Вадим Мельнюшкин - Затерявшийся
— Не пачкай хоть ты мне мозги. Меня, кстати, особый отдел особо трясти не будет, я вообще гражданский.
— Ага, а меня особо и без особого отдела потрясут. Ладно, тогда я наношу цели на карту и иду разведку на уши ставить. Ту группу, что вчера вернулась, сразу отправлю, остальных после полудня – пусть покемарят хоть несколько часов.
С одним вопросом вроде как развязался, осталось, грубо, девятьсот девяносто девять. Прогресс. О, а это кто у нас бледной тенью скользит на периферии зрения?
— Мария, здравствуй. Как дела, вживаешься в коллектив?
— Да, товарищ командир партизанского отряда "Полоцкий мститель".
— А что так официально, дело какое по службе есть?
— Нет.
— Тогда, мы вроде договорились на "ты", или забыла?
— Не забыла, но это я с Костей договаривалась, а не с командиром.
— Не понял, на что обижаешься.
— Почему ты не сказал что командир?
— А почему должен был говорить, ты вообще понятие о военной тайне представляешь?
— Военная тайна это сколько бойцов, какое оружие, где отряд находится…
— А также личности и внешний вид командиров, их привычки, знакомства и многое другое.
Девушка удивлённо посмотрела на меня и задумалась. Ну ладно, ну сгустил слегка краски, но если она спросит у кого, правду ли я сказал, то ей это подтвердят, да ещё скажут, что я к немцам захаживаю на коньяк.
— Я не знала, прости.
— Ничего. У меня тебе подарок, извини, не серёжки – вытащил из кармана и протянул Маше "зауэр". Хотел сначала "вальтер" дать, он блестящий, но передумал – не дай Бог, она с ним к немцам в руки попадёт, запытают ведь.
— Ой, какой хорошенький. Ванька обзавидуется. Утомил он уже со своим "наганом".
Да, дожили, девушки пистолетам радуются, аки дети леденцам.
— Тебя куда определили?
— Куда-куда? На кухню. Вот почему, если девушка, то сразу на кухню? А, это не ты приказал? Я думала, ты.
— Нет, это не я. А чем бы ты хотела заниматься?
— Фашистов бить… и полицаев.
— Извини, но этого ты пока не умеешь, учись – тогда посмотрим.
— Ну да, кто меня учить будет?
— Тот, кто других учит, тот и тебя будет учить. Обратись к старшине, скажи, я приказал дать начальную военную подготовку. Но учти, не в ущерб кухне, договорились?
— Договорились, но знаешь, желающих на кухню много, некоторые очень завидуют – может кого другого вместо меня?
— Вот если старшина будет доволен твоей учёбой, тогда посмотрим – может в санитары, может в разведку.
— Хочу в разведку, я же девушка, ну кто на меня внимание обратит.
— Я же сказал – посмотрим. Ивана с тобой определили?
— Ага, печником второй смены, злющий он на тебя, обижается.
— Значит в водовозы надо перевести.
— Почему?
— На обиженных воду возят.
Маша звонко рассмеялась.
— Я ему передам. Мне на смену заступать – разрешите идти, товарищ командир?
— Идите, боец… А кстати, как твоя фамилия?
— Коноплянина.
— Идите, боец Коноплянина.
Эх, хорошая девушка. Надо бы в Полоцк. На разведку. В госпиталь. Может, правда успею? Нет, нельзя – операция с мостами нужнее. Ну никакой личной жизни.
Опять капитан пылит, в компании с лейтенантом командиром второй роты.
— Товарищ командир отряда, представляю вам командира разведвзвода, лейтенанта Калиничева Василия Львовича.
И что ему отвечать надо – очень приятно?
— Здравствуйте, лейтенант, но вы же вроде командиром второй роты числитесь?
— Да, товарищ командир, теперь ещё и командиром разведвзвода.
— Капитан, а сколько у нас на данный момент командиров?
— Одиннадцать, двое ранены.
— И что, нет возможности выделить отдельного командира разведвзвода?
— Нет, у всех по две и более должностей.
— А сержанты?
— На должностях заместителей и взводных, практически все совмещают.
— А учёба? Вы готовите людей?
— Пытаемся учить, как только есть возможность. В основном назначили подходящих красноармейцев заместителями сержантов, но нужно время.
— Время, время…. Лейтенант, товарищ капитан довёл задачу?
— Да.
— Тогда не буду отрывать, занимайтесь. Да, ещё – вы тоже должны подготовить заместителя, точнее двух – и на разведвзвод, и на роту.
— Есть.
— Идите.
Когда лейтенант ушёл, опять присели с капитаном под навес.
— Справится?
— А что ему ещё остаётся?
— Ну да – куда он с подводной лодки денется.
— С какой?
— Потом расскажу, так – присказка. Ладно, вернёмся к делам нашим скорбным, — опять развернул карту, и мы склонились над ней.
* * *Куда они так спешат, где мы их всех хоронить будем? До заката осталось меньше получаса, а они всё едут, и, похоже, заканчиваться не собираются. Вот, ещё три машины. Хорошо, с востока вроде поток прекратился, а плохо, что ночевать часть этих торопыг в Юровичах будет. Неспокойно что-то, чистая ведь авантюра. Сколько такие проходить будут, пока фрицы не начнут нас за наш русский авось наказывать? Вот именно – как бы не сегодня это началось.
