Ревизор: возвращение в СССР 11 - Серж Винтеркей
До самого вечера сидел с конспектом, занимался. Конец сессии уже совсем близок. Скорее бы отстреляться и «в поля», зарабатывать на ниве просвещения. Интересно попробовать такую нагрузку. В своих знаниях я уверен, но вот выдержат ли связки?..
– Уже шесть. Пошли к художникам, – заглянул я в спальню, где Галия тоже читала какой-то учебник. – Тортика поедим на ночь.
Галия рассмеялась, тут же подскочила, и вскоре мы спускались вниз по лестнице. Тузик проводил нас удивлённым взглядом, типа, куда это вы на ночь глядя?
Нас встретили сервированным на четверых столом в большой комнате. Михаил Андреевич сразу усадил меня и Галию за стол, вокруг которого суетилась хозяйка. Галия быстро улизнула от деда на кухню, помогать Елене Яковлевне.
– У Леночки уже всё готово, – заверил меня дед. – Сейчас попробуешь необыкновенное мясо. Леночка выпытала этот рецепт у шеф-повара знаменитого парижского ресторана. – стараясь говорить нейтральным тоном, поведал он, но видно было, что чрезвычайно гордится женой.
– Она говорит по-французски? – улыбнулся я, представив себе эту картину: как советская художница пытает расспросами шеф-повара в Париже.
– И говорит немного, и все делегации всегда переводчик сопровождает. – пояснил старый.
– Что за делегация?
– Выставка была в Париже персональная. – ответил он, мельком взглянув на меня. – Леночкина и моя.
Он протянул руку к рулону, стоявшему в углу, перевязанному полоской ткани. Развязал и развернул передо мной стопку афиш. На русском и на французском. Фотографии наших соседей на фоне художественных работ. Не сильно моложе, чем сейчас. Значит, не так давно они в Париж ездили, пару лет назад, может, пять. Присмотрелся к афише. Ну, так и есть, члены союза художников СССР оба.
– Подарите один? – спросил я и сделал просящую мину. – С вашими автографами.
Дед рассмеялся, довольный моей реакцией. Отложил один плакат и принялся искать фломастер.
Персональная выставка в это время?! В Париже?! Это очень серьёзно. Без соответствующей расписки с обещанием сотрудничать с Комитетом уж точно не обошлось. Читал что-то такое лет десять назад, в чьих-то мемуарах… Напрочь забыл, в чьих, только это и осталось в голове.
Поймав мой взгляд, он как будто понял, о чём я думаю.
– Пойду, подпишу у Леночки. – сказал дед.
Но не успел выйти из комнаты, как Галия внесла блюдо с запеченным мясом и картофелем. Выглядело очень аппетитно. За ней вошла Елена Яковлевна с салатницей. Когда она поняла, чего хочет от неё муж, очень была польщена и с большим удовольствием подписала мне афишу.
Галия тоже добавила в общую копилку своих восторгов, потрясенно рассматривая афишу у меня в руках и осознавая, какой величины художники позвали нас к себе чайку попить.
Мы расселись за столом. Михаил Андреевич открыл бутылку красного вина, налил нам в хрустальные бокалы и остался стоять, пока Елена Яковлевна суетливо раздавала всем льняные салфетки, чтобы положить на колени.
– Предлагаю выпить за новоселье и за хозяйку этого дома. – торжественно произнёс он, протягивая свой бокал над столом.
– И за хозяина. – добавила Елена Яковлевна и чокнулась с ним своим бокалом с мелодичным хрустальным звоном.
– С новосельем! – поддержал я.
– Поздравляем! – добавила Галия.
Михаил Андреевич принялся накладывать нам мясо с гарниром, расхваливая фирменное блюдо жены.
Я присмотрелся к блюду. Мясо запечено с сыром и, похоже, с мёдом. Какие-то травки, зёрна горчицы попадаются. Нежное, ароматное. Скорее всего, в маринаде вымачивалось перед запеканием. И свинина, явно не магазинная, а с рынка. Заморочилась хозяйка ради нас.
Ещё нам предложили салат с гранатовыми зёрнами, курицей и грецкими орехами. Не смог сдержать улыбку, наблюдая, как Галия пришла в неописуемый восторг и сразу начала раскладывать его у себя в тарелке на ингредиенты. Надо будет подсказать ей укладывать их слоями, а не как Елена Яковлевна всё перемешала. Зёрна граната, выложенные верхним слоем, смотрятся очень эффектно.
До того, как мы добрались до чая с тортом, успели побеседовать все вместе за столом. Потом разделились. Елена Яковлевна показывала Галие свою коллекцию гжели. А мы с Михаилом Яковлевичем обсуждали, как и когда будем развешивать у них картины. Чтобы не мучиться и не долбить стены под каждую работу, он предложил натянуть под самым потолком стальной трос от угла до угла и на него на толстой леске на разной высоте вывесить картины. Нужно будет просверлить стены всего под три дюбеля: по краям и в центре.
– Три точки опоры хватит. – уверенно сказал Михаил Андреевич.
Меня удивил такой способ оформления домашней выставки.
– А толстую леску не будет заметно? – уточнил я.
– Она же прозрачная. – пожал плечами дед. – Не, ну, если приглядеться, конечно, заметишь. Но, поверь, это лучше, чем дырки от гвоздей. Мы же перевешиваем картины постоянно.
– Зачем?
– И новые работы появляются. И одна и та же экспозиция надоедает. – объяснял он. – Раз в несколько лет мы её обновляем, меняем работы местами. И ладно бы стены деревянными были, а тут бетон, кирпич. Не сверлить же стены каждый раз.
– Ну да. – согласился я. – При таком подходе уже на третий раз все стены будут в дырах.
– В том-то и дело.
– А вы только одну стену хотите под картины? – уточнил я.
– У нас везде картины. На любом свободном месте. Вместо фотографий. Пошли, покажу.
Он привёл меня во вторую комнату. Там прямо на полу и друг на друге стояли десятки рам с картинами, приставленные к стене. Большие и маленькие. Начал перебирать их.
– Это Самара, моя малая родина. – комментировал Михаил Андреевич. – Это мы на Байкал ездили. Это Леночка ещё молодая, мы только поженились. Это мы жили лето на Волге у одного знакомого художника, моего друга. Я вас познакомлю. Это у других знакомых гостили в Калининской области, у них там церковь заброшенная, я пока рисовал, слышал, как в кустах вот той сирени младенец плакал. Несколько раз ходил, проверял…
– И что?
– Ничего… Одни старые могилы… – задумчиво ответил хозяин, поглаживая седую бороду.
И тут до меня дошло, что про детей в этой семье я до сих пор не слышал ни слова. И спрашивать неудобно. Мало ли что в жизни случается. Если бездетные, то ладно, а если был ребенок и умер…
– Мальчики, пойдёмте чай пить. – очень вовремя заглянула к нам Елена Яковлевна.
Вернулись за стол, где уже сменили обеденный сервиз на чайный. И я обратил внимание на тончайшие фарфоровые чашки. Через фарфор
