Снова в детство (Лыжню! – 1) - Михаил Леккор
— Максим Ярославович, поймите меня правильно, я только что с лыжни, очень устал и голоден, — объяснил я. Предложил: — пойдемте в нашу столовую. Здесь интересный набор блюд.
— Хорошо, — легко согласился чиновник. Но тут же обозначил условие: — но перед этим вам надо сдать анализы.
⁈ — удивился я, который попаданец. Ладно еще в XXI веке. Но в СССР вроде бы так еще не подпрыгивали.
— А вы знаете, что у вас мировой рекорд, и вы прошли все формальности, спасибо вашему непосредственному руководству. Надо лишь выполнить еще одну позицию и наши «друзья» на Западе будут со злости локти грызть!
— Мировой рекорд? Значит, золотая медаль тоже моя. Хотя, если бы было все наоборот, именно тогда стоило удивляться.
Пожал руку главному тренеру Пушину:
— Спасибо за полезную методику, Александр Петрович. Выиграл благодаря ей.
Потом пожал руку своему тренеру Марии, сказав и ей благодарственные слова. Хотя жена моя сама хотела благодарить. Это ведь какой нонсенс — новичок выиграл две золотые медали. Теперь только на мировые состязания, а в перспективе — чемпионат СССР.
А сама Мария — его тренер! Нет, она не дурочка, прекрасно понимает, что вклад в создание передового спортсмена Ломаева, который, похоже, уже готов встать в десятку лыжников страны, у нее очень мал. Но и перечеркивать ее в его жизни ее никак нельзя! Они вместе!
— Да, я тоже вас от всей души поздравляю, — спохватился Катеревич, — и с золотой медалью, и с мировым рекордом. Хорошо начал, молодец!
Он подхватил меня за руку. Вовремя, что-то я совсем растаял после радостных известий. Усталость надавила на все тело и оно даже не то, что не идти, стоять не могло. Ну идти, так идти и никаких не могу!
Попаданец XXIвека, как никто лучше понимал бюрократические препоны. И, соответственно, бюрократические заслоны. Тот случай, когда без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек, как раз с этой оперы.
И если, пробежав пятьдесят верст (глее-то так), а потом разленишься идти в передвижной медпункт, сдать, извините, мочу. А потом из-за этого тебя могут лишить медали в Спорткомитете СССР или, хотя бы мировой рекорд на сволочном Западе — сам виноват. Не рви потом волосы на теле и не вой громко и протяжно.
Кое-как дошел. Меня по пути уже тащили трое — не только московский чиновник Катеревич, но и местные Пушины. Потом я, правда, ожил, кое-как добрел и сам отдал мочу и, надо же, родимую кровь!
У меня, видимо, был очень изумленный вид, что тетенька медик пояснила:
— На всякий случай. вдруг потребуют, ищи потом тебя.
Логично. Пусть берут, не последняя. А то, действительно, буду я на срочной службе в армии, где-нибудь, Маше, наверное, придется мучаться.
После этого, наконец, пошли в столовую. Там Маша, увидев мое серое лицо, решительно посадила меня за стол, пообещав принести все означенное. А что означенное? Овощной салат, мясной суп, какое-нибудь второе. Чай или кисель. М-да и полстакана сметаны, если можно.
Маша саркастическиусмехнулась, но все принесла. А что, между прочим, я сейчас пятьдесят километров пробежал, мне надо что-нибудь покалорийнее. И не надо мной смеятся, а не скромная, нежная девушка, а здоровенный мужик, мне надо много питаться, поскольку и расходы большие.
За обедом, или за ужином, кому как вольготнее, получился любопытный разговор. И спровоцировал его получается я!
Вообще-то я просто поинтересовался, какого лешего остальные спортсмены устроили на Старте. Они что, не понимали, им еще бежать почти 50 км!
— Хм! — отозвался Максим Ярославович Катеревич, ответственный сотрудник спорткомитета СССР, — я бы тоже хотел это знать, но, прежде всего, хочу увидеть твое состояние, и что скажут ваши медики.
Я хотел сказать, вот же он ей и не надо лохматить бабушку, организм еще молодой, восстановится быстро. Но потом сообразил, что столичный чиновник, таким образом, завуалировано намекал мне на наркотики в моем теле. Видимо резкий контраст между быстрым мной и медленной основной массой участников как бы намекал, что здесь что-то не то.
Вот еще! Никаких психотропных веществ, даже обычных лекарств я не принимал, я вам не оголтелый пиндос. Всего лишь, Максим Ярославович, подождите результаты анализов и все срастется.
Посмотрел на главного тренера. Тот, видимо, тоже оголодал. Все же весь день на ногах, на морозе, да на нервах. Вот теперь и вгрызся во вкусные, питательные блюда.
Но тут и ему пришлось заговорить. Ведь Александр Петрович Пушин не зря главный тренер лыжной сборной Удмуртии, ему за все отвечать — и за радостные успехи, и за горестные поражения. И я тут и непонятно что — толи громкий победитель, толи, наоборот, очень не победитель.
Искоса посмотрел на меня, надо сказать, с очень негативным аспектом. Ну да, я понимаю, я встрял между столичными чиновниками и нашими. С точки зрения главтренера, рабочие конечности спортсменов руки и, особенно, ноги. А языки им совсем не надо, мешаются только.
Но теперь уж что делать. вздохнул и такое вдруг ляпнул, что я чуть котлетою не подавился. Оказывается, косвенно в этом был виноват я! И немножечко тренеры — Мария Пушина — Ломаева и даже главный тренер Александр Петрович Пушин.
Ведь все спортсмены и тренеры понимали, что я теперь ключевой игрок сборной команды хозяев. И что, в этом уже и не скрывали, я буду нацелен только на золотую медаль и на какой-то там рекорд, толи СССР, толи мировой. И то, что вокруг меня непрерывно крутятся дочь Пушина и даже сам главный тренер, только подтверждали эту концепцию.
А уж когда я сразу резво пошел, наматывая километры, нервы соперников не выдержали. Догнать его, вцепится и не опускать! Такова стала установка тренеров. И спортсмены ее выдержали. Они почему-то решили, что я из мягкого, слабого мяса и сухожилий и мне не выдержать такого быстрого темпа. Забыли, милые, что они тоже не железные!
В итоге, я-то ускорялся по науке, сдержанно и целеустремленно, а вот прочие бестолковые участники, направляемые тренерами и соперничающие даже не со мной, я тогда шел впереди и только узрел верхушку. Сами же загнали «коллеги»!
Разница была такой, что я только в конце обеда понял, что мне не честь оказали, отправив со мной чиновники, этот милый дяденька, оказывается, был охраной со строгой целью — довести меня до медпункта и проследить, ох!, что это
