Евгений Красницкий - Бабы строем не воюют
– Ну торопиться-то они торопились, но на Продьку обернуться успели да чуть не в голос засмеялись, – дополнила рассказ Вея. – А она стоит, им вслед пялится, ну прям березка по весне.
– Да она разве ж стройная? Вы же говорили, что она того… в теле… – удивилась Плава.
– Не-е, не стройная – такая же зеленая!
– А мамаши, у кого дочки на выданье, и вовсе что твоя роща в грозу: мало того что позеленели, так и загудели еще…
«Ой шустры бабоньки, ничего не скажешь. И не мне их судить, вон сколько в Ратном вдов молодых. Бог весть, какие у них мужья были, может, и не успели их толком узнать, как потеряли… Не все же себя похоронить заживо готовы, как я тогда, после смерти Фомы… Только ведь и мою боль время исцелило, кто знает, что бы дальше сталось, не встреть я Андрея? Жизнь она ведь все равно своего требует… А так и они довольны, и мужей у соседок в грех не вводят…
И Продьку они знатно уели, молодцы! Нашла на кого глаз положить! Вот дура – с Анной тягаться вздумала! Потому и осталась ни с чем… А ты не наглей! Ну и остальным урок: бабьи-то дела не таской, а лаской гораздо быстрее решаются».
Шутки шутками, но ситуация с женихами в Ратном в самом деле сложилась аховая. Причем сложилась уже давно. Не первый год матери девок на выданье ломали головы, где бы найти мужа для дочки, ибо постоянные походы и стычки регулярно прореживали мужскую часть села. Иных девиц, вполне даже и завидных по ратнинским меркам невест, уже и вековухами примерялись называть, а женихи им все не находились.
Нет, отроки, конечно, в селе исправно подрастали и женились. Вот только за много лет жизни тесным сообществом во враждебном окружении семьи перероднились, и теперь, чтобы подобрать новую пару, да так, чтобы молодые не приходились друг другу хотя бы близкой родней, родители перебирали не один вариант. А их-то как раз и не хватало.
Выдавать же дочек не за ратнинских, а за лесовиков-язычников… Даже и думать-то о таком невместно, не то что вслух произнести! В другие христианские поселения? Ну из семей обозников можно, а ратникам вроде бы и зазорно: воинские семьи ставили себя очень высоко, простые поселяне, даже и зажиточные, им не ровня.
С парнями-то легче, им не только из христианских селищ можно жену взять, а даже и из языческих – подсоблял обычай лесовиков уводом брать, а вот с девицами на выданье прямо беда. Оттого-то в свое время и смотрели волчицами матери созревших девиц на жен, привезенных сначала Корнеем, а потом Фролом из Турова: такие женихи пропали! Была надежда на Лавра, так и тот себе лесовичку скрал! Но вот подоспели младшие Лисовины: Демьян, Кузьма и самый сладкий кусок – Михайла. Два поколения женились на чужачках, так что теперь совсем уж близкого родства можно не опасаться.
Сборы ратников в поход – пустяки и игрушки по сравнению с тем, как ратнинские матери готовились к схваткам за женихов с воеводского подворья! Еще вроде и не началось ничего, еще ждать два-три года, а девки уже подкованы, взнузданы, оседланы и бьют копытами. Да и попробуй тут не бить, если матери не просто гремят боевым железом, а уже обмениваются ударами! Каждая в одиночку против всех, каждая безжалостна и беспощадна, и для каждой в этой войне нет правил и запретных приемов!
Для тех же мамаш, которые не осмеливались или по положению своему не могли замахиваться так высоко, Господь свой подарок припас: сотню с лишним отроков, никак не связанных родством с ратнинцами. Не иначе Божья благодать осенила старого Корнея, когда он сподобился возродить Младшую стражу! Именно так считали про себя многие потенциальные тещи, рассматривая по воскресеньям ладных да статных отроков, что в боевом доспехе сопровождали на службу девиц из крепости. Конечно, само присутствие этих выскочек ратнинским девкам настроение портило, но их матери на такие пустяки внимания не обращали. Все прекрасно знали, что Анька Лисовиниха, неизвестно с какого перепугу называвшаяся боярыней, готовит этих лесовичек (подумаешь, родня, седьмая вода на киселе, а не родня!) замуж в Туров. Ну вот и пусть их учит – ратнинским невестам больше женихов достанется! В Турове, чай, и своих девиц хватает, кому там эти сдались… Прокатаются только туда-обратно зазря, спесь с Аньки собьют, все польза. Вот тогда и посмотрим, какая она там боярыня. А мы-то не гордые, пока они не спохватились да о туровских женихах мечтают, этих приберем.
