Роман Злотников - Генерал-адмирал
— Мисс Лоутон, я так и не понял, как мне к вам относиться — как к милой светской даме моего круга или как к репортеру? — светским тоном осведомился я, когда она чуть успокоилась. — Если как к репортеру, то меня удивляет ваше возмущение. По-моему, вы ухватили отличный сюжет. Ну как же — мрачная, окруженная стенами обитель сумрачного русского сфинкса, охраняемая сворами его верных псов, и отважная дама-репортер, не убоявшаяся приблизиться к ней в ночи!
Мисс Лоутон несколько мгновений недоуменно смотрела на меня… и весело расхохоталась. А я любовался ею. Смех ей очень шел. Впрочем, вероятно, смех идет любой девушке, да и вообще любому человеку. Смеясь, мы становимся милы и непосредственны, как дети. Ну, конечно, если это добрый и искренний смех. У нее был именно такой…
— А вы правы, мистер Романов. Эх, жаль, я не додумалась сразу. Но… это имеет смысл только в том случае, если вы дадите мне интервью. Итак?
Я усмехнулся:
— Хорошо. Я дам вам интервью, но при одном условии. Я дам его лично вам, больше никого рядом с нами не будет. И я дам его на русском языке.
— На русском? — Мисс Лоутон недоуменно вскинула брови. — Но я же не знаю русского…
Я пожал плечами, продолжая невозмутимо намазывать масло на хлеб.
— Вы… вы… — Девушка вскочила, испепеляя меня взглядом своих чудесных глаз.
Боже, как она была хороша! Я почувствовал, как у меня оторвалась и отлетела пуговица на ширинке «трансваальских штанов» (а что, умный предприниматель использует любую возможность сделать промоушен продукции своих предприятий). Черт, надо было сразу сказать Кацу, чтобы ставил не пуговицы, а крючки. Вот пожалуйста, мне теперь в ее присутствии из-за стола не выйти.
— …вы несносный, самодовольный и глупый самец! Видеть вас больше не желаю!
— Викентий Зиновьевич! — взревел я.
— Да, ваше высочество.
— Наша гостья собирается обратно. Готова ли ее коляска?
— Да, ваше высочество.
— Прошу простить, мисс, — мило улыбнулся я. — Вас проводят. А мне, увы, стоит побыстрее закончить завтрак. У меня сегодня еще очень много дел.
Боже, я никогда не видел такой гримасы ярости на женском лице. Даже когда общался с Колькиной бывшей. Впрочем, Колькина бывшая была особой прагматичной и демонстрировала ярость только в том случае, когда это могло помочь ей чего-нибудь добиться. Что явно не мой случай. Эшли же просто ярилась. И в этой ярости она была еще более прекрасна…
Так что меня отпустило уже после того, как я допил чай. То есть минут через пятнадцать. Ей-богу, чуть в штаны не кончил, как подросток… Но к тому моменту, как вернулся Канареев, я уже успокоился.
Бывший штабс-ротмистр вошел и молча остался стоять у двери. Вчерашняя выволочка явно пошла ему на пользу. А то что-то он слишком много стал на себя брать.
— Ладно, Викентий Зиновьевич, — махнул я рукой, — не куксись. Садись, попей чайку.
— Благодарю, ваше императорское высочество, я уже сыт.
— Я сказал — садись, — чуть напряг голос я.
Канареев сел.
— Викентий Зиновьевич, — спокойно начал я. — Вы знаете, что я здесь не просто золото добываю. Каждый грамм добытого золота у меня в голове уже давно расписан и будет потрачен на благо России. Поэтому я должен четко отслеживать все моменты, которые могут привести к тому, что у нас начнутся трудности с этим самым процессом добывания золота. Именно поэтому я и поставил вам такие ограничения. Вы можете сказать, что точно исполнили мои указания?
— Никак нет, ваше императорское высочество. — Канареев снова вскочил на ноги.
— Так, может, вы скажете, что в этих вопросах более опытны, чем я? Обладаете большими связями во властных кругах этой страны? Или большими возможностями реагирования на ситуации? — поинтересовался я, в упор глядя на него и как бы не замечая того, что он вскочил.
— Никак нет, ваше императорское высочество.
— Ну так откуда обиды-то? — досадливо спросил я. — Вы оплошали. Я, как ваш руководитель, указал на вашу оплошность. А вы тут передо мной гимназисточку после первого в ее жизни раза играете…
Канареев еще несколько мгновений ел меня глазами, а затем не выдержал и рассмеялся:
— Прошу простить, Алексей Александрович, действительно поддался глупой обиде. Все понял. Более не повторится.
— Ну вот и ладно, — кивнул я. — Готовь конвой — поедем окунаться в гущу жизни. — А после короткой паузы добавил: — И узнай о ней всё. Кто такая на самом деле, откуда, когда, зачем и что любит. Только действительно всё, ясно? Если будет нужно, отправь человека в САСШ, в Саванну. С фотографией.
