По грехам нашим. В лето 6731... (СИ) - Старый Денис

Главным итогом совещания был контроль за полями и уборка новых территорий, которые были куплены после скоропостижной кончины соседа по другую сторону реки. Никто особо проблемой не озаботился. А между тем, не большой, но урожай и там есть, а вот людей треть расбежалось. Да и ловить их не стану. А вот переселять некоторых за реку уже стал — освободились избы, земля. Да и вторую пасику делать станем. Старший сын главного бондаря Кречи женился и готов новую жену уводить из семьи. Деятельный парень! Вот пусть и начинает создавать вторую пасику. Знаю, что в Лесном были дупла пчел в трех-пяти километрах. Вот их сперва и попробует пенести в улий.

— Добре! Мышана едеш до Лесного и ладиш страду. Каб урожай был собран. — И Андрея оставь, у його ученья скоро, — сказал я и пожалуй впервые увидел, насколько может краснеть эта железная баба. — Пусти до меня Белу, Симеона и остатних.

В кабинет зашли представители наиболее важных отраслей хозяйства действительной кровью войны и вообще нашего развития. Можно многое не успеть, запороть, но эти направления — нет!

— По первой — Симеон! Волей моей ты тиун Лесного, едь з Мышаной и гляди, как усе по правде ладить. Коли не осилишь — извергом будешь, ступай! — определил новое место работы бывшему тиуну Речного.

— Бела усе станки в работе? — спросил я начальницу прядильного цеха.

— Один на шерсти, чатыры на льну, — ответила молодая девушка.

— По здорову ли Бела? Одпочить треба. Хто аще в прядильне сведущ? — спросил я, заметив бледноту молодой женщины.

— Так Ждана аще, токмо я зраблю доклад, — ответила женщина.

Вот так и привычные слова внедряем: ферма, доклад. Или все же доклад древнее слово?

Доклад содержал информацию, что шерсти мало, а получается пряжа отменная, если как я и советовал продевать льняную нить. Проблема в том, что ткачихи не успевают за прядильными станками. Получается пряжи много, а ткани — мало. Но я отмел эту проблему. Будем продовать и нитью, особенно льняную ткань, а все мощности бросить на шерсть. И можно раздавать пряжу льна. К примеру, дать на полторы рубахи, а забрать на одну. И народ оденется, и склады заполним, а уже на ярмарке расчитываю побольше сторговать, но особое внимание на шерсть. Да, нужно сделать ткацкий станок хотя бы Картрайта, но тут уже кузнецы нужны, а их отвлекать пока не стану. Шерстяная нить уже будет хорошо, а там и станок смастерим.

— Дарен, молви! — обратился я к кузнецу.

— Угля ужо нема. Той, што был пользовали, чугун аще маем, токмо треба уголь, — жаловался могучий кузнец.

— Пошто угля нема? — взревел я.

— Все замолчали и опустили лица в пол. То справа не кузни, вы токмо займаетесь горном и ковкой. Буде уголь за утро буде. Ночь палить иву будуть. Спробуй з поветром и мехами, гляди якоже лепей да чушку два разу прокатывай у горне. Вельми мало узора, треба сотня мечей, шеломы, брони. Зараз чисти горн ад окиси и прокатывай проволоку — я табе казал як, — выдавал я распоряжения.

Разговаривали и о прессе, но с ним пока может и рано, очень мало стали и никак не дойдем до качества булата. Проблема с древесным углем частично решается рубкой леса под поля, но даже этого мало, так как большинство дерева уходит под хозяйство. Уголь же для производства стали идет из ивы, чьи заросли не бесконечны и это скоро станет проблемой. В целом же проблем много, но мы уже немного даем стали и изготовляем мечи. Уже это окупило вложения. Две другие кузницы дают мелочевку в виде наконечников стрел, болтов, сулиц. Уже две недели нарабатываем в запас. А тут еще полковник с тысяцким на поход намекают. Важно, что во многом, мы решили проблемы с сельскохозяйственным инвентарем на сегодня. Осенью будем вновь делать и топоры и косы и лопаты и все остальное, но пока работаем на войну.

— Мне треба до ярмарки чатыры пуда узора. И угля запас на зиму, — закончил я и позвал стекольщиков.

— Зеркало вышло мутным, аднакож вода з серебром галовное, буде две дюжины зеркал у рост да стекло пачнем рабить, да кубки ужо дуем по той трубе, што ты боярин дал, добрая труба, — докладывал Вацлав Яндак.

