С чем вы смешиваете свои краски? 2 - Дмитрий Соловей
Ехали мы молча. Сергей Николаевич насупился и демонстративно со мной не разговаривал. Похоже, его версия о спекулянте подтвердилась наличием авто. Сейчас не так много молодых людей могут себе позволить приобрести машину. Дамы на заднем сиденье тоже помалкивали и первые вопросы стали задавать, когда я свернул с проспекта во двор.
— Это вы здесь живёте? — поинтересовалась Надежда Ивановна.
— Да. Отец в пятьдесят восьмом получил квартиру.
— Машина отца, — не спрашивал, а констатировал факт глава семьи Семёновых.
— Машина моя. «Волга» отца во-о-он там стоит. Чёрная.
Дальше недоумение моих гостей всё усиливалось. Поздоровавшись с консьержем и поздравив его с наступающим, я повёл гостей за собой в лифт. Порог квартиры они переступали с некой опаской. Бабушка и отец были предупреждены о ранних гостях и сразу же вышли встречать. После краткого знакомства я показал бабушке на наши сумки с едой.
— Наденька, снимайте верхнюю одежду и помогите мне на кухне, — моментально сориентировалась бабушка. — Остальные, чтоб не мешались под ногами.
Гости стали раздеваться и разглядывать холл. Маман в своё время постаралась над его украшением. Уж не знаю, где она доставала готовые резные позолоченные рамки для моих картин, но украсила стены ими обильно. Столик под телефон в стиле ампир она купила в комиссионке. Плюс я постарался немного. Заказал в столярке Союза художников якобы планшеты, а на самом деле двери-купе. Сам их покрасил и нанёс через трафарет золотые вензеля. Одёжный шкаф в коридоре получился необычным и функциональным.
Семёновых всё это в комплекте шокировало. Любому неподготовленному человеку могло показаться, что он оказался в музее.
— Шурик, покажи гостям где что, — попросил меня отец.
— Это моя комната, гостиная, спальня, папин кабинет, — быстро провёл я экскурсию.
В кабинете отец к нам присоединился, чтобы дать пояснения лично. Это единственная комната, по стенам которой не были развешаны мои картины. Отец предпочитал на стенах фотографии.
— Шурка с Гагариным, с Гагариным и Титовым. Это его на выставке в Манеже поздравляет Хрущёв. С министром культуры Фурцевой в Лондоне, — откровенно хвастался отец моими достижениями.
Сергей Николаевич и Саша совсем голоса не подавали, хоть и поглядывали на меня. Единственный вопрос задала Саша о моей матери.
— Екатерина умерла этим летом, — сухо ответил отец и показал жестом на выход из кабинета.
Стол в самой большой комнате нашей квартиры, вернее, два стола, уже установили и скатертью накрыли, но ещё не сервировали. Мне была предоставлена эта почётная обязанность, а я привлёк Сашу.
— Сервиз больно дорогой, не жалко? — задал вопрос Сергей Николаевич, наблюдавший с дивана за моими действиями.
— Зачем хранить, если не использовать? — не понял отец. — К тому же это из тех сервизов, что мы из Канады привезли.
— Папа там работал послом, — вставил я слово.
— А Катерина работала переводчиком. Иногда бывали неофициальные встречи, которые не оплачивали деньгами, а дарили подарки подобно этому сервизу. Мы с собой целый контейнер вещей привезли.
— Сашка моя тоже английскому учится, — решил похвалить свою дочь Сергей Николаевич. Но не тут-то было.
— Наш Шурик с пяти лет на английском болтает. Мария Васильевна преподаватель, вот и научила внука, — рассказал отец. — Вернулись мы из Канады, а он уже свободно на двух языках читает и пишет.
Дальнейшие мои восхваления были прерваны бабушкой и Сашиной мамой. Они там на кухне, оказывается, перемывали хрусталь и теперь принесли в коробке, чтобы расставить на столе бокалы и салатницы.
— Что же вы такой ковёр хороший на пол кинули? — странно отреагировала на покрытие Надежда Ивановна.
В их квартире ковёр занимал почётное место на стене. Это я успел хорошо рассмотреть, пока сидел и ждал. Так-то они не бедствовали, но их сервант и шифоньер в зале не шли ни в какое сравнение с нашей стенкой из Румынии и прочей обстановкой.
— Зачем пылесборник на стену? — выступила бабушка. — Пусть лучше там Сашины картины висят.
— Красивый какой ковёр, — не унималась Надежда Ивановна. — Узбекский?
— Арабский, но приобрёл его в Израиле, — ответил отец.
— Он там тоже послом служил, — добавил я.
Дальше обсудить напольное покрытие не успели — пожаловал Илья с семейством.
— Тише-тише, — зашептал он с порога. — Пока ехали, Антон уснул.
— Неси в мою комнату. Мы там для детей спальное место подготовили, — просветил я.
Игорёк прошмыгнул у меня под рукой и с вопросом: «Где у вас ёлка?», юркнул в зал, забыв снять шапку и шарф. Бабушка его перехватила и повела обратно.
— Илья, Людмила, — представил я гостям своих друзей, как только они разместили мелкого в моей спальне.
Следующим пришёл Владимир Петрович. Тоже с приличной сумкой дефицитной еды. Кроме того, он быстро выяснил, кто здесь курильщик и увёл Сашиного отца за собой на лестничную площадку. Жаровы появились в половине двенадцатого. Честно, я уже начал переживать.
— Майя долго собиралась, — пожаловался Михаил Иванович.
Их дочери отмечали Новый год где-то в своих компаниях, а Жаров с супругой приняли моё приглашение. Семёновы Михаила Ивановича узнали и в очередной раз опешили.
— Все за стол! — скомандовала бабушка.
— Я чуть слюной не захлебнулся, — пожаловался Илья.
Все загомонили, засуетились, рассаживаясь за столом. Дядя Вова и отец сели с торцов. Бабушка заняла стратегически выгодное место ближе к двери, чтобы бегать на кухню. Я успел зарезервировать для себя место ближе к Саше.
— Давай, генерал, говори тост, — попросил отец.
— Ну, что… всякое было в прошедшем году. Хорошее и не очень. Помянем Екатерину Фёдоровну, поздравим Илью Алексеевича с получением звания полковника…
— Илюша, да неужели? — всплеснула руками бабушка.
— Ба, я же тебе говорил, забыла? — отозвался я.
— Сашке нового звания пока не положено, побегает ещё в майорах, — дополнил дядя Вова.
— Не факт. Вы же его знаете, вдруг ещё чего учудит, — хмыкнул Илья.
