Гарри Гаррисон - Зима в Эдеме

– Желательно-изменение-положения, недостаточность освещения, – со знаками крайнего смирения обратилась к ней член экипажа с кистью и краской в руках.

Урукето изменил курс, и пятно солнечного света из открытого плавника перешло на другое место – они, должно быть, уже приближались к Икхалменетсу. Вейнте склонилась вперед, поднимаясь с хвоста, и перешла к свету, чтобы внимательно разглядеть работу. Сбегая с плечей, зубчатые золотые листья спиралями охватывали руки и заканчивались плодами на тыльной стороне ладоней. Пожалуй, рисунок был слишком вычурным, но именно такой подходил для важной встречи. Вейнте сделала знаки удовлетворения и одобрения, член экипажа благодарно склонилась перед ней.

– Великолепный рисунок, мягкие краски, точные очертания, – сказала Вейнте.

– Счастлива хоть чем-нибудь послужить избавительнице.

Вейнте то и дело слышала теперь это слово. Поначалу оно выражалось понятием «она-что-помогает-нам», но постепенно превратилось в «она-что-спасает-нас». Так думали иилане Икхалменетса, так они говорили. И даже не вспоминали о погибших фарги. Они видели, как по склонам высокой горы все ниже спускался снег, и всей кожей ощущали дыхание подступавшей зимы. Эйстаа должна была чувствовать то же, что и остальные.

Когда урукето заходил в гавань Икхалменетса, Вейнте стояла рядом с капитаном. С величественным изяществом огромное существо миновало других урукето, выстроившихся в ряд у причалов. Предвкушая угощение, энтиисенаты рвались вперед, взбивая белую пену. Невысокая волна ударилась о деревянный причал, перехлестнула через спину урукето. Глянув с плавника вниз, Вейнте поманила члена экипажа.

– Требуется присутствие высокопоставленной Акотолп.

Глядя на пустынный причал и пряча неудовольствие за неподвижностью, Вейнте поджидала ученую. Эйстаа знала, что она возвращается. Она послала за Вейнте и прекрасно знала, что та прибудет на этом урукето. Но никто не ждал ее у причала. Никто из высоких не явился приветствовать ее. Это означает если не оскорбление, то предупреждение. Вейнте не нуждалась в них. Ланефенуу не скрывала своего отношения к непрекращавшемуся конфликту с устузоу.

Долгое пыхтение предвещало появление Акотолп.

– Какой подъем, – пожаловалась толстуха. – Путешествовать на урукето так неудобно.

– Проводишь ли ты меня к эйстаа?

– С удовольствием, сильная Вейнте. Окажу тебе помощь и поддержку, посильную мне. – Покосившись одним глазом на капитана, Акотолп убедилась, что та следит, как причаливает урукето, и заговорила: – Черпай силу в том, что ты всего лишь повиновалась приказам. Ни одна фарги, ни одна иилан еще не ошиблась, повинуясь им.

Выразив благодарность за понимание, Вейнте сказала:

– Хотелось бы, добрая Акотолп, но я командую, а потому и должна уметь отвечать за ошибки. Идем.

Их ждали, и это стало ясно, едва они достигли амбесида. Эйстаа восседала на почетном месте, советницы теснились неподалеку. Но просторный амбесид был пуст, а песок на нем разровняли, разрисовав какими-то узорами. Приближаясь к Ланефенуу, они оставляли за собой двойной ряд следов. Прямая и неподвижная Ланефенуу ожидала их приближения. И лишь когда они замерли перед нею с жестами верности и внимания, она соизволила обратить к Вейнте холодный глаз.

– Это были неудача и смерть, Вейнте, неудача и смерть.

Сложив руки с уважением к высшей, Вейнте ответила:

– Смерть, эйстаа, я согласна. Погибли добрые иилане. Но не неудача. Мы продолжаем наступать.

Ланефенуу мгновенно разгневалась:

– Для тебя гибель целого войска не неудача?

– Так, эйстаа. Ешь других, чтобы не съели тебя, так заведено в этом мире. Да, устузоу кусаются, но мы истребляем их поодиночке. Я говорила тебе, что они страшны, и не обещала, что потерь не будет.

– Действительно, так ты говорила. Но потом забыла сообщить число погибших иилане, позабыла перечислить, сколько потеряла уруктопов и таракастов. Я весьма недовольна, Вейнте.

– Склоняюсь перед твоим гневом, сильная Ланефенуу. Твои слова верны. Я не стала называть тебе всех, кто умрет, но теперь я скажу это, эйстаа.

Широко растопырив руки в жесте обобщения, Вейнте назвала имя великого города.

– Икхалменетс умрет, все вы умрете, в город придет смерть, все вы обречены.

Советницы Ланефенуу в ужасе застонали, глядя в ту сторону, куда указывал палец: в сторону великой горы, потухшего вулкана, породившего этот остров, – видя и не желая видеть этот белый снег.

