Владимир Лещенко - Волчица и кот

Пока ему удалось более-менее приспособиться, он завязал узлом хвост Кото-Бегемоту, свернул набок голову Дракуле, и оторвал пикантную часть тела Великому Ктулху.

И не слишком удивительно, что, увлеченный делом, он не сразу заметил, что уже не один в храме.

Лишь случайно повернув голову, он с запоздалым испугом увидел стоящего при дверях зала жреца не слишком высокого посвящения. Тот, с выпученными глазами взирая на разграбление бесовской святыни, уже тянул руку за пазуху – то ли чтобы извлечь оружие и пресечь злодеяние, то ли чтобы взять мобильник и поднять тревогу.

– Чего вылупился?? – заорал Флайнт, так что у самого заложило в ушах. – Архижрец Зебаот поручил мне спасти священные изображения – приказ Магистра! Что стоишь – давай помогай! – помахал он в воздухе тамгой. – Или, скажешь, мандата не видел никогда! – показал он издали карточку.

– Да-да, конечно, я сейчас, – забормотал жрец, и опрометью ринулся к алтарю. С натугой он ухватился за постамент очередного платинового болвана...

...И на его затылок с размаху опустился тот самый предмет, что совсем недавно украшал осьминожье тело Ктулху.

Оттащив бездыханное тело бесопоклонника в алтарь, Флайнт вновь принялся загружать свое транспортное средство драгметаллами.

От этого занятия его отвлекли минут через пять голоса за дверью.

В зал вошли, о чем-то переговариваясь два жреца не очень высокого посвящения.

– О, как хорошо, что вы пришли! – огорошил он их, не дав опомниться, – Поможете мне грузить статуи – сами понимаете, эвакуация, время не ждет.

Против опасения жрецы не стали возражать, не завопили – какая, мол, еще эвакуация? Флайнт еще раз получил возможность убедиться, как воистину магически действует на людей уверенный тон и непререкаемый апломб.

Получше, чем самое лучшее колдовство самого лучшего чародея с Готики, ха!

Они дружно ухватили с двух сторон тяжелую платиновую маску с изумрудными глазами, величиной с приличное блюдо, больше всего, как показалось пирату, напоминавшую физиономию тарпейского носолобого гамадрила.

Он, разумеется, не знал, что это копия древнейшего артефакта, известного у археологов под названием «Харя Кришны», или иначе говоря – «Лик бога», символ мелкой тоталитарной секты, которую завезли в Темную Лигу лет сто назад какие-то приблудные бойцы с окраин Галактики.

– Так, ребята, давайте, грузите аккуратней, не дрова все-таки – наши боги! – подбадривал их вертящийся кругом Флайнт, – давай-давай, на нас смотрит Люцифер, чтоб ему... жить вечно! – Во-от так! – рука его, примеряясь, сжимала тяжелый платиновый цилиндрик в кармане куртки, – оп-пускай аккуратней!

ИНТЕРЛЮДИЯ

...Таким образом, важнейший узел истории Ойкумены и рода человеческого завязался благодаря всего-навсего старому космическому мусорщику.

Не сунься он в то сектор космоса – не пришлось бы встретить ему пиратов, и бежать от них сломя голову через десятки светолет. И тогда на его выручку не пустились бы корабли империи амазонок, не спугнули бы патруль Темной Лиги, не поднялась бы тревога, и война не началась бы много раньше задуманного.

И тогда «Старина Роджер» не попал бы в плен к сатанистам, перед этим не постреляв торпедами по «Пассату». И космополовцы не выловили бы вполне пригодные к использованию нуль-торпеды. И Милисента не встретила бы потерявший ход после стычки «Пассат», а отправилась бы куда-нибудь в Великую Мордовию, а может даже, одумалась бы, и вернулась домой.

И двигатель со «Старины Роджера» не оказался бы на «Молоте Люцифера», который в данный момент разгоняясь, ложился на боевой курс.

И история пошла бы по иному. Но она пошла именно тем путем, каким пошла.

Флагман флота Амазонии

Императрица отдыхала. Сейчас в битве наступило не то чтобы затишье, но пауза. Воины Сатаны перегруппировываются – готовясь к новому удару, а может – к отступлению. Амазонки тоже не дремлют – подтягивают еще остающиеся резервы, в отчаянной спешке ремонтируются; к обоим флотам спешат отставшие транспорта...

И сейчас у не есть время – короткое, но есть – чтобы побыть просто женщиной. Не императрицей, а женщиной. Матерью, которая ничего не знает о судьбе единственной дочери. Чья дочь сбежала куда глаза глядят по ее вине. По ее и только ее – кто бы не приложил к этому руки.

