Обгоняя время - Дмитрий Валерьевич Иванов
— Вот рвать как раз и не надо. Напугать чертей так, чтобы им всю оставшуюся жизнь кошмары снились. А если уж разговор не пойдёт… тогда можно и в рыло. Только аккуратно, смотрите, чтобы вас там ножичком не порезали — отморозки они ещё те, — инструктирую я народ. — А деньги — за работу! И не я плачу, а моя знакомая, которой и так раскошеливаться пришлось бы.
— Ножичком меня не напугать, у самого имеется… Я командиром спецназа был, и про ножевой бой, в отличие от разных бакланов, знаю не понаслышке, — с усмешкой говорит малознакомый мне офицер, вроде как старлей, действительно доставая нож из внутреннего кармана куртки. И это не складень какой-то, а серьёзный холодняк, судя по длине лезвия.
Ой, может, зря его беру? Опасный тип — нож таскает с собой… Но Илья поручился за этого Костика: мол, мужик надёжный, не зассыт и болтать лишнего не станет. Хотя какой он Костик? Лет тридцать пять мрачному дяде с бородой и шрамом на переносице. Списан тот по ранению, а так действительно был каким-то командиром в бригаде спецназа из Марьиной Горки, и думаю, про ножевой бой не врет. По его рассказам, тогда через Афган весь состав спецназа старались прогнать, и ножами его бойцы пользоваться умеют. Впрочем, я помню и другое: как мне говорили, особой системы ножевого боя в СССР и не было вовсе. Так, комплексы разные типа «РБ-1» и «РБ-2». Ну, что-то вроде базовых навыков для ближнего боя. А из будущего знаю, что лучшая школа ножевого боя была, как ни странно, у филиппинцев. У них техника своя, тонкая, с кучей нюансов, в которых я не сильно шарю.
Ладно, Костик — мужик взрослый, сам разберётся.
Для «стрелки» удалось собрать восемь человек. Думаю, хватит. Бандитов по моим прикидкам не больше десятка. Я, взяв у Сашки их телефон, выяснил, что обитают эти «джентльмены удачи» в спортзале на улице Девятого мая. Потом, позвонив знакомому боксёру с того района, уточнил — да, есть такие отморозки, зал под себя подгребли. Больших спортсменов среди них нет, а вообще выглядят серьёзно, местами. Так и сказал — «местами», то есть не все среди них опасные.
Звонить и назначать встречу смысла нет. Могут позвать подмогу, а могут, чего доброго, и огнестрел найти. Хотя для таких дел время ещё не наступило. Да и сегодня ехать не вариант — все бухие по случаю праздника. Устраивать бойню на фоне похмельного угара я не планирую.
Завтра вечером — самое оно. Мои парни на свежую голову навестят утырков, когда те точно не будут ожидать визита. Разговор будет коротким, и, надеюсь, без лишних кровавых финалов.
Глава 31
— Ты, конечно, Толя, не служил… — зудит в ухо мой сменщик, на посту главы комиссии, этот самый Бобриков с его сальным взглядом.
Мужику ещё повезло, что этот взгляд направлен не на меня. Сидим, празднуем, выпиваем по случаю Дня защитника Отечества. Пьют все, кроме меня. Столы заставлены закусками и бутылками, сидим в лекционном зале крайкома узким кругом: человек двадцать коммунистов и десяток коммунисток. Некоторые, такие как Бобриков, ещё с обеда начали прикладываться к горячительному. Этот уже вразнос пошёл: лицо красное, шутки сальные. Можно бы и домой отправиться, но что там делать? Ленка ложится рано — в её положении это неудивительно. А к соседям я не хожу — не мой формат.
Сижу, покручиваю в руках пустую рюмку, а мысли всё время блуждают в другом направлении: завтра разборки, надо подготовиться. Праздничная атмосфера только раздражает. И Бобриков со своим «Ты ж не служил» ещё масла в огонь подливает.
— Ты, главное, резко не бросай. Крепкое не пьёшь — молодец, а вот пивка тебе можно и нужно, — с глубокомысленным видом советует звероподобный дядя по имени Гриша, сидящий по левую руку от меня.
Я имел неосторожность ляпнуть тому, что запойный, мол, поэтому пить мне лучше и не начинать. Ну, чтобы больше ко мне не приставал. Гриша, так зовут моего доброжелательного и уже прилично бухого соседа — отнюдь не геолог, как можно было бы подумать, глядя на его косматую бороду и свитерок с оленями, а наоборот представитель творческой интеллигенции — писатель! К нам же в коллектив попал на правах родственника Шенина.
— Неправильно ты говоришь, Анатолий! Есть такое понятие — «собирательные числительные»… И правильно будет сказать не «три мужчины», а «трое мужчин», — с важным видом учит меня Григорий, словно у нас здесь не застолье, а филологический диспут.
Я только собрался ответить, как за столом подал голос ещё один коммунист с нашей компании Павел Корчажкин — матёрый колхозник-тракторист, орденоносец. Он, мрачно разглядывая свой пудовый кулак, пробурчал:
— Не люблю сильно умных.
Тон его не оставлял места для дискуссий, и Гриша, уловив настроение, тут же замолк. Всё-таки тракторист с орденом — это вам не какая-то творческая интеллигенция.
«Неудобенько вышло», — подумал я и, чтобы разрядить обстановку, неожиданно для всех запел задорный куплет из популярной песни будущего:
Выпил С2H5OH,
Сел на «Ниву» Ростсельмаш,
На ДТ, Дон 500, Т-150,
Покормил перед этим поросят.
И пошёл зябь пахать,
Молотить ячмень.
Будет долгим, долгим,
Долгим твой рабочий день.
Но зато ты знаешь каждый
Винтик в тракторе внутри.
Получаешь за работу
В месяц тысячи три.
— Ну это ты загнул, конечно. Даже в сезон сильно поменьше выходит, — сменил гнев на милость Пашка, а Гриша, видя, что кулак колхозника уже не угрожает его литературному мозгу, облегчённо вздохнул.
Уходил я одним из первых. Люди тут собрались проверенные, те, которых одной бутылкой водки не подкосить, и отказываться выпить становилось всё сложнее и сложнее, как и слушать постоянный бубнёж: «не служил — не мужик». Тем более ко мне это вообще не относится, но попробуй
