Калгари 88 - Arladaar
— Ты понимаешь! Это бочки! Как в исторических фильмах! Или в фэнтези, ма!
— Ой, Люся, опять у тебя начались какие-то причуды. Пойдём картошки купим немного. Килограмм пять.
— Но мааа! — заныла Арина. — Разве это немного??? О щитии! Да это целых пять килограмм! Как мы это утащим? И картошка есть в овощном у дома!
— Утащим очень просто — на такси, — наставительно сказала мама. — А в овощном у дома я редко покупаю, потому что там всегда дряблая и мелкая. А здесь вон какая хорошенькая, как лапоточки. Люся! Ну, раз мы в кои-то веки приехали на рынок и уедем на такси аж за целых три рубля, неужели мы с собой лишь две картошинки купим? Это мало. Я не хочу каждый день заходить в магазин, и стоять там в очередях. Так что не ной, а давай сделаем, как я сказала.
Картошкой торговал толстый мужик в тулупе и мохнатой собачьей шапке. На подхвате у него была тощая востроносая бабёнка с пропитым лицом, одетая в фуфайку и валенки, на голове серая пуховая шаль. Мужик нещадно шпынял её, заставляя перекладывать мешки с картофелем и одновременно перебирать овощи. Рожа у продавца была злая, но, увидев подошедших покупателей, он тут же расплылся в сальной улыбке. На прилавке стояли весы, рядом чёрные гири и табличка с надписью «Колхоз Красный партизан».
— Здравствуйте, дорогие мои! — заулыбался мужик, потирая толстые волосатые ладони. — Что хотели? Картошечка, морковочка, свёколка. В бочках капусточка, огурчики. Цены вот. На бумажечке. Самые дешёвые!
— Нам картошки пять килограмм, — заявила мама. — Люся, подержи пожалуйста, авоську, я сейчас накладу туда сколько нам нужно.
— Не надо ничего держать! — шутливо возмутился мужик и тут же, обернувшись, крикнул: — Верка! Зараза этакая, а ну возьми у девочки авоську и подержи, пока они складывать будут.
— Не надо! Мы сами управимся! — решительно заявила мама. — Люся, держи сумочку, а я сейчас накладу.
Мужик взвесил набранную картошку и с улыбкой подал полную сумку Арине.
— С вас рупь писят, — слащаво сказал он. — Ровно пять килограмм. По тридцать копеек кило.
— Да… Но мы сейчас перевесим, извините уж, — холодно сказала мама. — У нас кантарь с собой есть. Люся, подержи, пожалуйста, сумку, я сейчас её взвешу.
— Давай, ладно! — Мужик, увидев, что Дарья Леонидовна достала из сумочки ручные весы, добавил в сумку ещё четыре крупные картофелины и ехидно улыбнулся. — Не обманешь — не поешь! Ха-ха-ха!
Дарья Леонидовна посмотрела на мужика укоризненным взглядом, расплатилась за картофель и дала Арине знак следовать за собой. И, естественно, вручив ей что? Правильно! Авоську с картошкой! Которую теперь предстояло таскать всюду за собой.
Чуть поодаль граждане южных союзных республик продавали мандарины и яблоки, последние в этом году. Они точно так же мухлевали, когда взвешивали фрукты, а если видели, что Дарья Леонидовна достает кантарь, сразу же докладывали две-три штуки. На рынке стояли контрольные весы, и если пожаловаться контролёру, тот мог взашей выгнать обманывающего покупателей продавца, ещё и милицию вызвать.
В конце шопинга зашли в мясные ряды, что вызвало отвращение у Арины, сроду не видевшей таких куч сырого красного мяса и белых костей. Причём разложено всё это было на видном месте, на прилавках, буквально в полуметре от тебя! Арину чуть не вырвало! Помутнело в глазах точно… Хоть она и ела иногда мясо и мясные продукты, но, как и любой модный зумер, думала, что все они получаются как-то где-то там, далеко. Тем более, она же была защитником животного мира и зелёной экосистемы! А тут здоровенные кровавые куски мяса напротив твоего лица. И ладно бы куски! Там рядком лежали свиные рожи с торчащими ушами, розовыми пятаками и полуоткрытыми глазами! Казалось, ещё немного, и эта рожа откроет глаза и уставится, ухмыльнувшись, прямо тебе в лицо. Рядом со свиными головами лежали свиные ноги для холодца. Мерзость!
Но то, что происходило посреди прилавков, вообще не поддавалось описанию. О майн гат! Там рубили на куски корову! Вернее, её ободранный труп! И Арина сейчас видела воочию, как это жестоко и мерзко! Хорошо хоть корова неживая была. Посреди прилавков стоял громадный чурбан от вековой сосны. Не меньше метра в диаметре. Двое дюжих мужиков в заляпанных кровью белых фартуках держали здоровенную говяжью тушу, а третий громадным топором, похожим на секиру палача, разрубал её на части. Топор с противным чавканьем раз за разом погружался в тушу, разделяя её на части. Зрелище было как из фильмов ужасов категории В! Этих… Слэшеров! И всё это непотребство происходило не в каких-то секретных помещениях рынка, недоступных обычному прохожему, но прямо посреди рынка! Где ходили и дети в том числе! Дети, правда, равнодушно смотрели на неприятный процесс. И даже с неким интересом. В сеттинге Арины владельца рынка затаскали бы по судам, прокуратурам и проверкам за это жестокое деяние у всех на виду. Дети увидели бы как рубят мясо! Ужас!
— Ма, что это? — дрожащим голоском спросила Арина, с испугом глядя на рубщиков.
— Где? Что? — не поняла мама, выбиравшая окровавленные куски мяса, лежащие на прилавке. Не поняв, что надо Арине, она растерянным взглядом осмотрела округу и не нашла, что так расстроило дочь.
— Там. С топором, — показала пальцем Арина.
— Рубщики разделывают тушу, — бросив равнодушный взгляд на людей, занятых тяжёлой работой, ответила мама. — Очень ответственное задание, скажу я тебе. И очень точное.
— И чем же оно ответственное, кроме… Своей жестокости? — спросила Арина, не зная, куда приткнуть растерянный взгляд. Куда не посмотришь, везде было мясо, туши и свиные головы с пятаками.
— Разделать такую громадную тушу не так-то просто, — поучающим тоном сказала мама. — Каждая часть туши имеет свою цену, различающуюся в разы. Вырезка, пашина, толстый край, тонкий край. Всё это надо мастерски разделить, не допустив ошибок. А потом разрубить оставшиеся кости на куски, стараясь не повредить их.
— И откуда ты всё это знаешь? — с подозрением спросила Арина.
— Милая, я в бухгалтерии работаю. Да это любой человек с жизненным опытом знает. Никаких особых секретов тут нет. Вот и ты тоже будешь знать.
Мама купила пару килограмм говядины с костями на суп и небольшой кусок вырезки