У нее нет права сейчас раскисать и расслабляться.

Но право побыть просто женщиной у нее есть – пусть недолго.

Тот миг, когда она первый раз взяла на руки крошечную девочку и посмотрела в ее синие глазки, был конечно, самым счастливым в ее жизни.

И теперь она бы отдала все – пусть только Милисента вернется к ней!

Если бы судьба взамен потребовала отречься от трона, то она бы согласилась не раздумывая.

В конце концов у них не Халифат где корону снимают только вместе с головой.

Пускай императрицей станет хотя бы эта треклятая сучка де Орсини – может быть она и в самом деле в чем-то права и лучше справиться с должностью монарха? Пусть исчезнет Антонина ХХХ, и появится герцогиня или графиня (да хоть баронесса!) Антонина Темескирская. Она уедет на какую-нибудь захолустную планету, не станет лезть ни в какую политику, будет выращивать цветы или капусту, встречаться с друзьями, воспитывать детей... И конечно, каждый час, каждый день будет рядом с Милисентой. Она вернет все, что задолжала ей за эти годы.

Может быть даже, познакомит ее с ее настоящим отцом – да, разыщет Антона, и пригласит посмотреть на дочь...

Единственного, как теперь она понимала, кого любила по настоящему из сотен и сотен своих мужчин.

Тогда все произошло так неожиданно – эта встреча на пикнике с компанией из посольства одного из руссийских государств, среди которых был и молоденький (младше ее на год) атташе по культуре. И их обоих как магнитом повлекло друг к другу.

А уже через три дня они уединились в квартире Иры Снежнецкой, и одежда словно сама собой упала с их тел.

А когда через две недели она сказала ему – кто такая, то увидела на лице своего возлюбленного откровенный страх – да такой, что с ним приключился странный для молодого человека конфуз... Одним словом как любовник он стал бесполезен.

Он-то думал, что затащил в постель всего-навсего лейтенанта космического флота!

А потом, когда она почувствовала, что беременна, первой мыслью ее было – жаль, что он не узнает.

Дальше прошло короткое и скомканное сватовство к отпрыску баронов де Бре, недовольные взоры матушки, впрочем кажется обрадованной тем, что дочь хоть как-то остепенилась...

А потом – нежданно-негаданно свалившийся престол, и цепь ошибок, каковой обычно является жизнь правителя.

Может, к ней нужно было добавить еще одну – что она все же не сказала тогда Антону правды и не осталась с ним??

Или она сделала еще о...

Ну не предлагать же ему было становится старшим мужем в гареме?

Только вот – обязательно ли было его заводить, этот гарем?

Что бы случилось, если бы она тогда уступила первому душевному порыву, и взяла бы его в мужья?

Мать, конечно, была бы в ярости, но быстро бы успокоилась, передав титул кронпринцессы Илоне. (Ах, вот кто был бы сейчас особо уместен во главе империи!).

Не говоря уже о том, что ее сестра (да, может быть, и Мариелена) были бы живы.

Великая Мать – как много бы ей хотелось исправить в прошлом, и как еще много надо будет исправлять – если только сможет. Но сначала – она должна победить!

...Флайнт был готов завыть от злости и отчаяния. Здесь вот-вот будут корабли амазонок, а он все никак не покончит с чертовыми идолами! Стоило ему только погрузить очередного золотого или платинового болвана на тележку, как появлялся новый жрец, на которого приходилось тратить время и силы. Словно бы какой-то злой дух заставлял их одного за другим забегать в это треклятое капище, и интересоваться – а что это незнакомец тут делает?

Уже восьмое тело пришлось оттащить в алтарь, и капитан всерьез опасался, что вскоре там не будет хватать места.

Он бы, пожалуй, бросил это дело, и охотно смылся с уже готовой добычей, но, кроме жадности, его удерживал еще и страх, что кто-то обнаружит разграбленный алтарь и тела пребывающих в глубоком забытьи жрецов, и поднимет тревогу раньше времени.

Но вот, наконец последний идол был уложен в штабель.

Все вроде закончилось, и никто больше не пытался как будто помешать ему.

Сорвав чехол со стоявшей в углу большой уборочной машины, Флайнт набросил его на груду статуй, и выжал сцепление.

...У въезда в причальный тоннель стоял, напряженно вытянувшись, парень с погонами старшего действительного рядового. Щеку его украшал свежий шрам, а левый глаз – еще более свежий синяк.

– Разведывательный корабль «Старина Роджер» пришвартован здесь?! – грозно осведомился Флайнт у часового.

– Так точно, господин хауптманн-лейтенант! – пролаял он в ответ.

Флайнт тронул рычаг, и тележка поехала вперед, в тоннель.