Антон Шаффер - Арт-Джаз
– Пошли, Олег. Завтракать будем.
Насчет завтрака Арт был совсем не прочь. К тому же, в глубине души он надеялся, что хоть здесь люди едят что-то другое, а не безвкусную рисовую кашу отвратительного грязно-серого цвета. Надеждам этим суждено было сбыться, но отнюдь не со знаком «плюс».
Арт сел за стол в комнате, куда его провел старик, и. получив ложку, стал дожидаться трапезы. Хозяин ушел куда-то вглубь дома, чем-то там гремел, а потом вернулся с кастрюлей, из которой валил пар. Арт почувствовал, что рот его наполняется слюной. Он жадно сглотнул и уставился на кастрюлю.
– Ложку тебе в рот не вставить? – хамоватым тоном поинтересовался старик.
– Чего? – Арт перевел на него удивленный взгляд. – Простите, я не очень понял…
– Я тебе говорю, идиот, что мамы рядом нет! – Хозяин перешел чуть ли ни на крик. – Бери ложку и накладывай!
До Арта дошел смысл фразы про ложку и рот. Он осторожно снял горячую грязную крышку и уже был готов зачерпнуть себе содержимое кастрюли, как в нос ему ударил запах, от которого у него помутилось сознание. Он заглянул в кастрюлю и его вырвало. Чудом он успел сделать так, чтобы скудное содержимое его желудка оказалось не на столе, а на полу.
– Идиот! – безразличным голом констатировал старик, после чего вышел из комнаты, а вернулся уже с тряпкой в руках. – Прибери за собой.
Арт встал на колени и стал вытирать пол. Закончив, он спросил у старика, куда ему девать тряпку, и тот посоветовал ему надеть ее себе на голову. Арт все никак не мог понять, почему к нему такое отношение. Может, водитель ошибся домом, и он по ошибке оказался у какого-то полоумного старика, который ест…червей.
В кастрюле действительно были черви, густо плавающие в черной слизи. Когда Арт вернулся со двора, куда дед в итоге велел ему отнести тряпку, он увидел, как сумасшедший старик (а в этом Арт уже не сомневался) зачерпывает ложкой варево из червей прямо из кастрюли и отправляет его в рот. Черная слизь стекала по его подбородку, а из черных губ то и дело выскальзывали тельца червей, которые старик подбирал руками и жадно проглатывал.
– Проблевался?– Спросил он, не поднимая глаз. – Теперь садись жрать.
– Не буду я это есть, – запротестовал Арт. – Это же черви!
– Не ешь, – как-то легко согласился старик. – Мне-то что…
Арт встал из-за стола и пересел на шаткий стул, стоявший около входной двери. В сторону хозяина дома он старался не смотреть, так как ничего кроме отвращения его трапезу ему не внушала. Старик, тем временем, доел, вытер рот рукавом, оставляя черные разводы на ватнике, и понес пустую кастрюлю на кухню. Вернувшись, он взял табурет, на котором сидел до этого, поднес его поближе к Арту и, усевшись, впился взглядом в молодого человека. Так прошло около минуты, после чего старик заговорил, распространяя вокруг себя невыносимый запах похлебки из червей:
– Меня Славиком зовут. Так меня и называй. Я, вообще-то, против был, чтобы тебя ко мне направляли. Но Солдат уговорил: мол, надо дядя Слава, пожалуйста, возьми этого идиота на время.
Арт усомнился, что именно так, с использованием слова «идиот» Солдат упрашивал Славика приютить его, но вслух ничего на это не возразил, решив, что правильнее буде дослушать эту самопрезентацию до конца.
– Так вот, – продолжил дядя Слава. – Значит, он мне и говорит: укрой этого полудурка на время, пока его «ядерщики» не заберут. И еще попросил: мол, дядя Слава, ты этому кретину уж объясни, что у нас тут к чему, как ему вести себя надо и все такое. Ну, я что? Я помялся, да согласился. Но ты, Олег, знай, что я таких как ты ненавижу. Но ненавижу лишь до тех пор, пока они целок из себя корчат.
Славик кивнул в сторону кухни, и Арт понял, что речь идет о заботливо предложенной ему еде.
– Да я просто не привык, – попытался оправдаться он.
– Откажешься жрать кашу на обед – будет тоже самое, только несколько раз подряд.
С этими словами, старик схватил не весть откуда взявшуюся у него под рукой палку и со всех сил шибанул ей Арту по коленным чашечкам. Крылов взвыл от боли и боком упал со стула на пол, обхватив колени руками.
– Дальше слушай. – Дядя Слава точно и не замечал, что человек перед ним уже не сидит ровно на стуле, а корчится от боли у него в ногах. – Любое непослушание будет заканчиваться для тебя плохо. Ну, это ты уже понял. Да хватит симулировать!
