Каратист: полный контакт. Том 1 - Алим Тыналин
Еще важную роль играет настрой. Состояние души. Как будто играешь на музыкальном инструменте.
Надо правильно расставить акценты. Наполнить движения смыслом. Выразить дух воина.
После выполнения участник возвращается в исходную позицию. Судьи дают оценку. Ученик кланяется. И уходит с площадки. Теперь следующий.
Моя очередь была одним из первых. Белые пояса выступали в самом начале.
Я провел ката так, как привык делать в лесу. Мощно и с криками. За это получил меньше баллов. Щепкин недовольно хмурился.
— Чего так орать? — спросил он. — Надо выполнять, как все.
Я не ответил. Как все быть не собирался. Хватит. Прошли уже те времена.
Остальные наши ката выполнили хорошо. Смелов во главе.
Между прочим, на соревнования прибыл и мой противник. Черных Коля.
Тоже выполнял ката. Сделал безупречно. Получил высший балл. Ладно, ладно. Посмотрим, как ты проведешь кумитэ.
Когда выступили все участники, судьи объявили баллы. Я оказался во второй десятке. Неплохо. Я думал, буду еще ниже.
Участников много. Свыше сотни человек. Непросто пробиться.
После этого начались тамэсивари. Здесь участвовало уже гораздо меньше бойцов. Около четырех десятков.
Били только доски. Толщиной два с половиной сантиметра. Всего четыре вида удара. Сэйкэн — прямой. Сокуто — стопа. Сюто — ребром ладони. И эмпи — удар локтем.
Всего разбивать можно не менее трех досок сразу. Если не получилось в первый раз, дается вторая попытка. Доски для удара ногой и кулаком держал помощник. А для локтя и ребром ладони — на подставках.
Время для каждой попытки две минуты. Если не успеть, то считается проигрыш.
Так, сколько бы мне взять досок? Я подумывал о десяти. Вот только смогут ли их установить плотно? Прижать друг к другу так, как надо?
Все участники построились в ряд. В центре площадки. Судья выкрикивал команды. После поклонов участники делали удары. У всех одинаковое время.
Все проходило весело. У некоторых получалось. У некоторых нет. Я попросил для сэйкэн десять досок.
Судья наклонил голову и посмотрел на меня. Мужик лет тридцати, высокий и сильный, черный пояс.
— Ты уверен? — спросил он.
Вообще-то, я мог разбить и больше. Но решил пока быть скромным. А то не поверят.
— Да, прошу десять, — повторил я.
Это количество запросили немногие. Даже Черных взял всего семь.
Когда судья крикнул команду, я стоял неподвижно. Все остальные уже сделали удары. А я стоял.
Сосредоточился. Настраивался на удар. Говорил с досками. С кулаками.
— Ермолов! — крикнул Щепкин в отчаянии. — Давай! Время истекает.
Судья скептически скривился. Тот самый, что спрашивал, уверен ли я. Подумал, что я испугался. Взял кусок, который не смог проглотить.
Щепкин схватился за голову. И тут я ударил. Представил, что моя рука — это меч. Пронзила все доски насквозь.
Так и случилось. Я пробил доски. Мощным и быстрым сэйкэн цуки. Чуть не коснулся лица помощника. Но вовремя остановился.
Когда бил ногой, тоже выдержал паузу. Досок взял уже двенадцать. Получилась внушительная охапка. У меня больше всех. Доски держали двое человек.
Щепкин молчал. Решил не отвлекать. Я ударил последним. Со страшным «Киай!». И тоже пробил все доски.
Ребром ладони я тоже разбил двенадцать штук. Хотя чувствовал, что могу больше. Ладно. Пока начну с этого.
В этот раз моего удара ждали все остальные. Когда я разбил, на трибунах захлопали и закричали.
Для удара локтем я взял пятнадцать досок. Снова больше, чем все остальные. Черных взял девять.
Теперь я ударил сразу. Я уже почувствовал, что смогу разбить их. Непередаваемое ощущение.
Мысленно я видел доски разбитыми. И когда ударил, то все они разлетелись на части. Словно лопнули.
Каждый раз после удара судья подходил и проверял доски. Проверял, сколько разбилось. У меня оказалось больше всех. Неудивительно, что я выиграл тамэсивари.
Правда, это отборочные соревнования. Завтра все будет итоговое. И ката, и тамэсивари, и кумитэ. А сегодня легкие закуски, так сказать.
Зрители снова аплодировали. Когда объявили, что я набрал больше всего очков. Надо же. Они меня заметили.
Щепкин после тамэсивари сказал:
— Молодец. Хотя ты заставил меня понервничать. Я думал, ты уже не сможешь разбить.
Он подумал и добавил:
— А завтра ты сможешь взять больше досок? Если нет, то это ты зря поспешил. Надо было оставить больше назавтра.
Я кивнул.
— Смогу взять. Не волнуйтесь.
Щепкин потрепал меня по плечу.
— Ну хорошо. Иди, отдохни. Скоро начнутся поединки. Я пока схожу к судьям.
Мы готовились к кумитэ. Я решил посидеть в медитации.
Отдых мне, вообще-то, не требовался. Я не так уж и много работал. Там, в лесу, у меня проходили гораздо более жесткие тамэсивари.
Помощники, тем временем, делили центральную площадку на секторы. Чтобы проводить сразу несколько поединков одновременно.
Я отошел подальше. Сел на шпагат. Закрыл глаза. Хотел погрузиться в дзен. Чтобы черпать силу внутри себя.
Но не успел.
— Ты что, у нас самый лучший спец по дощечкам? — насмешливый голос. Знакомый. Это Черных. — Гроза деревяшек? Победитель досок? Что еще ты умеешь?
Я открыл глаза. Да, точно. Черных стоял передо мной. Улыбался. Рядом еще трое поклонников. Тоже скалили зубы.
Я промолчал. Продолжал пристально смотреть на Черных.
Между прочим, одна из лучших тактик. В разборках с такими манипуляторами. С энергетическими вампирами.
— Да он язык проглотил! — заметил один из приятелей Черных. — Наверное, прикусил, когда бил.
Я продолжал молчать. Спокойно сидел в шпагате. И смотрел на забияк.
Черных забеспокоился. Улыбка поблекла.
— Ты знаешь, что ты остался таким же неудачником? — он наклонился ко мне. Цедил слова, как выплевывал. — Ты ноль, ты полное ничтожество. Ты никогда не победишь меня. Скоро ты будешь плакать от боли. И звать мамочку. Ты понял? И никогда не сможешь разбить столько досок.
Я позволил себе улыбнуться. Продолжая смотреть на Черных.
— Че ты лыбишься? — закричал тот же приятель Черных. — Ты уже проиграл, понял? Лучше сдавайся сразу.
Так, надо прогнать их. А то не дадут помедитировать. Еще и драку устроят. А то слишком горячие, как я посмотрю.
Поэтому я поднялся. Выпрямился. Продолжал смотреть Черных в глаза. Потом сказал:
— Ты уже боишься меня, верно? Да, верно. Молодец.
Соперник удивился. Потом засмеялся:
— Да что ты там болтаешь, придурок? С чего ты взял? Да я тебя раскатаю, понял?
Я покачал головой. Продолжал улыбаться.
— Нет, ты это