— Тихвинский, давай на дорогу, вроде все проехали.
— Есть.
А ничего так военюрист смотрится – горжет ему идёт. Морду бы ещё отожрать раза в полтора, вообще от полицая не отличишь. Мотоцикл не слишком чистый, вечер всё-таки на дворе, но и не очень грязный, значит уход за техникой блюдётся. Вот наши два грузовичка как у негра побывали, но то работяги. Газик хоть и подшаманили шофера, только всё одно не жилец – сюда его на аркане тащили. Главное теперь, чтобы последние полкилометра своим ходом прошёл. Старшина обещал, что и полсотни проедет, но посещают меня смутные сомнения – вон как беднягу колбасит, а из прогорелого глушака аж искры летят. Шахид ты наш русско-американский. Думал ли господин Форд, продавая лицензию стране Советов, что его детище тоже пойдёт умирать за веру, причём за ту, которая изобретателю крайне несимпатична. Может и думал. Почему продал? Ничего личного, просто бизнес. Что-то там вождь говорил насчёт верёвки и капиталистов? Посмотрим.
Интересно, а что мне всякая ерунда опять в голову лезет, и руки дрожат, а уж потею, вообще как в бане? А страшно потому что. И главное никто меня это делать не заставляет – сам придумал, сам отправился выполнять. Что особенно необычно – от добровольцев отбоя не было. Не понимаю я их – ведь видно, что боятся, но вызываются. Крамской так вообще чуть не заплакал, когда я его отшил, только заряды разрешил связать. И ведь задание у него не менее опасное, так как отходить им гораздо сложнее.
Подъезжаем, хватит думать – стрелять пора. Ну, это я так образно. Этот мелкий мосток на въезде в Юровичи тоже охраняется, но слабо – стоят двое охламонов, щерятся. Щерьтесь, щерьтесь, где-то тут в кустах Егоршин сидит, ждёт когда мы начнём. Вот теперь дома пошли, сейчас будет перекрёсток двух главных дорог, а нам чуть дальше. Так, газон зачихал, взревел и заглох. Молодцы парни, всё как по нотам. Охрана моста заметила катастрофическое положение наших камрадов, которые сейчас усиленно машут нам руками, прося остановиться, и присоединяется к семафориванию. Ну, мы не гордые, мы остановимся, прямо при въезде на мост и встанем.
— Что случилось, гефрайтер?
— Там ваши попутчики заглохли, вон стоят, один уже сюда бежит, господин унтер-офицер.
— Дьявол побрал бы этих русских, с их дурацкими поделками. Уже третий раз глохнет. Эй, бездельники, — стучу по затянутому брезентом кузову. — Выбирайтесь, пошли опять русского толкать.
Из кузова не живенько, с явной ленцой, начали выбираться бравые немецкие зольдаты. Эх, научить бы их ещё ругаться, но чтобы без акцента – цены бы не было. Второй неприятный момент, на который мог обратить внимание ефрейтор – обилие средств убиения ближнего в руках и на тушках новоприбывших. Ранец на одном смотрелся вообще дико. Надо бы его отвлечь.
— Гефрайтор, за мостом есть место, где машину поставить? Не хочется вам тут проезд захламлять.
— Да, господин унтер-офицер.
— Проезжай, за мостом встанешь, — это уже водителю, заодно и рукой направление показал – вдруг не поймёт мой немецкий.
Машина тронулась, а команда толкачей споро выстроилась в колонну по два, показывая всем видом, что ожидает приказа к выдвижению. Орднунг, однако.
Команду отдать не успел.
— Что это?
Ефрейтор удивлённо уставился на заглохший грузовик, от которого быстро бежали в нашу сторону двое солдат. Сам автомобиль быстро окутывался серым облаком дыма, в котором пробивались всполохи огня.
— Святая Бригитта, там же заряды к гаубице! Если рванёт, всё в прах разнесёт!
Ефрейтор заметно побледнел, а пулемётчик, стоявший рядом, скоренько спрыгнул в свой окоп. Ещё двое охранников заозирались в поисках убежища.
— Форвертс!
Команда была обговорена заранее, и, услышав ключевое слово, бойцы начали работать. Автоматные и пистолетные выстрелы слились в один яростный сметающий вихрь. За спиной застучал пулемёт. Он был заранее укреплён внутри кузова "круппа", и сейчас, ведя огонь с середины моста, должен был без вариантов положить оставшихся двух гитлеровцев, тем более что они тоже пялились на начинающийся пожар. Дым, становящийся всё более чёрным, не быстро, но уверенно затягивал дорогу, отрезая нас от возможных свидетелей, находящихся в деревне. Ранец уже стоял на земле, откуда двое бойцов извлекли заряды и шмыгнули под мост, пока остальные занимали позиции для обороны. С другой стороны населённого пункта, очень надеюсь, что от маленького мостка, раздалось несколько выстрелов и всё замолкло. Похоже там всё в порядке – короткая стрельба не могла означать уничтожение нашей группы, а вот гибель пары немцев, вполне.
