Ричард Арджент - Рыцарь зимы
– Твой отец богат, Эндрю? – поинтересовался епископ. Эндрю ехал рядом с его паланкином, огромной палаткой на шестах, которую несли на плечах восемь мужчин, в то время как священник возлежал в тени на мягкой подушке. Над паланкином был раскрыт огромный зонтик, оберегающий нежную холеную кожу его преосвященства от жарких лучей солнца. – Я слышал, ты родился на севере Эссекса? Это край шерсти. Я видел там некоторые церкви, на границе с Суффолком. Они все огромные, как соборы, и построены торговцами шерстью, пытающимися купить себе место в Царстве Божием. Насколько я знаю, там нет никого богаче торговцев шерстью.
– И в самом деле, церкви так огромны и прекрасны, ваше преосвященство, но мой отец занимается не шерстью, а металлом.
– Металлом? Золотом? Или серебром? А может, он алхимик, пытающийся превратить неблагородные металлы в драгоценные, а? С помощью философского камня? И как, он нашел эликсир вечной жизни? Чего бы я только не отдал за возможность жить вечно…
– Но, ваше преосвященство, разве не это вы предлагаете всем нам? Возможность вечно жить благодаря Господу нашему?
– Ах, это… – Священник махнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху. – Я имею в виду, во плоти, настоящую жизнь, а не полуреальное существование.
– Нет, ваше преосвященство, мой отец работает с железом.
– С железом? – Епископ озабоченно нахмурил лоб. – С железом? Разве оно приносит деньги? Я так не думал. Оружие – возможно, но железное оружие стоит немного. Подковы? Так точно на жизнь не заработаешь. Может, тогда тюремные решетки? А, я знаю, ободья на колеса? Да, наверное, всего понемногу. Надо же, железо. В следующий раз, когда окажусь в Англии, я переговорю с твоим отцом, попрошу его открыть мне тайну, как можно заработать состояние на одном железе.
Разумеется, Эндрю ни слова не сказал о большом состоянии, епископ сам убедил себя в том, что молодой рыцарь из богатой семьи. Он ощутил чувство вины, утаив правду о своих родителях, но юноше не хотелось, чтобы его презирали и ненавидели только из-за низкого происхождения. Возможно, позже, когда все будут знать о нем по делам и поступкам, личной славы будет достаточно, чтобы его уважали независимо от знатности рода. Тогда можно будет открыть правду, пусть даже его товарищи посмеются над ним. «Ха, – скажут они, – и ты держал это при себе, сэр Эндрю из Крессинга! Как ловко! Отличная шутка!»
Сэр Эндрю. Это звучало так ново и непривычно, что каждый раз при этом обращении в сердце юноши вспыхивал свет. Ему пришла в голову новая мысль: наверное, рыцарю нужен герб? В том числе и на щите? Многие наверняка считают, что у него он уже есть. Эндрю обдумал этот вопрос и решил, что ему идеально подойдет белый щит с алым соколом в центре поля.
– Конечно, – пробормотал он себе под нос, – можно прибавить к соколу двух мертвецов, по одному с каждой стороны. Один с топором, которым убил второго, другой с раскроенным черепом. А на заднем плане еще и пару могильных камней!
Он расхохотался, напугав Чародея, неодобрительно мотнувшего головой, словно с упреком за подобное нарушение приличий. Рыцарю подобало соблюдать серьезность и выполнять свои обязанности с торжественностью и здравомыслием. Подобное поведение привлекало ненужное внимание к его боевому скакуну, быстро осознавшему свое возвышение среди других лошадей.
К счастью, по дороге в Антиохию не случилось никаких серьезных и опасных происшествий.
Разумеется, повсюду кружили стервятники. Сверхъестественные враги из других миров искали любую возможность вторгнуться в мир живых ради удовольствия выпотрошить человека или оторвать ему голову. Диких тварей тоже нужно было остерегаться, например, здесь водился лев-людоед, питавший странную слабость к человеческой печени. И разумеется, многочисленные разбойничьи шайки, иные из них сарацины Саладина, тоже никуда не исчезли. А еще здесь обитали дикие племена, не признававшие ни Бога, ни королей, ни султанов; они погрязли в странной языческой вере под названием анимизм и поклонялись камням, пещерам и деревьям, которым время от времени приносились человеческие жертвы.
Словом, путешественника в этой глуши подстерегали многочисленные опасности. В один миг на него могли наброситься из засады или подкрасться со стороны суши.
Но существовала еще одна опасность, с которой Эндрю пока ни разу не сталкивался. Она появилась в результате злодеяния Уолтера де Меснила, убившего послов ассасинов. Самого Уолтера тайно казнили за своеволие, поскольку никто ничего не слышал о нем со дня пленения. Однако группа рыцарей, бывших с ним в день убийства, в итоге превратилась в разбойничью шайку, объявленную вне закона. Эти воины промышляли грабежом и набегами на деревни и лагери, не осмеливались ни вернуться в свои королевства, будь то Антиохия или Иерусалим, ни отправиться домой, в Европу, поскольку их непрестанно искали. За головы негодяев была назначена награда. Они последовали за лжерыцарем Уолтером де Меснила и теперь расплачивались за свою глупость.
