Евгений Сартинов - Последняя Империя
— Давно это с ним? — врач кивнул в сторону кушетки.
— Да часа два… нет, три… — по очереди начали припоминать парни.
— Плясал вместе со всеми, и бац, упал!
— Думали так, с перепоя, отнесли в спальню, а потом хватились, с ним совсем плохо…
— Горячий, одежду рвет…
Ханкеев тем временем набирал номер инфекционной больницы.
— Багрянцев, ты сегодня дежуришь? Слушай, помнишь собирали нас два дня назад по поводу той дряни? Ну вот, есть похожий клиент. Да, солдат, приехал в отпуск, буквально сегодня. Симптомы стопроцентные, температура… — медсестра подала ему градусник. — Сорок два, похоже на отек легких.
Через пятнадцать минут к воротам городской больницы подрулил "уазик".
— Где он? — с порога спросил высокий седой человек в белом халате, главврач инфекционки Куликов. Вместе с ним приехал и однокурсник Ханкеева Багрянцев. Завязав предохранительные маски, они уже втроем склонились над больным.
— А это что? — спросил Куликов, чуть поворачивая голову солдата и показывая на легкий синяк рядом с ухом.
— Может, подрался с кем? — предположил Ханкеев. Ему никак не хотелось верить в свой же уже поставленный диагноз.
— А вот еще, — заметил Багрянцев, поднимая руку больного и показывая на более отчетливое пятно под мышкой.
— Да, похоже, все ясно.
Они отошли в сторону. Пока Куликов просматривал данные на солдата, Багрянцев принес большой круглый кофр.
— У нас есть сто доз вакцины, сначала вкатим ее себе, не дело будет, если мы свалимся в первую очередь. Сережа, сделай всем уколы, а я пока подниму на ноги городское начальство, военкомат и позвоню в областной центр.
И военком, и мэр прибыли быстро, жили совсем рядом. К этому времени Ханкеев сходил на квартиру Литвиновых и принес документы солдата. Самого Сергея отправили в инфекционную больницу.
— Они уже там забыли про него, перепились окончательно, — делился впечатлениями доктор. — Мать с отцом в полной отключке, еле нашел его сестру, она вспомнила, где висит его китель.
— Судя по военному билету, прививка ему была сделана буквально сегодня утром. Это очень плохо.
— Почему? — не понял мэр, невысокий человек лет пятидесяти с округлым брюшком.
— А то, что прививка не подействовала. Если так, то и наши — мертвому припарка. Алексей Михайлович, — Куликов обернулся к военкому, — надо дозвониться до воинской части Литвинова и узнать, в самом ли деле солдатик прививался. От этого зависит очень многое.
— Хорошо, займусь этим сейчас же. У нас он еще не встал на учет.
— И надо выяснить, каким транспортом он добирался до города, маршрут, попутчики. Все требуется знать досконально. Если парень подцепил новую разновидность вируса, то его попутчикам сейчас весьма хреново.
Зазвонил телефон. Куликов подняв трубку, выслушал короткий доклад:
— Хорошо, — сказал он и повесил трубку. Затем повернулся к присутствующим: — Он весь покрылся синими пятнами. Все сомнения отпали.
— Кто на очереди следующий? — спросил Багрянцев.
— По идее первыми его встретили отец и мать, — заметил Куликов.
— Да, они там… — начал было Ханкеев, но потом осекся. Ему вспомнилась квартира Литвиновых, колобродившие «братаны» и расслабленные позы старших родственников. — Вообще-то хорошо бы их снова навестить.
— Всю эту компанию надо изолировать, пройтись по адресам, куда заходил Литвинов.
— Им сейчас не до расспросов.
— Ничего, подключим милицию, сунут всех под душ.
Допрос принудительно протрезвленных родственников солдата принес мало радости для врачей. Литвинов наследил не только в своем дворе, он умудрился посетить и любимую девушку, и единственную прабабушку на другом конце города. Самое страшное, что все это время он пользовался обычным рейсовым автобусом.
Еще через час в город прибыли части МЧС, областное медицинское начальство. И мало кто знал, что два батальона солдат окружили город со всех сторон.
С собой медики привезли три тысячи доз вакцины, но в сорокатысячном городе это было каплей в море. Единственно, врачи уже знали, что Литвинов просто напросто не прошел вакцинацию, комбат быстро расколол хитроумного фельдшера. Это давало Николаевску небольшой шанс выжить.
К утру все дороги из города были перекрыты, людей, пришедших к первой электричке, отправили обратно, все остальное население Николаевска было разбужено в шесть утра работающими на полную громкость радиоприемниками и громкоговорителями с разъезжавших по улицам машин.
