник газет периода 1917 года. ИСТПАРТ 1927 год выпуск 1,2,3,4,5,6,7.(то есть все изданные)

Пролетарская революция — исторический журнал выпуск № 1 1923 год

«Записки коменданта Таврического дворца» 1917 г. Г.Перетц