Владимир Коваленко - Боевые паруса. На абордаж!
Еще одно ядро.
— Суши весла! Весла убрать! Шесть румбов лево. Все паруса.
Парусный мастер снова занят.
Вновь большой корабль гонится за маленьким, только на этот раз волны захлестывают большому в пробоины в носу. Расстояние начинает понемногу увеличиваться, зато на горизонте, позади преследователя, показываются чьи-то мачты.
— Упрямый, — говорит Хайме, — может, добавим?
— Не стоит гневить Господа. Мы и так замечательно отбились. Тем более чем дольше он за нами пробегает, тем глубже осядет. И медленней пойдет к своим.
— Каким своим? На Тортугу?
— Нет. К эскадре, которую он фланкирует. Или авангард изображает. Там, позади, уж точно не отставшие суда Золотого флота. Я немного разбираюсь в геральдике: кроме флага, француз поднял вымпел эскадры Бреста.
Значит, теперь главное — скорость. Как только люди немного отдохнут, капитан отдаст приказ помочь ветру веслами. Сядет на банку сама. Цель французской эскадры понятна, потому как не далее как вчера с замиранием сердца, но с радостной гордостью довелось считать проходящие мимо галеоны Золотого флота. Враг немного опоздал да еще и заблудился и теперь вынужден не поджидать, а догонять. На море и не такое случается. И будет случаться даже когда кто-нибудь наконец придумает действительно точные часы…
История восьмая, в которой лейтенант-генерал дон Педро де Урсуа ухитряется развернуть море, словно шахматную доску
Французские корабли проходят мимо. Заметили не заметили — неважно. Этим слонищам за пинассой гоняться не с руки. Да и не знают они толком берега Эспаньолы. А рисковать полноценным кораблем ради беспалубного суденышка… Другое дело, если у них найдется авизо. Или буканьер. Но пока из-за мыса выворачивают один за другим многопушечные чудовища. В Испании их назвали бы боевыми галеонами, в Англии и Франции прозывают военными кораблями. Сразу видно отношение! Мол, все, что поменьше, лишь под ногами мешается.
Оскорбительно, но почаще бы так маленьких обижали! Главное — враг не стал тратить время, чтоб зайти на Тортугу. И обрасти ворохом малых судов, битком набитых отборными головорезами. С которыми, между прочим, потом придется делиться добычей.
Вот и идут, могучие и слепые. Можно считать. Про себя, потому что зубы стиснуты. Четыре вымпела. Пять вымпелов. Шесть… У Испании столько-то и нет!
У правого плеча — выдох.
— А вот и наш знакомый, — дон Хайме еще не моряк. Как и она. Но не узнать корабль, который Немезидой гнался за тобой несколько часов?
— Точно, с битой мордой! Но хорошие же у них на эскадре плотники…
Голос слева слегка злораден и чуточку восхищен. Верно, мастер сам и чужое мастерство понимает. И вчера он, скорей всего, был прав. Паруса спасли б «Ковадонгу» верней, чем пушки. Но Руфину матушка учила: лучше свои батоги, чем чужие пироги, и горская мудрость не подвела.
А плотники у врага и правда хорошие. Несколько часов, и корабль держит место в строю, не отстает. Осадка нормальная, воду носом не черпает, наверняка и погонные пушки уже в порядке. Только в дозор отправили другой корабль, этот поставили предпоследним. Итак, их восемь — считая тот, что впереди основных сил. Многовато. Что ж, придется попотеть.
Ну, теперь точно не заметят. Тем более что из лежащей впереди бухты разносятся раскаты орудийного грома. Наживка сработала! А «Ковадонге» пора развернуться. У нее будет другая битва. И вряд ли более страшная, чем та, которую пришлось выдержать Изабелле де Тахо вчера. Теперь, как и тогда, порхают над водой, как крылья бабочки, весла, пинасса летит вперед среди изумрудных брызг, чтоб лихо стать точно к борту флагманского галеона. Словно родное разъездное судно. Сверху, с похожей на башню сказочного замка надстройки, даже спросили:
— Тали спустить?
Мол, вы, часом, не шлюпка? Вас наверх не затащить? Теперь это стало традицией. На море все, что благополучно повторилось хотя бы три раза, становился традицией. А это она повторит пока лишь во второй раз.
— Срочное сообщение для его превосходительства лейтенант-генерала!
Вчера ее переспросили:
— Еще немного свежей говядины?
Большего от пинассы не ждали. Да и воды, формально, испанские. Тогда она, не остыв от боя и тяжелой работы на весле, зло крикнула:
— Еще немного французских кораблей! Да чтобы вас догнать, мне пришлось фанданго танцевать под носом у сорокапушечника с вымпелами эскадры Бреста.
