Николай I Освободитель. Книга 9 - Андрей Николаевич Савинков
Ежегодно Российские промышленники продавали за рубеж оружия на миллионы рублей и это если только про частные заказы говорить. А были еще казённые заказы. Например, армия Венесуэлы в этом мире была полностью вооружена модернизированными винтовками Маркова, и впарил доверчивым южноамериканцам старье кто бы вы думали? Крупп. Тот самый который еще двадцать лет назад переехал в Екатеринослав вместе со своим механическим заводом. Немец за прошедшие годы неплохо развернулся, «оброс жирком» и начал выходить на международный уровень. Купил списываемые у нас в армии винтовки, провел кое-какую модернизацию, и продал почти сто тысяч стволов в Венесуэлу.
— А вот это что за монстр? — Поинтересовался стоящий тут же наследник, взяв в руки нечто отдаленно напоминающее израильский УЗИ образца середины 20 века.
А я в этот момент задумался о скоротечности времени. Давно ли это было, когда я, еще не будучи сам императором, таскал за собой маленького Сашу, вовлекая его постоянно в процесс управления страной. А теперь уже и вовлекать не нужно, наследник и так по уши погружен в процесс. А еще у него своя семья, дети… Скоро уже и внук — Николай Александрович — до стрелкового полигона доберется. Вон чтобы выбраться за город пострелять из всякого нового оружия пришлось за неделю договариваться и согласовывать графики. То у него какие-то планы, то у меня. Так и живем.
— О! Ваше императорское высочество, это совершенно уникальный аппарат. Самозарядный пистолет штабс-капитана Сафонова, над которым он работает в инициативном порядке, — принялся объяснять глава ГАУ. У меня же при виде данного пистолета буквально полезли глаза на лоб. Автоматический пистолет? В середине 19 века? С патроном под дымный порох? Я по правде говоря и не думал, что такое вообще возможно. — Питается стандартными 10-мм патронами и использует энергию выстрела для перезарядки. Конструкция пока сырая, да и вес… Но выглядит перспективным.
— Продемонстрируйте пожалуйста, очень интересно, — я кивнул генералу и указал на пистоль.
Выглядел он… По-стимпанковски. Здоровенный, с длинным, судя по всему, трубчатым подствольным магазином и странной формы затвором по типу люгеровского. Или борхардовского, если быть более точным. Плюс здоровенные прицельные приспособления, вынесенные немного вбок и рукоять револьверного типа. Настоящий франкенштейновский монстр.
— Прошу вас, ваше императорское величество, — генерал взял в руки пистолет и принялся весьма доходчиво объяснять его устройство. Было видно, что делает он это далеко не первый раз. — Для перезарядки пистолет использует силу отдачи от выстрела, толкая назад затвор и досылая патрон в патронник. Заряжается таким вот образом, через боковое окно в подствольную трубку. Сюда входит девять патронов, но по рекомендации самого изобретателя больше восьми заряжать не стоит, может подвести пружина. Плюс один в патроннике, то есть у нас есть девять выстрелов до перезарядки.
— Сколько весит?
— Почти два килограмма. К сожалению, облегчить конструкцию у штабс-капитана так и не получилось, — действительно пистолет выглядел как такой-себе обрез полуавтоматического дробовика из будущего. Не по виду, а скорее — по размеру, если укоротить ствол и отказаться от приклада. — Да и надежность подводит, механизм быстро забивается остатками от сгоревшего пороха и на третьем десятке патронов начинает тормозить и перестает корректно досылать патроны из зарядной трубки, что на корню убивает все преимущества конструкции.
Я взял в руки оружие, покрутил со всех сторон попробовал сделать пару выстрелов. Длинный ствол и большая масса делали стрельбу максимально удобной, отдача от выстрела практически не чувствовалась, но, конечно, таскать с собой такую дуру… Да и стоить она в производстве будет вероятно, как чугунный мост.
— Сохраните данный аппарат, Иван Карлович, — попросил я генерала. — А лучше, как наиграетесь сразу в музей определите. Будут потом люди ходить к вам лет через сто, смотреть на дедушку всех самозарядных пистолетов.
— Думаете есть будущее у сей конструкции, ваше величество? — Генерал удивленно вскинул правую бровь, принимая от меня обратно оружие.
— У этой — нет, но сам принцип… Нужен другой патрон с другим порохом, чтобы не так сильно механизм загрязнять, трубка эта зарядная… Ее, конечно, лучше коробкой заменить, где патроны будут один над другим располагаться. Над рукоятью подумать, формой поиграть, прикинуть как место внутри нее использовать с пользой, может быть магазин прямо в нее и определить. — Начал я сходу накидывать решения из будущего. Легко это делать, когда ответ известен заранее. — Опять же культура веса, не должно короткоствольное оружие иметь массу в два килограмма… Но все это придет со временем, даже на сомневайтесь.
Обратно в столицу ехали уже в сумерках. Благо стрелковый полигон находился недалеко от железной дороги и по грунтовке в карете ехать нужно было всего ничего.
— Нет, все это конечно интересно, но главное оружие Российской империи выглядит совсем иначе, — ответил я на реплику сына и мысленно хмыкнул.
— И как же? — Переспросил наследник.
— Главное оружие России сейчас и в ближайшие сто лет — это матка русской крестьянки, уж прости меня за пошлость, сын, — наследник явственно ухмыльнулся, но ничего не сказал. Тридцатилетний мужик поди, а на институтка какая, — все эти пукалки, это конечно важно и хорошо, но только благодаря матке русской крестьянки мы смогли заселить и продолжаем это делать, кстати, огромные пространства по всему земному шару. В Европе, Азии, обоих Америках, Африке и на островах во всех океанах.
— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — пожал плечами Саша. — Вот тем же китайцам и индусам количество населения совсем не помогает. Как ты там говорил: «добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом».
— Без сомнения, — я кивнул, — тут даже спорить не буду, но всегда нужно различать базис и надстройку и ни в коем случае их не путать. Вот сравним нас, например, и британцев. У нас населения под сто миллионов именно русских людей, у них — двадцать на главном острове. У нас прибавка идет по 2% ежегодно, у них из-за высокой урбанизации — чуть более процента. Сейчас каждый британец в среднем производит продукта на сумму в пять-семь раз большую, чем каждый русский, но время будет идти, разрыв по количеству населения будет увеличиваться. Через десять лет нас будет уже сто двадцать миллионов, а через двадцать лет — сто пятьдесят. И при этом «цена» каждого русского
