Я ем города, морями запиваю - Дмитрий Валерьевич Политов
— Это от которого? — насторожился Данила. — У меня в Швейцарии вроде бы приятелей не наблюдается.
— О, нет, он не местный, — засмеялся мужчина, обнажив слегка пожелтевшие от курева, но еще вполне крепкие зубы. — Вы встречались с ним в Швеции. Припоминаете?
— Допустим, — осторожно ответил Мельник после небольшой паузы. — И что же хотел мне передать наш общий друг?
— О, сущую безделицу, — заверил незнакомец. Представляться он, судя по всему, не собирался. — Всего несколько слов: «Дело сдвинулось с мертвой точки».
— Даже так? — насупился Данила. — Неожиданно. Я должен что-то ответить?
— Нет-нет, — замахал руками мужчина. — Никакого ответа. Меня попросили лишь передать вам эту фразу. И все. Так что, позвольте откланяться. — Незнакомец прикоснулся к шляпе, слегка поклонился и направился дальше по тропинке вдоль берега, беззаботно насвистывая что-то себе под нос.
Мельник проводил его долгим взглядом. А потом негромко выругался. Ох, как же не вовремя!
Вечером в отеле, где проживала советская команда, прошел торжественный банкет. Высокие шишки из УЕФА решили подвести итог розыгрышу Кубка кубков. «Барселона» укатила домой, решив не участвовать в застолье, где будут чествовать победителя. Не исключено, что игроки испанской команды получили указание с самого верха. Тем более, что президент сине-гранатовых — Нарсис де Каррерас — тесно сотрудничал с режимом Франко и даже опубликовал в свое время в испанских газетах несколько хвалебных статей в адрес каудильо. Но сам глава клуба, как ни странно, на банкет пришел.
Причина столь странного поведения выяснилось в конце вечера. Уже когда отзвучали все положенные по регламенту речи, были вручены командные и индивидуальные призы — Мельник, к слову, отхватил золоченую статуэтку как лучший бомбардир розыгрыша и хрустальную вазу лучшего игрока турнира, а Яшин первый вратарский приз — Каррерас в сопровождении двух парней подошел к столу, за которым расположились динамовцы.
— Сеньор президент хотел бы поговорить с вами, — на довольно чистом русском обратился один из спутников Каррераса к Бескову.
— А в чем, собственно, дело? — мигом подскочил к ним Старостин. — Я руководитель делегации.
Переводчик разразился пулеметной фразой. Каррерас внимательно выслушал его, подумал несколько секунд, а потом величаво кивнул и бросил пару фраз в ответ.
— Сеньор президент готов обсудить с вами переход нескольких игроков «Динамо» в «Барселону». Вы обладаете должными полномочиями?
Старостин несколько натужно улыбнулся. Взгляд его вильнул в сторону незаметного мужичка с простецким выражением лица, что представлял в команде КГБ. Чекист меланхолично сооружал себе многослойный бутерброд и, казалось, даже не слушал разговор. Но и дураку было ясно, что на самом деле ни одно слово не проходит мимо его ушей.
— Видите ли, — откашлялся Андрей Петрович. — Наши футболисты не продаются.
— Сеньор президент считает, что у всего есть цена, — настойчиво произнес переводчик после обмена мнениями со своим шефом. — Мы готовы заплатить по высшей ставке. Скажем, вот эту цифру, — помощник Каррераса быстро написал на страничке извлеченного из кармана пиджака блокнота в роскошной кожаной обложке несколько цифр и показал ее Старостину, — предполагаем заплатить за вашего форварда Мельника.
Андрей Петрович поперхнулся. Натужно закашлялся и опасно побагровел.
— Водички? — подлетел к нему со стаканом чекист. Резво так вспорхнул комитетчик. Заодно цепко впился в страницу блокнота глазами. Якобы, невзначай. Данила заметил, что, несмотря на всю профессионально тренированную выдержку, глаза у птенца гнезда Феликса Эдмундовича на мгновение расширились. Черт, сколько же там? Если уж комитетчика проняло.
— Простите, но я не готов обсуждать с вами подобные сделки, — Андрей Петрович нервно улыбнулся и покосился на застывшего рядом «искусствоведа в штатском». — Но вы можете прислать запрос в нашу Федерацию и мы обязательно его рассмотрим.
Нарсис де Каррерас разочарованно скривился, точно съел кислую дольку лимона.
— Сеньор президент обязательно так и сделает, — перевел помощник дипломатичный ответ босса. Но перед тем, как уйти, второй помощник, что до сих пор никак не принимал участие в разговоре, обошел стол и вручил каждому игроку москвичей по небольшому буклету.
— Ишь, чего удумали, — проворчал негромко Семин, что сидел рядом с Данилой, разглядывая полученное приглашение. — Кто ж к ним в здравом уме поедет? Малой, ты ведь комсомолец?
— А то как же, — согласно кивнул Мельник. Он тоже с любопытством пытался прочесть текст на странице, красиво оформленной в сине-гранатовых клубных цветах. — Все взносы плачу тютелька в тютельку. Собрания разные посещаю, политинформации. Работу по просвещению Динамита нашего веду.
— Да я не о том, — отмахнулся от него Юрка. — Кончай придуриваться, что ты как маленький? Тут ведь другое. Сам подумай, как может наш человек переехать к махровым фашистам? Они ведь против нас в войну целую часть отправили. Как там она называлась…черт, совсем из головы вылетело.
— «Голубая дивизия», — подсказал Эштреков приятелю. — Под Ленинградом отметились, суки. И вообще. Мне фронтовик один рассказывал. Их так из-за цвета форменных рубашек называли.
— Уроды, — веско сказал Яшин и брезгливо бросил приглашение на стол.
— А вот так делать не надо, Лев Иванович, — вырос, как из-под земли, за плечом голкипера чекист. — Не будем обострять. Тут ведь репортеров полным-полно. Так зачем давать им повод для разного рода инсинуаций? Давайте поступим следующим образом, товарищи, — он обвел пристальным взглядом сидящих за столом футболистов. — Вы сейчас заберете эти приглашения с собой, а, скажем, утром, после завтрака, сдадите их мне. Надеюсь, никто не попытается сделать вид, будто забыл или потерял эту бумажку, правда?
— Дурных нема, — проворчал Яшин. Лев Иванович взял со стола свое приглашение, сложил его пополам и засунул во внутренний карман клубного пиджака. Остальные динамовцы последовали его примеру. И лишь Ривелино, как ни в чем не бывало, продолжал читать предложение испанского футбольного гранда. Ну, ему, черту нерусскому, было простительно.
— Дани, — обратился к Мельнику бразилец спустя некоторое время. — Скажи, а почему вы так отреагировали на слова сеньора президента? Обычное ведь дело, что здесь такого?
— Война между нами случилась, — вздохнул Данила. — Страшная война. Крови много пролилось. И забыть такое вряд ли получится. Поэтому, если кто и решится принять подобное предложение, то выход только один — бежать! Знаешь, как знаменитый Пушкаш в «Реале» оказался? Вот так и никак иначе. А это, сам понимаешь, означает, что для СССР этот человек станет предателем. И дорога домой ему будет навсегда закрыта.
— Ты шутишь, Дани? — не поверил ему Ривелино. — Как можно считать предателем человека лишь за то, что он хочет играть в футбол в хорошем клубе?
— Вот так, — беспомощно развел
