Боксер-4: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Ладно. За Сеню я, конечно, рад, но пора уже успокаиваться и настраиваться на крепкий, глубокий сон, а затем — на серьезную работу и финальный рывок. Ведь завтра — финал, а значит, решающий бой, по итогам которого будет ясно, чего я сумел достичь за время занятий боксом. В себе и своих навыках я уверен, вся задача только в том, чтобы выйти на ринг отдохнувшим, свежим и полным сил, с послушным и размятым телом.
С этими мыслями я сам не заметил, как отрубился.
* * *
Это утро, как и предыдущее, началось с общего собрания динамовцев, которым предстояло выступать в финале. За время турнира наши ряды сильно поредели, и перед строгим взглядом Григория Семеновича предстали я, Сеня, Бабушкин и еще один динамовский боец — Кирилл.
— Ну что, мужики, — заговорил Григорий Семенович. — Как говорится, последний бой — он трудный самый! Сегодня произойдет то, ради чего все вы тренировались столько времени. Можно сказать, итог всей вашей работы. Конечно, это итог промежуточный, но об этом думать не надо. Вы должны каждый раз работать как в последний, как будто это ваша единственная возможность продемонстрировать себя и свои умения. Запомните: эффектный финал способен исправить практически любые промахи в предыдущих выходах. И наоборот — если этот финал смазать, то, как бы вы блестяще ни выступали до этого, всем уже будет все равно. Партнеров своих вы уже знаете — это плюс. Понятно, что от кого можно ожидать. Так что жду и от вас более осмысленного и продуманного боя, чем в первый день, когда вы только присматривались и приноравливались друг к другу.
— А мне-то с кем надо будет биться? — спросил вдруг Сеня. — Тот-то мой соперник все, списан уже со своей травмой.
Выяснилось, что армеец, который должен был выйти против Сени в финале вчера травмировался. На соревнованиях такое бывает, но армейцы подсуетились и нашли ему замену.
— А, да, — вспомнил Григорий Семенович. — Да им уже нового бойца прислали.
Григорий Семенович кивнул головой, указывая на дальний конец коридора. Все мы рефлекторно посмотрели туда, где незнакомый парень разминался в компании какой-то девушки — видимо, она была здесь для моральной поддержки. Я тоже посмотрел в их сторону… и обомлел! Это был тот самый дембель Дима вместе со своей, как выяснилось, сестрой Ленкой.
Вот это поворот! Я думал, этой жизни меня уже ничем не удивить, но сюрпризы продолжались. Ленка, до этого спокойно смотревшая на нас, поймав мой взгляд, отвернулась с равнодушным видом. Понятно. «Не замечает». Знаем, плавали. Впрочем, это их дело. Я буду драться не с дембелем, и вообще, мне нужно сосредоточиться на своем бое, а наблюдать за чужими будем потом, когда свой выход останется позади.
Тем временем близилось начало финала, и к залу начали подтягиваться зрители. Видимо, организаторы турнира решили, что опасность бунта миновала, и можно снова заполнять зрительские места, не опасаясь нападений на бойцов. Среди зрителей были и мои деревенские знакомые во главе с Янкой, которая, увидев меня, подошла и нежно поцеловала меня в щеку, пожелав удачи. Скажу честно, это меня вдохновило. Хоть Яна и не такая яркая, как Ленка, но что-то в ней есть такое… очень важное.
Пацаны также тепло меня поприветствовали, пожав руку. В первых рядах я снова увидел отца. В этот раз он не стал ко мне подходить — я уже знал, что Григорий Семенович провел с ним воспитательную работу, объяснив, что боксера перед выходом на ринг лучше не отвлекать и дать ему возможность изолироваться от внешнего мира. Все разговоры — потом.
Ну что же, вот и настал решающий миг. Финал объявлен открытым! Первые два боя взяли «армейцы», которые победили спартаковцев. Третьим выступал я. Мне нужно было во что бы то ни стало переломить череду их побед!
Выйдя на ринг, я внимательно посмотрел на своего противника. Что же, сразу видно — очень крепкий и сильный боец. Ему было уже семнадцать лет, и он был окончательно физически сформирован, чего нельзя было сказать о моем нынешнем теле. Так что он заведомо был заметно сильнее меня. Кроме того, в кулуарах я слышал, что он — довольно опытный боксер и на ринге умел практически все. Другими словами, он мог себе позволить очень гибкую тактику. Это тоже говорило в его пользу. Посмотрим, какую службу в этот раз мне сыграет мое молодое туловище.
Только в зале происходило что-то странное. И я, и соперник уже давно были на ринге, готовые начать бой. Но бой все не начинался и не начинался. Вдруг я услышал чьи-то голоса со своей стороны ринга. Повернув голову и посмотрев чуть вниз, я увидел нашего Семеныча, пререкающегося с кем-то из тренерского состава «армейцев».
— Ну чего ты упираешься-то, не видишь, что ли, перчатка порвалась, — горячился «армеец», тыча пальцем в сторону моего противника. — Как он с такой перчаткой выступать-то будет?
Я пригляделся — парень действительно стоял с дырявой перчаткой на руке.
— И чего теперь? — не сдавался Григорий Семенович. — Может, нам весь турнир отменить, потому что он что-то там порвал?
— Да кто говорит, что отменить-то, — продолжал «армеец». — Ищут другие перчатки. Перенести их бой и все! Найдут перчатки — выйдет и отработает!
— А вы не ищите, — со злым ехидством заметил наш тренер. — Вы возьмите из тех запасов, в которых вы позавчера моим пацанам предлагали драться.
— Семеныч, тебе бы с твоим языком в агитаторы идти, — парировал «армеец». — Чего ты в тренерах-то прозябаешь? Там такие таланты знаешь как нужны!
— Ты скажи спасибо, что я прозябаю в тренерах, а не в бойцах, — огрызнулся Семеныч. — Сколько там часов еще твоему охламону будут перчатки искать? Они в Ленинград за ними поехали, что ли?
Так они переговаривались на повышенных тонах еще несколько минут. В результате Григорию Семеновичу пришлось уступить — драться в дырявой перчатке было действительно опасно, да и по-дурацки как-то все это смотрелось, ведь все же это был турнир со зрителями, а не тренировка в зале. Хотя я бы вот совсем не поручился,
