Уроки черного бусидо Димы Сабурова - Алексей Викторович Вязовский
(41)Кагэ — (яп. 影, дословно — Тень) — титул, отведённый лидеру скрытой деревни синоби. Кагэ деревни обычно признаётся сильнейшим её ниндзя.
Глава 24
По итогам наших любовных утех, выяснилось две вещи. Первое. Нынешние японцы не имеют культуры поцелуев в губы. Для Юми это все было вновинку. Второе — я все-таки слишком огромен. Девушке по-началу было даже больно, только она этого не показывала. Потом, правда, приноровилась. И уже утром порхала счастливая, как стрекоза.
Ну и у меня была куча дел. Правда весь график сломало появление встревоженного Кукухи.
Девчушку звали Мамоко, что значит персик. Было ей лет двенадцать и состояла она при кухне Золушкой. То есть — подай, принеси, пойди на фиг, не мешай. Худющая — кожа да кости. Видно поэтому к кухне приписали, чтобы подкормить. Удивление вызвало её утреннее отсутствие на рабочем месте. Гора посуды не помыта, а кто виноват? Мамоко. «Позвать немедля», — зашёлся в благородной ярости повар — «спит небось, мерзавка». Кинулись в чулан, где она обустроила себе спальное место, а там пусто. Объявили обще замковой розыск. И вскоре обнаружили пропажу в садовом святилище, где монах Сёнгэн устроил алтарь славящий Будду Амида. При этом возвращаться в господский дом она отказалась категорически, мотивируя это тем, что там хозяйничают злые духи. Которыми уже очень заинтересовался Ивакура, медитировавший по утрам неподалеку от святилища.
— Я проснулась ночью, а тут ребёнок плачет — заходилась слезами Мамоко — то слышно, то не слышно. Я думала сперва — почудилось. А тут из стены вышла мононокэ (43) и так вот на меня посмотрела. Я так испугалась, так испугалась даже дышать не могла. Думала что тут же умру. Бросилась бежать и не помню уже как здесь очутилась.
И вот мы втроём: я Кукуха и Ивакура-сенсей стоим в чулане.
— Здесь вот она спала — показал на футон Кикухиё — а вот отсюда — показал он на стену — появилась мононокэ.
Ивакура аккуратно простучал стену своим посохом, сперва справа налево, потом сверху вниз.
— Здесь проход — сказал он уверенно — Ломать придётся, что бы открыть ключи нужны, а их нет.
Кукуха кивнул и выскочил из чулана.
— Плотника позови — крикнул ему Ивакура вслед — и фонарь не забудь.
Вскоре Кикухиё вернулся с тремя «Небесниками» вооруженными топорами, ломами и какими-то резаками. В каморке сразу стало тесно и мы удалились в коридор. Главный плотник, какое-то время, в точности как Ивакура, ходил вдоль стены обстукивая её. Потом раздался треск, хруст и грохот.
— Готово — доложил плотник, выглянув в коридор.
Мы вернулись в чулан. Оторванная деревянная панель стояла в стороне, открывая дорогу в таинственный полумрак. Кукуха зажег фонарь — андон и хотел ринуться в проём.
— Куда? — преградил ему путь Ивакура — Оружие приготовь.
Мой адъютант отдал ему фонарь и обнажив меч медленно двинулся по мрачному коридору. Ивакура из за его спины фонарём освещал пространство подземелья. Следом двигался я, а за мной шли плотники вооружившись топорами. Наконец проломив бамбуковую перегородку наша компания ввалилась в просторное помещение устланное коврами в котором находились две девочки и две женщины. Пожилая дама в кимоно простой расцветки встала у входа с остро заточенной нагинатой наперевес.
— Опусти оружие! — прорычал Кукуха делая шаг вперёд.
— Я служу и охраняю мою госпожу, и никто здесь не пройдет, — негромко ответила пожилая служанка.
— Здесь есть только один господин — рыкнул Кикухиё делая второй шаг — Омо-доно!
— Я ничего об этом не знаю, — ответила служанка, — мой долг беречь вход в эту комнату и умереть на пороге, если потребуется.
— Кому нужна твоя никчёмная жизнь? — Кукуха сделал третий шаг
Женщина молча ткнула его глефой. Самурай, ловко отклонившись корпусом, поймал нагинату под лезвие и выбил её из рук. Служанка отскочив, выхватила из за пояса вакидзаси, но Кукуха лишь взмахнул тати и бедная женщина упала на пол обливаясь кровью. Всё это произошло настолько быстро, что ни я, ни Ивакура даже «haha» (44) сказать не успели. Дети закричали, кинулись к матери. Дороге кимоно, прическа, золотые заколки… Это была очень непростая дама. Кикухиё переступил через тело служанки и приблизился к молодой женщине и детям.
— Как смеешь ты! — крикнула она. — Убийца!
Самурай пнул стоящий рядом ящик, из него рекой посыпались золотые монеты.
— Молодец Кикухиё-сан — обрадовался Ивакура, за шиворот поднимая женщину. Вместе с детьми — они цеплялись за нее — Будет чем расплатиться с Исааком за порох, ружья и свинец.
А среди монет вдруг тускло блеснула бронзовая трубка. Не веря своему счастью я хищно бросился вперёд и схватил… хвала всем небесным и земным ками — подзорную трубу! Подняв голову я увидел напряжённый взгляд женщины.
— Госпожа Чиоми Сагара? — улыбнулся я во все свои тридцать два зуба — Вы то нам и нужны.
И тут девчонки, узрев мой чёрный лик, еще сильнее заревели.
* * *
На почётном месте замкового двора установили помост. На этом эшафоте на специальных сидениях расположился я и госпожа Чиоми, сзади встал Кикухиё… Чуть в стороне расселся командный состав «Небесной армии» — Такахира, Чжинсу… С другой стороны присутствовало гражданское начальство «Небесной справедливости», во главе с монахом Сёнгэном. Остальные рассыпались по периметру площади. На предварительном совещании я предложил разрешить нашим пленникам сэппуку. Но Такахиро категорически возражал, мотивируя это тем, что почётной смерти они не заслужили и если мы хотим завоевать симпатии деревенских жителей домена, то только позорная казнь.
— И кто будет палачом? — спросил я.
— Мои не пойдут — сразу сказал Чжинсу — бывшие крестьяне не смогут с одного удара красиво отрубить голову. А самураи без предварительной сеппуки не станут. Можно конечно приказать, но лучше этого не делать.
— Согласен — сказал Ивакура-сенсей и Такахиро тоже кивнул головой.
— И что же тогда делать? — спросил я.
— А у нас же в плену советник Отомо Сорина — нашёлся вдруг Кукуха — пусть он головы и рубит.
Пленника привели и поставили перед нами на колени. Лицо его совершенно осунулось, полностью обритую голову украшали бисеринки пота. Старую одежду с гербами дома Отомо отобрали, вручив кимоно украшенное нейтральным
