Nik Держ - Оскал зверя (Пес-2)
— Точно! — вспомнил Сергей Валентинович. — Виллигут — Вейстхор, одно из имен Вотана.
— Так вот, их имен здесь нет, в рунах я немного разбираюсь, — батюшка усмехнулся, — пришлось научиться.
— Так может они имена сменили? Делов-то!
— Нет, Сереженька, тайное орденское имя дается один лишь раз. И сменить его не может даже Великий Магистр — глава ордена.
— Но ведь у того же Одина было множество имен? Почему ему можно?
— Он бог, как-никак, ему многое можно!
— Типа: богу — богово, а кесарю — кесарево?
— В точку, Сережа, — скупо похвалил майора старец. — Наши старые знакомцы в этом обряде личного участия принимать не будут — отсидятся за границей измерения. Но, жертвуя телами непосредственных участников обряда, они попытаются спасти их бессмертные сущности, души…
— Да какие у них души, батюшка? — возмутился Сидоренко. — Не может у таких монстров быть души. Сущности. Черные. Гадкие… Видели бы вы, что они в Биробиджане с евреями сотворили! — Сергей Валентиныч с хрустом сжал кулаки. — А там дети, женщины, старики…
— Держись, Сережа, держись… Дай Бог, свалим супостата. Надеюсь, что Петины видения сбудутся.
— Я тоже на это надеюсь, — с надеждой произнес Сидоренко. — Как Семеныч? Лучше?
— Лучше. Рвется в бой, — улыбнулся батюшка. — Сегодня я приказал ему отсыпаться… А завтра он планирует собрать своих архаровцев.
— Это ребят из холодильника?
— Да. Планирует расширить их возможности до уровня Харитона Никаноровича. Утверждает, что Личи идеально подходят для работы с мертвой тканью Зомби. Им не страшен откат, который он недавно словил.
— Который отправил его в кому?
— Да. Он планирует натаскать ребят Скворцова, чтобы они могли командовать не взводами, а хотя бы ротами… В идеале, конечно, батальоны и полки… Но я сомневаюсь, что за такой короткий срок еду это удастся.
— Н-да, — согласился с монахом Сидоренко. — Сомнительно. Ну, это уже другой разговор. Что мы с этим «Кругом Смерти» делать будем? Какие последствия, если они все-таки сумеют провести обряд?
— Не-зна-ю, — по слогам произнес монах.
Сергей Валентинович с испугом посмотрел на потухшего старца. Такого ответа от всезнающего генерала он еще ни разу не слышал. Такой ответ подействовал на майора как гром с ясного неба.
— Кх-м, кх-м, — постарался выбить подкативший к горлу комок Сидоренко. — Совсем никаких идей?
— Совсем, — признался монах.
— А может быть, параллельно с основными силами сбросить несколько диверсионных групп в зону переходного портала.
— Нам не дадут даже подлететь. Портал — единственное окно в их родной мир. Его пуще глазу берегут!
— А, черт побери, что же делать?
— Мы можем их лишь планомерно выдавить… Это, кстати, подтверждают видения Пети.
— А что за чудовище они пытаются вызвать своим обрядом?
— Не могу точно сказать… Ребята сейчас усиленно перерывают архивы, ищут хоть какую-нибудь информацию. Известно лишь то, что эта пресловутая богиня — существо из расы, предшествующей человеческой. Громадного роста, необыкновенной мощи… Играючи оперирует чудовищной энергией разрушения. Призванная в наш мир, питается исключительно жизненной силой живых существ, за что и прозвана «Богиней Смерти». Жрецы, решившиеся провести обряд вызова, обычно не выживают. Они — первое звено в пищевой цепочке монстра…
— Тогда какой смысл в таком самопожертвовании?
— Смысл прост: иногда желание уничтожить врага настолько велико…
— Что затмевает инстинкт самосохранения, — продолжил мысль монаха Сидоренко.
— Да, во имя такой «благородной» цели приносятся любые жертвы! К тому же есть еще один интересный момент у этого обряда… — батюшка сделал небольшую паузу, выбивая из потухшей трубки в пепельницу скоксовавшийся пепел.
Сергей Валентинович не торопил монаха, а терпеливо ожидал продолжения разговора. Батюшка отложил трубку в сторону и поднял голову:
— Так вот, насчет этого интересного момента. Если желания жрецов, проводящих обряд, совпадают, то есть являются одним общим желанием, это желание проецируется… Вернее внедряется в ткань реальности… Вписывается в Книгу Бытия…
— То есть, батюшка, ты хочешь сказать, что это желание сбудется с большой долей вероятности?
— Сто процентов! Жрецы майя верили, что желание сбудется, каким бы бредовым оно не было!