Такие или очень похожие мысли приходили в голову не одной ратнинской бабе. Приходили и поселялись прочно, хуже иного сорняка – никакими силами не вытащить. Но не все и не сразу сообразили, какие перспективы перед девками открываются, иные мамаши и рожи кривили – куда там Бурею! Приблуды, понимаешь ли, им не нравятся! Неизвестно какого роду-племени, вишь, женихи! Да какая разница, раз теперь при воинском деле состоят?! Все остальные соображения тускнели перед извечным женским стремлением к продолжению и укреплению рода.
Те мужья, которые неосторожно попытались высказать свои возражения (дескать, никогда не принимали в сотню со стороны, да и отдаст ли Корней своих волчат в примаки?), быстро пожалели о своей опрометчивости. Ибо неизвестно кем и когда пущенный слух о том, что на посаде около крепости уже ставят усадьбы для семейных, укоренился в бабьих умах моментально, и многие мамаши не сомневались, что дочка, выйдя замуж, поселится неподалеку. Возражения мужей воспринимались при этом как личное оскорбление и помехи для счастья дитятка. Со всеми вытекающими последствиями.
Нет, ну в самом деле: семью отрока, погибшего при подавлении бунта в Ратном, хозяйством наделили? Наделили! Усадьбы для семей наставников Младшей стражи строят? Строят! А какую долю Корней выделил Андрюхе? Да все Ратное гудело, обсуждая размеры этой доли! Правда, справедливости ради стоит заметить, что основывались эти слухи по большей части на возмущенных рассказах новой, куньевской родни Лисовинов, а не на конкретных фактах, но когда это отсутствие точных сведений мешало перемывать косточки и мечтать о лучшей доле для детей? А своя голова на что?
Так что большинство заинтересованных глаз каждое воскресенье внимательнейшим образом следило за кандидатами в мужья и зятья, во всех подробностях рассматривая их и придирчиво оценивая. А уж когда по селу прокатился слух, что сопровождают боярыню и девок только наилучшие отроки, заслужившие это право в жестоком соперничестве с остальными, бабье любопытство и вовсе ключом забило! Старших женщин, естественно, больше интересовало здоровье и сноровка (в том числе и воинская) потенциальных зятьев, ибо чем лучше воин, тем больше добыча, тем богаче живет его семья. Девицы же, как им и положено, предавались мечтаниям, и матери им в том не препятствовали (когда и помечтать, как не в девичестве!), только следили, чтобы самые резвые не слишком уж спешили претворять мечты в явь. Хотя не так уж и редко приходилось прикрывать глаза на резвость дочек, если их выбор совпадал с родительским; невелика беда, коли и родит в девках, но зато уж тогда жених точно не отвертится – с этим дело обстояло строго.
Ох уж эти девичьи мечты! Если бы мужи да отроки знали, какие мысли крутятся в головках, пока глазки стреляют, а пальцы перебирают косу! Самое интересное, что если бы кто вздумал расспрашивать девок, о чем они мечтают, то вряд ли бы услышал что-то вразумительное. Большинство сельчанок твердо стояло на земле и особо мыслями не воспаряло, твердо зная, что замуж выходят, потому что «надо», потому что в противном случае проживут жизнь девками-вековухами, никому не нужными и никакого веса в семье не имеющими. А когда состарятся, чужие матери судьбой таких неудачниц-дочек станут стращать: «Смотри, и ты пустоцветом останешься!»
С другой стороны, многодетная мать, а если повезет, то и большуха уважением пользовались немалым, порой и не только в женской среде. В редкой семье бабы не вспоминали с сожалением про Добродею: «Рано померла». И растолковывали девчонкам, что мудрую старуху, бывало, и воины слушались. И воспитывались новые поколения невест в твердой уверенности, что нет завидней доли, чем родить и вырастить как можно больше детей, чтобы род процветал и богател. Больше детей – больше почета и уважения, значит, не зря жизнь прожила. Ну и к старости в одиночестве не мыкаться, само собой.
Но несмотря на все эти, усвоенные с самого раннего детства, вполне практичные соображения, нет-нет да и замирали девичьи сердца в ожидании чего-то такого… волнующего… непонятно чего, но сладкого. Хоть и знали прекрасно, что выйдут замуж за односельчанина, а то и вообще ближайшего соседа, но мечтали порой о чудесном витязе на сказочном коне… Вот проедет он мимо, увидит девицу-красу, подхватит на седло и повезет с собой… далеко-далеко. И все. На дальнейшее, как правило, воображения (или, скорее, жизненного опыта) не хватало.
Но витязи – они где-то там, за морями, за долами, никто их и не видел-то воочию, а тут вдруг будто сказка сбылась: почитай такие же, в блестящих кольчугах, нарядные – отроки Младшей стражи. Вот они, рядышком. Стоишь за калиткой и не насмотришься! Выбирай любого, кто по сердцу придется. Что у старших на этих отроков свои виды, девицам и в голову не приходило, а если бы и пришло, то все равно не помешало бы делить парней, кому какой достанется.