Этого Яндака иногда хочется назвать Яндаком-муда…, себе на уме, вечный эксперементатор, а еще умудрился пересориться практически со всеми, с кем общался. Но человек — фанат своего дела. Вот только скользкий. Ни один серьезный работадатель не взял бы его на работу, если бы почитал «трудовую книжку». Уж очень много бегал.

Был он сыном стекольщика, и, не желая полжизни прозябать в модмастерьях, поехал в Константинополь, где во всю уже хозяйничали генуэзцы, поджимаемые венецианцами. Там он стал опять подмастерьем византийского мастера, который называл себя стекольным ювелиром, так как работал с предметами искусства. Однако, понимая все процессы, Вацлав напроч не был эстетом и, выучив чуть ли не наизусть всю последовательность действий, даже заучив узоры и приемы, он сбежал уже от этого мастера. Но, как очевино становится из повествования похождений мастера, что-то не поделил с венецианцами, которые все больше перебивали лидерство в Латинской империи. Предполагаю, что он убил одного из представителей этого европейского торгового народа. После он уже попадает в Крым, где работает на конкурентов венецианцев, но город сжигают монголы и он бежит через Днепр в Киев, а оттуда сразу во Владимир. Доходит до великого князя владимирского в поисках поддержки, а тот уже направляет мастера ко мне.

У меня же он сталкивается с тем, что еще, по его мнению, не умеет никто и он оживает и готов на свершения. А я вот думаю его женить, чтобы к булгарам, к примеру, дальше не побежал.

— Вацлав, ты, пес шалудивый, зеркала робиш, аще не познав добре науку стекла? Якоже серебряную воду попортил — у Венецию адвезу сам. Зразумел? — и грозно посмотрел на чеха. Он позеленел, но глаз не отвел. Да после таких приключений слабаком он быть не может.

— Так я ж кажу, што одно зеркало мутное, а дюжина добрая, — оправдался Яндак.

— Я убью тебя, адразу казать то не мог? — уже привстал со стула я.

Вацлав развел руки, мол, не виноват я.

— Серебро и злато дам и зрабите оправу, — обратился я уже ко всем собравшимся. Пусть думают. — А стекло на окна?

— Мутное, но песок лепей адберем, да кварца мало, я отрокам показал песок — буду платить, али ты боярин даш гривну на траты? — мастер прищурился.

— А с народом, евреями, зовущимися не зам ты? Вот таки ж торгаши. Работать за утро буду у тебя, — сказал я и продолжил совещание.

В целом кровь войны вхохновляла, стали мало, но она есть. Стекло мутное, но оно есть. Пряжи много, переработаем еще до зимы весь лен, да еще закупим, как и шерсть закупать с овцами станем. Ткань опять же медленно идет, но быстрее, чем где-либо в Европе.

А много еще в перспективе. Вон жареную картошку по десять кун за порцию продавать на ярмарке будем. Если получится сахар, то вообще бомба! Строимся, только одна артель уехала, да и та думает вернуться, если стройка продолжиться, только с семьями уже. Практически все деньги, что собираются с округи на школу, как и многие трофеи, идут на строительство. Ратники же многие не захотели идти в закупы, несмотря на простую договоренность о долге мне, а сами оплатили дома себе. Я же собираюсь открыть первый на Руси средневековый супермаркет.

Короче — Нью-Васюки. Но лучше стремиться сделать больше, чем сделать мало.

Тяжело в учениях

Глава 30. Тяжело в учениях

Наконец, приехал Жадоба. Уже думал, что кинул меня пират, но нет. Вести привез он хорошие.

— Боярин, Новгород Великий чакае твой торг, вельми потребен хлеб, узор, ткани, аще казали, зеркала по-добру возьмут за две сотни гривен урост коли, — докладывал Жадоба.

До этого у нас состоялся разговор, в котором он высказался в пользу того, что я мог бы и сам кумить два-три ушкуя или взять еще один у него. Беспоился, оказывается, за свое будущее.

— Добро, Жадоба, ты мне потребен, мне потребны аще два ушкуя и треба купить их. Предать меня ты не зможаш — найду. Со мной мошну набьешь, токмо треба и иншая, — я посмотрел в глаза ушкуйнику. — Ты и люди твои павинны стать сотняй воев. Сем десятков копий и три десятка на самострелы. А також выучка. Твои ушкуйники пройдут школу воинскую, покуль ты будешь стоять. Також гляди отроков добрых сабе на ушкуи. Да, а новгородцы на ярмарку придут?