Наверху посерьезнели.
— Немедленно доложим. Поднимайтесь на борт.
Известие о появлении неприятеля командующий флотом воспринял едва ли не с облегчением. От самого выхода из Картахены Индийской дона Педро де Урсуа и Арисменди, лейтенант-генерала Каррера де Индиас, командующего Флотом де Терра Фирме, томило неизъяснимое беспокойство, словно подагра перекинулась из ноги в печенки.
Теперь все стало по местам. Даже болезнь отступила, и старые раны перестали ныть. Позади боевой флот. У него — тяжело груженные транспорты. И даже эскорта нет, как обычно. Все боевые корабли из Индий отозваны. Враг откуда-то об этом узнал — достаточно рано, чтобы отправить сильную эскадру за главным призом Атлантики.
— Поднимите сигнал для альмиранты,[29] пусть дон Антонио явится для совещания. И общий сигнал о военном совете через час. Капитана пинассы — сюда.
Можно попробовать уйти. Отвернуть в открытое море — и тогда, ценой лишних мучений для моряков, конвой получит шанс. Однако лейтенант-генерал этот вариант отбросил сразу. Во-первых, медленно идущий флот могут найти и перехватить, не так это сложно. Вокруг слишком много враждебных Испании владений и кораблей. Заметят, передадут. А во-вторых…
Ему, испанцу, прятаться? В Америке? Хватит унижений. В Испании пока остались мужчины. И женщины, да. Вот, стоит. И как ее на морскую службу занесло? Это для баска море, что поле, сеет сети, жнет рыбу. В море выходят лет с девяти. Ну, девки попозже… Лицо длинное, кастильское. Как увидала, кому докладывать, — аж побелела, но нос не воротит. Зато кланяется чуть ниже, чем положено. Басконское приветствие мимо ушей.
— Не понимаю… Я не басконка, но имею честь быть испанкой! Капитан де Тахо и «Ковадонга» в вашем распоряжении, генерал. Мы готовы… в огонь.
Могла просто передать сообщение и уйти. Береговая охрана флоту Индий не подчинена, и никто не упрекнул бы. Тем более женщину. Да от одного вида старого генерала младенцы плачут, девицы валятся в обморок. Даже крепкие, басконские. А у этой-то перед глазами не просто урод, но образчик того, во что может превратиться человек, переживший морское сражение. Или, точней, шестнадцать сражений. Человек, который четыре раза горел, не покидая квартердека, и поднимался с кораблем на воздух.
Первый порыв — расспросить и прогнать. Вот только по мере разговора стало ясно, что прямой приказ уйти девица воспримет, как оскорбление. И, чего доброго, попрет на эшафот сама. Раз уже попробовала. «Фанданго с сорокапушечником». Вот уж пара дону Хуану Австрийскому. Тот тоже, ведя флот к Лепанто, что-то зажигательное на носу галеры отплясывал. Правда, ноги в кровь не сбил, как эта — руки. Сквозь белые суконные перчатки пятна проступают. И как только натянула?
Отпустил, заверив, что дело найдется. И правда, лишнее дозорное и разъездное судно не повредит.
Тут подоспел дон Антонио де Исаси. Младший флагман, королевский комиссар, добрый знакомый, славный моряк и единственный человек на эскадре, с которым есть смысл действительно советоваться по поводу предстоящего боя. Хотя бы потому, что Исаси, даром что баск, самый прославленный из приватиров Дюнкерка! И если генерал де Урсуа знает, как конвои защищать, то Исаси собаку съел на их перехвате.
Для адмиральских разговоров хорошо подходит балкон на корме. Ярус, на котором нет орудий и отцепляющих многотонные пушки расчетов, зато есть свежий воздух, на котором и табачный дым вкусней.
Трубка — испытанный способ собрать нервы в кулак перед важным разговором. Вот и первые слова. Комедия, которую старые знакомцы не прекратят разыгрывать даже в чистилище. А куда ж им еще? Сразу в рай — грязноваты придут, в соли морской, в золе и крови. Ада же павшие за веру и короля не удостаиваются.
— Все ходишь, как голодранец, в парусине? Не хочешь хоть перед смертью прилично одеться?
Генерал де Урсуа не улыбается. То, что у него получается при попытке растянуть губы, за улыбку пока никто не принял.
— При абордаже в коротких штанах неудобно. Ты погоди, я перед боем еще и сапоги стащу, — и тут же, без перехода: — Итак, у нас под боком шастает галеон под вымпелом эскадры Бреста. И за ним маячат другие корабли.
— И это слова вечно подозрительного королевского комиссара? Отчего ты доверяешь какой-то де Тахо? Они там в верховьях моря не видят. Увидела барку, испугалась…