Он подхватил Арта за шиворот и как котенка усадил обратно на стул. Даже умирая от боли Арт был удивлен, откуда в этом старикане столько силы. Кое-как справившись с болевым шоком, несчастный попытался сосредоточиться, хотя выходило это с трудом. Но Славика это нисколько не волновало.
– Первую неделю будешь сидеть дома. Слухи о тебе и так уже пошли – с утра ходил справлялся. Деревня в курсе, что пришел чужой и у Славки отсиживается. Больше ничего не знаю – ни кто ты, ни что. Но с тебя ж, с идиота, взятки гладки – тебя выпусти сейчас на улицу, так ты и пойдешь как умственно отсталый всем Артемом представляться.
– Да понял я уже! – выдавил Арт. – И хватит уже оскорблений, я бы попросил вас…
Договорить он не успел. Новый удар палкой, который на этот раз пришелся на предплечье, обрушился на него. Заорав в голос, Арт вытаращил глаза и почувствовал, как по щекам у него потекли слезы.
– Да что же это такое! – крикнул он, попытавшись со злости пнуть обидчика.
И тут же получил точно такой же удар по второй руке.
– Ааааааааааа!
– Заткнись, идиот, – прикрикнул на него тут же Славик. – Вся деревня услышит, как ты тут надрываешься свиньей резанной. – Дальше слушай. Любой косой взгляд в мою сторону – наказание. Любая попытка хоть пальцем тронуть – наказание. Надеюсь, мозгов это понять у тебя хватит. Хватит?
Арт стиснул зубы и с ненавистью посмотрел на старика, ничего ему не ответив. И опять даже не успел среагировать на удар – дядя Слава со всей дури вмазал ему кулаком по лицу. К слезам примешалась кровь.
– Игнорирование моих вопросов – наказание, – наставительно подытожил свои действиями словами дед. – А сейчас вставай. Пойдем во двор – посмотрим, чего ты там умеешь.
Какое как, опасаясь очередных побоев, а потому преодолевая себя, Арт поднялся со стула и похрамал к двери.
– Быстрее давай, дубина стоеросовая!
Арт прибавил хода. Оказавшись во дворе, они не задерживаясь прошли в сад, который начинался сразу за баней. Там, среди погоревших деревьев стояло что-то вроде турника, который угрожающе нависал верхней своей планкой над головой художника.
– Пролезай, – приказал Славик. – Показывай.
Арт понял, что старик решил проверить его физическую подготовку. С этим проблем, вроде, у него никогда не было. Не смотря на то, что по профессии он был художником, к спорту Арт всегда относился уважительно. Подпрыгнув, он ухватился руками за перекладину и повис на ней. Жгучая боль прокатилась по мышцам, по которым он только что получил не слабые удары. Руки начинало сводить. Арт понял весь коварный замысел старика.
– Ну, чего болтаешься как дерьмо в прорубе. – Славик закурил самокрутку. – Крутись давай.
Арт подтянулся, сделал подъем с переворотом, снова подтянулся. И так несколько раз. Закончил он свое показательное выступление демонстрацией выхода силы. Расслабившись, он еще пару минут повисел на турнике и, разжав кисти, спрыгнул на землю. И опять, не успев ничего понять, получил удар. Нога Славика словно взрывная волна сбила Арта с ног, и он отлетел на несколько метров, больно ударившись головой о дерево. Больше этого он терпеть не собирался. Вскочив, Арт разбежался и уже был готов наброситься на старика, когда тот выхватил из-за пазухи пистолет и направил дуло ему на голову.
– Стоять, ублюдок, – гаркнул дядя Слава.
– Давай! Стреляй, сволочь! – срывающимся голосом крикнул Арт, зачем-то рванув телогрейку у себя на груди.
– Идиот.
Славик обреченно махнул рукой, развернулся и пошел обратно к дому.
Арт так и стоял посреди сада, в распахнутом ватнике, потный, с струящейся по лицу кровью и ужасной болью. И боль эта была не только в теле, но и в душе. Как с ним могли так поступить? Как могли отправить к этому маразматичному старому фашисту, который, похоже испытывает настоящее удовольствие от избиений и унижений. Где в глубине сознания у него продолжала шевелиться мысль, теплиться надежда, что это все какая-то ошибка, недоразумение, и вот-вот за воротами послышится шум двигателя, и его заберут.
Но ничего не произошло. Никто за ним не приехал.
Арт с полчаса простоял в саду, не желая идти в дом и в ту конуру, куда его определил на жительство Славик. Само имя «Славик» вызывало у него теперь только ненависть, хотя умом он и понимал, что имя это самое обычное. Но так уж устроены люди, что ассоциации, порой, определяют их отношение к предмету. Вот и в данном случае Арт припомнил, что и до этого знавал парочку Славиков и все они теперь казались ему не менее ненавистными, чем старик, а само их присутствие в его жизни словно определяло появление этого последнего «Славика», которого Крылов был готов удавить собственными руками.