Канареев молча наклонил голову.
Полторы недели я инспектировал компанию, то торча с Кацем над приходно-расходными книгами, то мотаясь по рудникам и приискам. За это время пришел еще один пароход из САСШ с оборудованием для приисков, и инженеры приступили к разворачиванию еще одной механизированной ветки добычи. А в золотохранилище добавилась тонна с лишним драгоценного металла. Причем почти полтора пуда золота принесли торговля и сфера услуг… После чего я собрал совещание узкого круга.
— Значит, так, считаю необходимым сделать следующее. Число городов и поселений на территории поместья увеличить еще на три. Эти три, — я склонился над картой, — разместить здесь, здесь и здесь. Во все поселки вытребовать у местных властей судей и шерифов. И тех, и тех взять на содержание, положив им оклады раза в полтора выше обычного. Пусть следят за порядком, но едят с руки у компании. Кроме того, в каждом поселении разместить команду стражи из состава отряда охраны. В Крюгерсдорпе — не менее взвода, в остальных местах — соответственно размерам и обстановке. Железную дорогу проложить до штаб-квартиры. Размеры штаб-квартиры увеличить, отведя здесь место для стоянки блиндированного поезда из четырех-пяти вагонов и паровоза.
Слушавшие меня оживились. Я усмехнулся и пояснил:
— Да, золото будем доставлять до порта на блиндированном поезде. Первый сделаем сами — закупим несколько вагонов и обошьем их толстым железом, а потом, возможно, и закажем промышленно изготовленный. А пока, Викентий Зиновьевич, отправьте людей в Преторию Филадельфию. Необходимо оборудовать несколько вагонов на случай перестрелки в движении. Обложить вдоль стенок мешками с песком, поставить решетки, чтобы никто не мог запрыгнуть на ходу, ну и так далее… Дальше, в Лоренсу-Маркише, кроме химической фабрики, также строим штаб-квартиру. По тому же принципу, что и здесь: два ряда ограждений, золотохранилище и так далее. Лучше всего подобрать землю где-нибудь в стороне от города и сделать свой причал, к которому будут швартоваться корабли крупного водоизмещения. Перевозку золота будет осуществлять крейсерский отряд. Так что необходим пирс, у которого сможет отшвартоваться крейсер. Здесь же продолжаем вкладываться в максимальное расширение добычи. Нечего миндальничать. Если какие жилы выгоднее разрабатывать самостоятельно — разрывайте договоры с артелями и ставьте туда экскаваторы и драги. Это моя земля — я тут решаю, что законно и незаконно. Все равно большинство свободных старателей — англичане, набежавшие с Капской колонии, и бурам до них дела нет. Только позлорадствуют. Викентий Зиновьевич, охранный отряд увеличьте вдвое. И ищите артиллеристов — через год у вас будет как минимум одна батарея. А если мои планы воплотятся в жизнь, как я того хочу, — то и более. Этого хватит, чтобы подавить любой ропот, буде возникнет. Я уезжаю через три дня вместе с золотом. К этому моменту приготовите все свободные повозки, которые используются для снабжения товарами наших магазинов и складов в городках. Золото вывезем за один раз. И еще раз повторю: чтобы к следующему году сюда была дотянута железная дорога. Я уже сейчас не исключаю нападения на наш золотой поезд, а уж через год…
Операция по вывозу золота началась с того, что после обеда в штаб-квартиру начали съезжаться повозки. Вечером весь охранный отряд был поднят «в ружье» и наглухо перекрыл окрестности. Из числа негров-работников были отобраны три десятка самых крепких, коих привели к золотохранилищу. После чего повозки поставили под загрузку. Возчиков сгоняли с козел внутри первой ограды, на облучок влезал казак и загонял повозку внутрь второй ограды, к золотохранилищу. Там ее нагружали, затем на повозку усаживалась охрана еще из пары казаков, и ее выгоняли обратно, во второе кольцо, где были расположены конторы и мастерские; там вожжи вновь возвращались возчику, а дальше он вместе с охраной ожидал сигнала к общему отправлению.
Погрузку золота на повозки закончили к часу ночи и сразу тронулись в путь. Кроме охранников на повозках, конвой сопровождала сотня на лошадях.
Крюгерсдорп и Претория Филадельфия, до окраин которой добрались к пяти часам утра, еще спали, так что по улицам колонна повозок с золотом проехала быстро и без задержек. Если у кого и были намерения напасть на конвой, мы его обманули. Ибо вряд ли кто здесь ожидал столь стремительных действий. Скорее, потенциальные злоумышленники могли рассчитывать, что мы, собрав повозки, дадим возницам и лошадям отдохнуть и с утра, погрузившись, неторопливо тронемся в путь…
