Евгений Ермаков - Пандемия (СИ)
Впрочем, кое-что ученые все-таки успели разработать. В числе немногих экспериментальных разработок увидел свет и прототип транспортника, работающего на водородном топливе.
Космическая станция "Циолковский" представляла из себя огромный металлический тор, обращавшийся на высоте 35 тысяч километров над экватором; станция была пристанищем десяти тысяч человек. Изначально она предназначалась для космических исследований с геостационарной орбиты, однако после начала пандемии было решено эвакуировать на станцию все высшее руководство страны.
Первым указом президента России на борту станции стало распоряжение о присвоении "Циолковскому" статуса главного штаба по борьбе с распространением вируса на территории России. Когда стало ясно, что так быстро с этой чумой справиться не удастся, президент издал указ о введении на всей территории страны чрезвычайного положения. Оно действовало до сих пор, и официально отменено не было. С борта "Циолковского" президент в последний раз вышел в эфир федеральных телеканалов. Спутники до сих пор бороздили космическое пространство возле Земли, но телесети уже не функционировали, обращаться было не к кому.
На станции располагался Генштаб, аппарат президента, и научно-исследовательский комплекс, в котором по-прежнему жили ученые, занимавшиеся исследовательской работой. Из-за нехватки места, поначалу планировали их отселить со станции, однако люди, осознавшие, что им угрожает в случае возвращения на Землю, сумели убедить лично президента в необходимости продолжения своих исследований, поэтому они остались на "Циолковском". Считалось, что они исследуют природу вируса, вырабатывают способы борьбы с неизлечимой болезнью.
Жилого места здесь и в самом деле было не хватало. В каютах жили подчас по шесть- восемь человек, однако выбора не было, никто не жаловался. Недовольных с радостью отправляли на землю на борту очередного флаера, привозившего на станцию все необходимое. Наоборот, попасть сюда на ПМЖ считалось недостижимой мечтой большинства людей, оставшихся на поверхности. Летающий бублик стал олицетворением рая, попасть в который некоторые смогли и при жизни, а теперь пользовались всеми благами, предоставляемых им святилищем.
Во входном шлюзе был оборудован санпропускник, сканировавший всех прибывающих на станцию на наличие любого рода инфекций и вирусов. Вход для больных или вызывающих подозрение был закрыт, да и для здоровых людей из числа простых смертных тоже. "Циолковский" чисто физически не мог принимать новых беженцев. Только элита и группа ученых, более никого.
Говорили, что по большому блату (деньги уже ничего не решали) кое-кому удалось попасть на станцию, когда свободных мест уже не оставалось. В любом случае, все решали связи и целеустремленность. Можно себе представить, какая была конкуренция среди желающих эвакуироваться на станцию.
Существовали закрытые списки с фамилиями людей, утвержденных к переселению на "Циолковского". И если список утвержденных лиц составлял пять тысяч человек, больше станция не могла вместить, то список рекомендованных к эвакуации составлял, говорили, тысяч пятьдесят человек. В этих списках были только самые нужные и важные для государства люди - медики, ученые, генералитет, высокопоставленные чиновники, и те, кто на этапе формирования списков сумел попасть туда за огромные деньги. Первые несколько мест в списке утвержденных, безусловно, были зарезервированы для семьи президента.
Даже всеми правдами и неправдами попав в список рекомендованных, человек знал, что шансы его невелики. Появлялись они лишь у предприимчивых, пробивавшихся в список утвержденцев. И тут уже не брезговали никакими средствами. Кто-то из счастливчиков, уже сидевших на чемоданах, внезапно пропадал в последний момент. Вариантов было множество - люди взрывались в машине, погибали от взрыва газа, пожара из-за неисправных отопительных устройств, или становились добычей безымянного киллера. Место выбывшего недолго оставалось вакантным. Его занимал тот, кто был в списке ниже на одно место. Таким образом, очередь понемногу продвигалась. В какой-то момент список утвержденных лиц вдруг стал считаться черным - слишком уж рисковали те, кто в нем находился, погибнуть от несчастного случая.
В разгар пандемии много слухов ходило о станции, один другого нелепее и неправдоподобнее. Официально народу не сообщалось ничего, но все были в курсе, что готовится эвакуация элиты страны. Пока в народе работало "сарафанное радио", люди обсуждали меж собой очередные перипетии, связанные со списками.
