XVII. Грязь, кровь и вино! - Александр Вячеславович Башибузук
Глава 24
Глава 24
Шевалье де Бриенн
Я его сразу узнал.
Судя по сверкнувшим глазам Графа он меня тоже.
Но первым среагировал Саншо. Он слетел прямо с лошади на коротышку и подмял его под себя.
Граф было сунулся товарищу на помощь, но я шевельнул поводьями и Бильбо ударив грудью отбросил его в сторону.
— Дьявол! — зашипел убийца, выхватил шпагу и сделал выпад, целясь в коня.
Бильбо заржал, встал на дыбы, попытался ударить убийцу передники копытами, но де Барруа успел юркнуть в узенькую щель между домами.
— Ваша милость, я справлюсь... — зарычал Саншо, катаясь с рыжим по грязи.
— Сука... — я спрыгнул с седла и, выхватив пистоль ринулся на Графом.
Но только сунулся в щель, как услышал очень знакомое жужжание.
Колесцовый замок! Довольно надежная штука, как по нынешним временам, но между нажатием на спусковой крючок и выстрелом проходит несколько долей секунды, пока колесико с пиритом воспламенит затравку. И это при должной сноровке, дает маленькое преимущество.
Бабахнул оглушительный выстрел, но я каким-то чудом успел отпрянуть.
— Дьявол! — рыкнул де Барруа, послышался удаляющийся топот.
— Дьявол... — я ринулся за ним, молясь, чтобы у гребанного урода был при себе всего один пистолет.
Увидел впереди фигуру и быстро прицелился.
Из ствола вырвался сноп огня и искр, по ушам ударил грохот.
Я выбежал из клуба дыма, но Графа уже не увидел, видимо он успел юркнуть за угол.
— Твою же мать...
Быстро оглянулся по сторонам, услышал топот и помчался дальше.
И опять, не иначе только по Божьему промыслу, успел уйти от смерти. Де Барруа притаился за углом и встретил меня ударом шпаги, но я снова успел отпрянуть — клинок всего лишь проткнул перевязь.
Следующий удар я уже отбил, ударил сам, но де Барруа тоже успел отпрыгнуть.
Мы оказались в маленьком дворике, с одной стороны которого стоял штабель пустых бочек, а с другой коряво сбитый из трухлявых досок нужник.
— Шустрый херувимчик... — Граф насмешливо скривился, выхватил из-за спины дагу и пошел по кругу, готовя следующую атаку.
Даги у меня с собой не было, а наваха в таком случае не годилась для роли второго оружия. Пришлось сорвать с себя плащ и хлестнуть им по лицу убийцу, подкрепив выпадом шпаги, чтобы заставить его отпрянуть и дать себе несколько мгновений форы.
Задумка удалась, он отскочил, а мне удалось намотать плащ на левую руку.
— Это тебе не поможет щенок... — Граф финтанул, сделал несколько ложных выпадов, меняя направление ударов и почти загнал меня в угол, но в этот момент из нужника с грохотом и визгом вылетела дородная бабища и остановилась между нами, ошалело тараща глаза.
— Сучка... — де Барруа скупо хлестнул шпагой и женщина, булькая кровью, опрокинулась на спину с рассеченной глоткой.
Я уже понял, что встретился с профессионалом, который если не превосходит меня, то точно не уступает в мастерстве и воспользовался передышкой, чтобы атаковать самому.
Первый выпад прошел, Граф выронил дагу, но второй успел отбить, схватил скрестившиеся клинки рукой в перчатке, пнул меня коленом и прижал к бочкам.
— Ты уже мертв, херувимчик... — хрипел он, кривя бледные губы.
— Иди ты на хер... — я изловчился и пырнул его шипом перекрестья гарды своей шпаги.
Граненый шип распорол убийце щеку, он отпрянул, споткнулся об труп женщины и сел на задницу, выронив шпагу.
Но добить я его не успел, во дворик ворвались несколько яростно вопивших горожан, вооруженных палками и дубинами.
— Бей, круши!
— Смерть, убийце!
— Это он!
— Коли, дядюшка Планшет!
Базен де Барруа с распоротой рожей сидел, я стоял с клинком в руке, соответственно гребанные горожане сразу приняли за убийцу меня.
На плечо обрушилась палка, мощный и умелый тычок слегой в грудь отбросил меня назад к бочкам.
Шпага против дубин не пляшет, помните? К тому же, мне претило убивать дурней.
— Идиоты, вашу мать! Это не я! Держите его... — пытался я образумить буржуа, но меня никто не слушал.
Пнул одного, ударом гарды отбросил другого, но какой-то паренек нырнул вниз и схватил меня за ноги. Второй пейзанин прижал руку со шпагой к бочке ухватом.
Плешивый старичок с кровожадным выражением на морде занес двузубые вилы.
Неожиданно бабахнул выстрел, горожане отпрянули.
На сцене появился Саншо, с дымящимся пистолем в одной руке и тесаком во второй.
Выглядел баск жутковато, со лба на левый глаз свисал содранный клок кожи, а правая скула бугрилась фиолетовой опухолью.
— Назад, ублюдки! — он подбежал и стал передо мной. — Первый кто сунется — умрет! Назад, сказал, паршивые собаки!
Горожане отпрянули и начали перестраиваться. Отступать они даже не подумали.
Я пинком отбросил мальчишку так и державшего меня за ноги, повел взглядом, но гребаного Графа уже не увидел, судя по всему, он воспользовался суматохой и сбежал.
— Блядь... — от злости, я чуть не начал убивать городских идиотов. Но их спасло очередное чудо, в события неожиданно вмешались городские стражники. Во двор ворвалось несколько солдат с алебардами и горожан сразу оттеснили.
К счастью, они уже откуда-то знали, что я не преступник.
— Ваша милость! — сержант коротко поклонился мне. — Идите, дальше мы справимся сами. Задержанный на соседней улице под охраной.
Я прикинул, что Графа уже догонять бесполезно и снова выругался на родном и могучем.
— Твою же мать перемать наперекосяк через дышло, пиздопроебину блядскую! Ну какого же хера, так не везет?
— Ваша милость? — Саншо на меня недоуменно покосился. — Звучит красиво, но на каком это языке? И как переводится?
— На китайском, — коротко сообщил я. — Переводится просто и коротко: я возмущен!
— Какой замысловатый и красивый язык, — баск уважительно покивал. — И где вы ему научились?
Я его одернул:
— Меньше болтай. Где второй? И кто тебя так отделал?
— Так он же... — Саншо смущенной скривился. — Крепкий оказался, сраный еретик. Но подмогли парни Мигеля. Они помогли скрутить и стражу позвали. Идемте...
Рыжий крепыш действительно оказался на соседней улице под охраной двух солдат. Он лежал мордой вниз со скрученными в локтях руками и приглушенно молился. Вокруг толпилось несколько зевак, но, к счастью, они не возмущались беспределом городской стражи.
— Куда его, ваша милость? — длинный стражник с алебардой пнул пленного. — Заткнись, скотина.
