Эпоха Мары - Ал Коруд
Встреча прошла на Пиренеях. В горах, несмотря на безлюдность, довольно просто уйти от слежки. Если ты, конечно, в хорошей спортивной форме. А страсть второго секретаря к экстремальным видам спорта известна всем. Поэтому тайная встреча в горном приюте для большинства заинтересованных сторона прошла не замеченной. Три человека с заметно видимой выправкой сидели около камина и потягивали горячее вино. Здесь его умели делать. С пряностями и сладким сиропом. За окном бушевала весенняя буря, пришедшая с Атлантики. Но в комнате было тепло, в камине потрескивали поленья, в руках грелись бокалы.
Самый старший из троих с позывным «Первый» начал важную беседу:
— То есть ты считаешь, что нам пора выступать?
— Другого случая не представится.
Моложавый брюнет в ответ заявил:
— «Второй» прав. Момент подходящий. Войска стремительно продвигаются к побережью. Логистика Альянса вскоре пойдет одним местом.
Старший с позывным «Первый» не согласился:
— Ты видел диспозицию их флота? Их Объединенный штаб готовит удар.
— Наши ответят.
— Это опасная эскалация. Есть приказ огонь не открывать. И флотские его выполнят.
«Второй», тот самый полковник УР нахмурился.
— И я отлично их понимаю. Прямое столкновение — путь к глобальной войне. Тогда и «за лужей» в стороне не останутся. Это наше счастье, что из-за их внутреннего раздрая они не в игре.
— Как будто сейчас мы не воюем.
— У нас пока официально миротворческая операция. Есть ограничения с обеих сторон.
«Третий» кивнул соглашаясь:
— Проехали! Что нам остается?
— Внутренняя политика. Бричкин ясно выразился.
Все замолчали. «Первый» сделал глоток и колыхнулся в кресле:
— Значит, диктатура.
— Военное положение. Конституция не будет нарушена.
— Ага, — старый разведчик осклабился, — с наметкой на её изменение.
— Сами знаете, под кого она писалась.
— Да я что, я согласен. Но что на наше предложение скажет руководство?
«Второй» оглядел собеседников и с твердостью в голове заявил:
— Мы попросту поставим их перед фактом. Или так, или… Компромата у нас достаточно.
«Первый» удивленно поднял брови:
— Ты обычно всегда был против резких движений.
Второй секретарь посольства во Франконии пожал плечами:
— Всему свое время. Наш час наступил. Я готов передать весь имеющийся у нас архив заинтересованным лицам.
— Ты узнал, кто за ними стоит?
— Группа Хмуренникова.
— Все-таки военные.
— Там много имперцев и наших. Национал-Патриотического союза лишь фасад.
«Первый» некоторое время размышлял, а потом встал и поставил бокал на столик:
— Тогда время и на самом деле пришло. Действуйте, господа офицеры!
Следующая неделя в Петрограде случилась невероятно жаркой. Беспрерывные митинги различных патриотических объединений. Акции «Братства фронтовиков», проходящие на грани фола. Жесткие погромы анклавов мигрантов. Все посольства Альянса в итоге от беспрестанного вандализма пришлось закрыть фанерными щитами, а их охрана усилить. Дипломаты откровенно боялись выходить на улицу, совершая лишь рабочие выезды. Журналисты из Европы внезапно оказались в жесточайшей информационной блокаде. Никто из политиков или общественных деятелей не желали с ними встречаться. Даже больше — их жестко прессовали. В воздухе остро запахло грядущими переменами.
И за всем этим действом почти незаметно прошли кадровые изменения в УР, Управлении Разведки. Бывшем Управлении Имперской Разведки. Ряд влиятельных лиц скоропостижно покинул свои посты, а кое-кого и вовсе увезли в «черных воронках». Более заметно прошли перетасовки в МИДе. Зачистка последних либералов и сторонников «замирения» произошла показательно громко и со скандалами. Пресса давно не получала в свое распоряжение столько занятного компромата. Внезапно границы для членов всех семей дипломатов оказались закрыты. А счета у многих арестованы «до выяснения происхождения средств».
Бурлил и Госсовет, парламент Конфедерации. Фракция Сотоцкого открыто и беззастенчиво обвиняла ведущих политиков прошлого в государственной измене. Еще год назад подобное было немыслимо. Что-то явно назревало. Вечерами Петроград затихал, люди исчезали с улиц, как будто опасаясь того, что понемногу вылезало наружу.
Глава 33
Спасение через смерть
«Будь смел и хитер в своих планах, тверд и сдержан в их исполнении, решителен в нахождении достойного конца»
Карл фон Клаузевиц
Пончик, в миру Павел устало вытер тыльной стороной ладони лоб. Из-под шлема уже натурально текло.
«Нет, надо все-таки подстричься покороче, как Митяй».
С каждым днем становилось все теплее. После хмурых и кровавых осени и зимы на землю Жемайтии пришла жаркая весна. В душах людей появилась надежда. Корпус шел напролом к морю, оставляя за собой старинные земли коренной балтийской державы. Это после распада Империи, она с какого-то бодуна заграбастала территории древней Чернорусии. Команды Чернорусстрима двигались вслед за войсками. Иногда в боевых порядках. Они ведь тоже боевое подразделение.
Поначалу бывшего сисадмина постоянно преследовал страх. Потому что он каждый день встречался со смертью. Пока еще чужой. Вот и сейчас Пончик, а ему оставили этот позывной и в армии, опасливо покосился в сторону частично заваленных подвалов. Нет! Под страхом расстрела он туда больше не сунется. Одного раза хватило, потом час его отпаивали сначала водой, после водкой. Еще бы! Вперемежку с местными ополченцами там остались лежать и гражданские. Женщины, старики, дети. Те, кто по собственной глупости или гордыне не согласился на эвакуацию. И сейчас валились в подвальной грязи с выпученными глазами и отекшими лицами. Безвинные жертвы кровавой бойни.
Но Пончик сейчас отлично понимал резоны командования Республиканским корпусом. Их бойцов и так всегда было немного. Каждый из них эффективный специалист, и тратить их на бессмысленные штурмы очередных «Фестунгов» не было никакого резона. Все было отработано до запятой. Сначала удары дальней артиллерией и РСЗО, затем армейская авиация, подавление РЭБом всего, что может противостоять и только опосля зачистка. При любой попытке сопротивления туда щедро сыпали химией. Новой, что не оставляет следов. Страшная разработка бывшей Империи. Она продолжала защищать себя и после своей смерти. И что характерно: не они первыми начали. Но кто об этом будет помнить?
Так что страх и смерть стали постоянными спутниками новоявленного техспециалиста. Две недели для боевого слаживания. С технической начинкой Пончик был хорошо знаком, даже знал больше, чем многие чернорусстримовцы. Потому к неуклюжему поначалу технику относились с долей иронии. А после месяцы беспрерывных боев тот и сам знал, когда и куда