— Жители города Николаевска, в связи с объявленным карантином просим никого не выходить из своих квартир. Не открывайте двери никому, кроме врачей, не ходите к соседям, запаситесь водой на несколько дней. Вас посетят на дому и сделают прививки от болезни…
Несмотря на эти вполне внятные приказы, сотни людей пытались прорваться на работу, выйти в магазин или на рынок.
— Дед, ты куда прешь? Тебе что сказали, сидеть дома! — орал на сгорбленного старика с палкой и бидончиком невыспавшийся ломаемый прививкой милиционер.
— Я иду на базар, за молоком, — дед шаркающей походкой продолжал продвигаться вперед.
— Какой к такой-то матери рынок! — милиционер ткнул дубинкой в пустые прилавки. Но старик был почти слеп и остановиться не захотел. Добравшись до прилавков и не обнаружив продавцов, он пристроился на скамейку и, судя по позе, никуда не собирался уходить.
— Дед, ты чего тут расселся? Видишь же, нет никого и никого не будет!
— Кто-нибудь да принесет молоко. Мне молоко нужно, у меня диета, — упрямо твердил старикан. — Мне кашу надо варить манную. Дожили, молока в стране не стало. При коммунистах-то все было, после войны вон каждый год цены снижали, и воровства не было…
— Гриб горбатый, — сказал милиционер, отходя к сослуживцам. — Капитан увидит этого козла, затрахает до смерти. О, еще какая-то овца выползла! Э, ты куда это, детка!
Молодая девица в синей импортной куртке, выпорхнув из подъезда, волокла на буксире заспанного малыша.
— Я, я в детский сад. Мне на работу надо.
— Ты что, не слышала, что передают по радио? — милиционер ткнул дубинкой в проезжающую машину с громкоговорителем.
— Слышала.
— Ну и куда же ты тогда прешь?
— Мне в магазин надо, у меня хозяин очень строгий, Рагим, азербайджанец. Он меня уже грозил уволить за опоздания, я хлебом торгую, тут недалеко, вот за тем домом.
Милиционер был готов взвыть от злости.
— Какой тебе Рагим?! Никто и нигде и ничем сегодня торговать не будет! Ты сдохнуть что ли хочешь вместе со своим щенком?
— Нет, — девчонка подхватила малыша с земли. Она смотрела на милиционера ясным наивным взглядом ничего не понимающих голубых глаз, и тот, перестав ругаться, просто взял молодую мамашу под локоть и отвел ее в подъезд.
— Ей самой еще в ясли ходить, полная дура, а она уже сама со спиногрызом..
Он бормотал еще что-то, пока сосед не толкнул под руку:
— Вань, глянь-ка.
У дальнего угла пятиэтажки виднелась убегающая щуплая фигурка в синей куртке. Всех троих милиционеров бросало то в жар, то в холод, тело нещадно ломало и не было ни малейшего желания бегать за разными идиотками.
— Хрен с ней, на всех дураков намордников не наденешь. Постоит у запертого детсада да вернется домой. О, вот и дед собрался до хаты!
— А при коммунистах молоко всегда было! И порядка было больше, — упрямо прошамкал старик.
— Давай-давай, скоро повидаешься со своими, и с Леней и с Виссарионычем, — приободрил Ваня упрямого оппонента.
Но больше всего работы милиционерам досталось на следующий день, когда болезнь подошла вплотную.
— Помогите! Боже мой, хоть кто-нибудь, помогите!
Крик этот раздался сверху, и, подняв головы, дежурный наряд увидел на балконе третьего этажа обнаженную растрепанную женщину лет тридцати. Подняться она уже не могла, не хватало сил. Лежа на бетонном полу, она прижалась к решеткам ограждения и протягивала сквозь них руки. От ее жуткого крика у всех в округе просто мурашки бежали по спине:
— Ну помогите хоть кто-нибудь, мне так больно!
— Ты своим-то сделал прививку? — тихо спросил сержант напарника.
— Нет, очередь еще не подошла.
— Какая очередь! Подойди, сунь врачу, и он все сделает.
— В самом деле?
— Чудак ты, Васек, беги быстрее! Вон, как раз машина с медиками пошла, заверни ее к себе. Мы с Саньком подежурим.
Агония женщины продолжалась почти три часа, и ее наблюдали жители трех ближайших домов. Даже издалека было видно, как тело жертвы неумолимо покрывалось синими пятнами.
Еще несколько человек примерно в таком же состоянии умудрились выбраться на улицу. Особенно поразил всех мужчина громадных габаритов, появившийся по утру на центральной площади города.