– Близится зима, эйстаа, и ей не будет, конца. Скоро снег опустится на этот город и останется в нем. Тогда погибнет Икхалменетс.

– Не много ли ты берешь на себя? – крикнула Ланефенуу, вскакивая с жестом великого гнева.

– Я говорю только правду, великая Ланефенуу, эйстаа Икхалменетса, предводительница иилане. Смерть идет. Икхалменетс должен отправиться в Гендаси, прежде чем это случится. Я тружусь, чтобы спасти город. Смерть сестер и зверей причиняет мне огромное горе. Но кто-то должен пасть, чтобы жили остальные.

– Почему же? Ведь мы владеем Алпеасаком. В твоих отчетах говорилось, что он разрастается и скоро Икхалменетс сможет перебраться в Алпеасак. Если так – зачем все эти смерти?

– Мы должны погубить устузоу, чтобы они никогда уже не могли угрожать нам. Этого не будет, пока жив хоть один из них. Вспомни, что они сумели погубить и захватить Алпеасак. Это не должно повториться.

Тело Ланефенуу еще сотрясал гнев. И все же она тщательно обдумывала слова Вейнте, прежде чем ответить. Воспользовавшись недолгим молчанием, вперед шагнула Акотолп.

– Великая Ланефенуу, эйстаа окруженного морем Икхалменетса, могу ли я доложить тебе, что завершено, а что еще нужно сделать, чтобы Икхалменетс мог отправиться в Гендаси?

Ланефенуу еще более разозлилась, но тут же умерила свой гнев, понимая, что в этот день им ничего не добьешься. Вейнте не тряслась перед ней от страха, как другие, и толстая ученая тоже. Усевшись, она знаком приказала Акотолп говорить.

– Животное, как и болезнь, нападает по-разному. И хорошая ученая обнаруживает причину болезни, а потом находит лекарство. Если способ нападения известен, второй раз оно не будет иметь успеха. Устузоу сожгли наш город. Теперь мы растим города, неподвластные огню. Устузоу нападали на нас по ночам, под покровом тьмы. Теперь сильный свет не дает им укрыться. Лианы и шипы убивают их.

Речь о былых успехах Ланефенуу пресекла пренебрежительным движением руки.

– Не нужно мне историй. Я хочу услышать о победе.

– Так и будет, эйстаа, она неизбежна. Напасть и убежать, укусить и скрыться – так делают устузоу, а медленное продвижение к обязательному успеху – путь иилане.

– Слишком медленное!

– Достаточно быстрое, если впереди нас ожидает победа.

– Я не вижу победы в гибели моих иилане.

– Мы учимся. Это не повторится.

– И чему же вы научились? Мне известно, что все они погибли, укрывшись за вашей непроходимой защитой, все до единой!

Акотолп жестом согласилась, добавив знак силы разума.

– Пусть бегут глупые и трусливые фарги, пусть потом толкуют о невидимых устузоу. Это невежественные речи. Для науки нет секретов, которые нельзя было бы распутать с помощью упорства и наблюдательности. И мне понятно все, что делают устузоу. Я все изучила там, использовала зверей с тонким нюхом, чтобы выяснить, где прошли устузоу. И я поняла, как они попали в лагерь, обнаружила, где они проложили себе дорогу.

Вмиг позабыв о гневе, эйстаа выразила интерес и внимание. Вейнте понимала, что делает Акотолп, и исполнилась благодарности к ней.

– Ты выяснила, как они пришли и ушли, – заметила Ланефенуу. – Но удалось ли тебе обнаружить дорогу, по которой смерть вошла за ночную ограду?

– Конечно же, эйстаа, этим низменным тварям никогда не удается обмануть науку иилане. Устузоу заметили, что наше войско обязательно останавливается ночевать на одном и том же месте. И поэтому до прихода отряда гнусные твари вырыли себе нору и затаились в ней. Так просто. Они не приходили к нам, иилане сами явились к ним. В ночной тьме они вылезли наружу и стали убивать.

Ланефенуу была изумлена.

– Вот как они сделали? Неужели они настолько умны? Так просто и так коварно...

– Эти звери обладают известным рассудком, который нельзя недооценивать. И теперь этим способом им уже не удается добиться успеха. Наши отряды будут ночевать отныне в разных местах. У них будут животные, способные почуять логова и тайники и найти спрятавшихся врагов.

Слушая, Ланефенуу забыла о гневе, и Вейнте воспользовалась переменой в ее настроении.

– Настало время, эйстаа, обратиться спиной к этой увенчанной снегом горе, время устремить свой взгляд к золотым берегам. Алпеасак очищен теперь не только от устузоу, но и от ядовитых растений, что изгнали тварей из города. Ограды города восстановлены, засажены растениями, которые нельзя поджечь. Устузоу бежали далеко, подступы к городу сторожит наше войско. Пора идти в Алпеасак, чтобы он вновь стал городом иилане.