Их боялись. Бывших рыцарей было не меньше сорока, и они рыскали в глуши, охотясь равно на христиан, мусульман и язычников, не делая между ними особых различий. Известные теперь как Черные кавалеры, они не знали других хозяев, кроме золота и серебра. Они обирали пилигримов, спешащих в Иерусалим, обдирая несчастных до нитки и оставляя ни с чем. Многие умирали вскоре от солнечного удара, голода, жажды, но разбойникам не было до того никакого дела, хотя нередко жертвы оказывались их братьями по вере.
Они, не задумываясь, убивали женщин и детей. Эти негодяи сознательно предпочли зло добру. Их души навеки потеряны, и они жили только ради земных радостей. По правде говоря, эти мерзавцы были хуже орды демонов, вырвавшейся из самого ада.
Однако на сей раз караван под охраной Эндрю и других рыцарей доставил епископа в город целым и невредимым. Священник тут же пригласил всех сопровождающих отобедать с ним в замке Антиохии. Эндрю отправился на поиски жилья в центре города и недорогого стойла в конюшне для Чародея.
Этим вечером он облачился в свой лучший наряд и отправился во дворец епископа. В большом зале уже сидели его товарищи, проголодавшиеся после долгого путешествия. Столы были уставлены блюдами с жареными петухами, на подносах лежали финики, виноград и множество видов мяса и фруктов. Эндрю сел рядом с другим молодым человеком, недавно произведенным в рыцари, сэром Александром.
– Налетай, – пригласил тот, – пока эти старые свиньи не сожрали все, до чего смогли дотянуться.
Он кивнул в сторону стола, за которым сидели прославленные рыцари королевства, как местные жители, так и гости. Эндрю уставился на них, чувствуя, как сжимается сердце. На дальнем конце стола сидел сэр Гондемар де Блуа собственной персоной, который по несчастливой случайности в этот самый миг поднял голову. Их взгляды встретились. Гондемар, похоже, поперхнулся. Прокашлявшись, он вскочил на ноги и заорал во всю силу легких:
– Что этот щенок делает за столом?!
Никто не понял сначала, о ком он говорит, и люди стали напряженно переглядываться, косясь на соседей. Однако епископ Вифлеемский, похоже, был осведомлен о причине столь яростного возмущения.
– Сэр Гондемар, – с укором произнес священник, – вы не должны называть другого рыцаря щенком.
Услышав это, тамплиер выпучил глаза.
– Этот… этот мальчишка – рыцарь?!
Эндрю занервничал, поскольку теперь взгляды всех присутствующих устремились на него. Он понял, что необходимо ответить сэру Гондемару и защитить свое достоинство. Поднявшись, юноша произнес:
– Да, сэр Гондемар, я рыцарь. Этот почетный титул был дарован мне королем Иерусалимским Балдуином. Между нами нет мира, это верно, но вражду начал не я, а вы. Я лишь пытался помочь своему господину, которому угрожала верная смерть…
– ТЫ ОТРУБИЛ МНЕ РУКУ, СВИНЬЯ! – заревел Гондемар, размахивая культей, чтобы все увидели, что сделал Эндрю. – ТЫ ОТРУБИЛ МНЕ ПРАВУЮ РУКУ!
– Но, сэр Гондемар, вы бы вскоре скончались в страшных муках… Лекарь…
– Лекарь был в сговоре с тобой, ты, гнойный прыщ!
Епископ Антиохский возмущенно произнес:
– Сэр Гондемар, будьте любезны обуздать свой гнев. Вы сидите за моим столом. Неужели вы не способны произнести хотя бы фразу, не оскорбив юного рыцаря? Стыд и позор, сэр, стыд вам и позор.
– А вы будьте любезны заткнуться, епископ! – прорычал тамплиер, окончательно забыв о манерах. – Это мужское дело. Бабам в мужских платьях лучше в него не лезть!
– Как вы смеете! – вскричал епископ.
– Смею, смею, – выплюнул сэр Гондемар. – И более того… Но нет, хватит этих глупостей. Я получу удовлетворение. Этот пес стал рыцарем, значит, я могу поквитаться с ним.
Он вскочил и двинулся к противоположному концу стола. Поравнявшись с Эндрю, сэр Гондемар вытащил здоровой рукой одну из латных рукавиц, заткнутых за пояс, и ударил ею молодого рыцаря по лицу. По рассеченной щеке заструилась кровь. Сердце у Эндрю ушло в пятки, но он сохранил бесстрастное выражение лица.