— Значит, сбудется любое желание? — задумался майор. Любое… Желание… Я кажется догадался, почему Рейх одержал победу в своем измерении! — наконец выпалил он.
— Давай, делись секретом со стариком, — произнес монах.
— Помнишь, что я первый допрашивал Петра Незнанского?
— Конечно, помню, — не понимая, куда клонит майор, ответил батюшка.
— Потом я много раз беседовал и с ним и Вольфычем на тему их родного мира. Вот что меня тогда удивило — в Рейхе параллельного мира отсутствовала такая мощная структура как «Анэнербе». Тогда как в нашем мире это один из ключевых институтов фашизма.
— Я читал твои доклады, — припомнил батюшка. — Тоже удивлялся насчет отсутствия «Наследия предков». По-моему у них там была какая-то нехорошая история… Какой-то несчастный случай?
— Вот об этом несчастном случае я и вспомнил! Сопоставил факты. Вольфыч с Петером конечно подробностей не знают, но в общих чертах ситуацию обрисовать смогли. Это был тридцать восьмой год. В Вевельсберге собралась вся фашистская верхушка. Отсутствовал лишь фюрер, который, как оказалось впоследствии, заболел. Эта счастливая случайность спасла ему жизнь. Что на самом деле случилось в орденском замке СС, наши товарищи не знают. Однако от замка не осталось даже камешка… Когда Патриарх готовил Петера к заброске, старого кровопийцу вызвал к себе Виллигут, уточнить кое-какие детали. Они встретились на раскопках, проводимых возрожденным «Анэнербе» на месте бывшего Вевельсберга. Петер был в свите Патриарха. В одной из палаток археологов он краем глаза видел их добычу…
— Неужели хрустальные черепа? — заерзал в кресле монах.
— Они самые, — усмехнулся майор. — Часть черепов были искореженными, словно оплывшими от высокой температуры. Но некоторые совсем целые. Теперь ты догадываешься, какой несчастный случай стер с лица земли орденский замок СС Вевельсберг? И какое сокровенное желание воплотилось в альтернативной реальности?
Батюшка помрачнел, кровь отхлынула от его и без того бледного морщинистого лица.
— Это плохо, Сереженька, — прошептал монах. — Значит, у них есть опыт… Пусть неудачный…
— Это с какой стороны посмотреть? — не согласился с генералом Сидоренко. — Рейх стоит, и, по всей видимости, процветает. Как бы с нами не случилось того же!
— Что мы можем поделать? — развел руками старик.
— Нужно ходатайствовать перед президентом о нанесении ядерного удара по месту перехода! — с жаром предложил Сидоренко.
— Ты думаешь, о чем говоришь? — недовольно проворчал батюшка, хотя сам в этот момент думал об этом.
— А что не так?
— А договор с нашими узкоглазыми братьями? Это, можно сказать, уже их территория. Ты решил спровоцировать новую войну? С Китаем?
— Вот блин! Отдать зараженную территорию… Но обрисовать сложившуюся ситуацию Верховному Главнокомандующему просто необходимо!
— Обязательно доложу, а также настоятельно посоветую раскрыть карты китайцам. Пусть думают. Хотя времени у них, да и нас тоже, совсем не осталось.
— Я думаю, что президент примет правильное решение. Владимир Владимирович мужик решительный…
— Вот что, Сереженька, ты приготовь подробный доклад. Поеду сегодня в Кремль.
— Есть, подготовить доклад! — по-военному ответил Сидоренко.
* * *Едва утомленный Петр Семеныч сомкнул глаза, как в его ушах раздался дребезжащий голос старого волхва:
— Вставай, внучок! Не время нежиться!
— Вот парадонтоз! — выругался некромаг, открывая глаза. — Дед, ты мне отдохнуть дашь когда-нибудь, или нет? Вот нажил себе геморрой!
Он открыл глаза и оглядел знакомую горницу. За выскобленным добела столом сидел улыбающийся Кемийоке. Петр Семеныч тяжко вздохнул, сунул босые ноги в овчинные чуни и встал с лежанки. В иллюзорном мире старика усталости как не бывало, сонливость исчезла без следа.
— Ох, дед, соскучился что ли? — проворчал Петр Семеныч для вида, но старик даже ухом не повел.
— Здоров ли, внучок? — поинтересовался старик.
— Здоровее видали, — буркнул Министр. — Виделись же сегодня. Ты мне просто выспаться дай, — попросил он старца.
— Выспишься ишо, — отмахнулся Кемийоке, не обращая на ворчание внука внимания. — Я ненадолго… Скажи-ка лучше мне, голубь сизокрылый, куды ты подевался утром, когда я тебя отпустил? Сны твои я прочувствовать могу… Но не спал ты.