Даже в подъезде Антона судачили бабки, встречаясь на лестничных клетках. По старой, укоренившейся десятилетиями привычке они проверяли почту в ящиках. Сами знали, что газет нет и не будет, но ходили тем не менее исправно. Размять суставы, поговорить с товарками.
-Наш-то, Афанасий Дмитриевич, мэр, застрелился вчера на даче.
-Говорят, он тоже в списке утвержденных был на эвакуацию...
-Точно, точно был, бабоньки. Как есть говорю. Мне в собесе говорила одна женщина, она точно знает! Деньги ему большие предлагали, чтобы фамилию свою он оттуда убрал, да куда там! Уперся, и ни в какую. Вот вишь, по-хорошему не захотел, так убили человека...
Долго охали бабки, скорбно качая седенькими головами и расходились по квартирам.
Сразу после Нового года была срочно проведена эвакуация. Больше ждать было нельзя. Для тех, кто остался внизу, станция так и осталась пределом мечтаний. Это был миф о загробной жизни, райское место. Однако, для тех, кто жил на ней, это была лишь отсрочка. Выживание в условиях нехватки жизненного места, недостатка витаминов, чистого свежего воздуха. Первую, нижнюю палубу, занимали техники и обслуживающий персонал, а так же самые незначительные персоны из мира бюрократии. Второй, средний ярус, занимали военные, аппарат президента и высокопоставленные чинуши. На третьей, верхней палубе, размещались лаборатории, там же жили ученые и медики, а в западной части палубы находились изоляторы, в которых и проживали немногочисленные женщины с детьми.
Стерильные условия, в которых их содержали, стремясь не допустить к хрупким организмам вирус, губил их. Отсутствие микробов еще более ослабляло человеческий организм. Хилые, бледные, малокровные, женщины с детьми действительно выглядели больными в сверкающих, безукоризненно чистых палатах. Кварцевание и другие медицинские процедуры мало помогали. Людям была нужна естественная среда обитания, свежий воздух, а не изолированные боксы. Количество проживающих на станции женщин было строго засекречено. Говорили, что жена и дети президента находятся именно там, в изоляторе.
Прибыв на станцию, Антон и Шалый прошли стандартную дезинфекцию и сканирование во входном шлюзе. Несколько минут компьютер анализировал пришельцев на предмет наличия возбудителей, идентифицировал личность по результатам био-скана. Пробы на чуму Файнберга брались непосредственно из жировых выделений из ладони, положенной на опознавательный прямоугольник.
Наконец, система закончила анализ, обоих обдало белесым дезинфицирующим газом, массивная шлюзовая дверь поднялась верх, их взорам предстал восточный коридор нижней палубы "Циолковского".
Шалый бывал здесь частенько, поэтому он сразу же уверенно направился в штаб на вторую палубу. Антон осматривался на ходу, широко открыв глаза. Все здесь было поражало его воображение. Он ожидал увидеть толпы военных, одетых в парадную форму, караульных на каждом посту и медиков, снующих туда сюда по коридорам, но ничего такого там не было. Конечно, попадались солдаты и люди в форме, однако большинство людей были одеты в гражданское- комбинезоны, рабочие халаты, и просто свитера, рубашки, костюмы. Здесь был их дом, и одевались они соответственно. Единственное, что оправдало его ожидания - караульные в красивой темно-синей форме космических войск с красивыми золотыми шевронами на рукавах и эмблемой на рукаве - земля в окружении серебристых спиральных колец и перекрещенными мечами в нижней части. Они стояли повсюду - на станции было много помещений с ограниченным доступом.
Интерьер станции был выполнен из легкого белого пластика - никакого листового железа, давившего на психику и утяжелявшего станцию - только легкие светлые материалы, придававшие станции праздничный вид.
Антону бросилось в глаза, что среди снующих по коридорам людей почти не было молодежи - в основном, здесь жили люди среднего и старшего возраста. Он встретил всего несколько молодых людей, которым явно не было тридцати - они с деловитым видом шли по коридорам, зажав папки под мышками, или читая на ходу бумаги. Очевидно, это были дети важных персон на станции.
Миновав приемную, в которой у двери кабинета генерал-полковника Ковалева восседал важный усатый майор-референт в форме, оба наконец попали в его кабинет. Именно Ковалев заведовал службой безопасности на станции, а так же курировал работу наземной станции РЛС.
