Чёрный дембель. Часть 3 - Андрей Анатольевич Федин
- Я всё собрала, - сообщила Анастасия. – Можем идти.
Я заметил, что «ноша» тянула её к земле – на шее Бурцевой под загорелой кожей напряглась тонкая жилка.
- Всё, так всё, - сказал Артурчик. – Надеюсь, что возвращаться мы сюда не будем.
Он без особого энтузиазма посмотрел на чемодан. На чемодан взглянул и Кирилл: он будто прикинул, кто потащит эту громадину до пансионата. Я подумал о том, что мог бы уже в ближайшее время подарить советским гражданам немножко «комфорта» - если бы внедрил в производство сумки и чемоданы с колёсами. Но тут же вспомнил о нынешнем состоянии советских дорог (особенно в деревнях и в посёлках) и признал, что изделия с колёсами в СССР были бы недолговечными. Бурцева держала свою ношу будто из последних сил. Я взял у неё чемодан, взвесил его в руке. Отметил, что колёса чемодану точно бы не помешали. Окинул взглядом принарядившуюся Настю: Бурцева сменила рваную блузу на белую футболку, натянула джинсы и даже брызнула на себя духами.
Я подумал, что духи пахли приятно, хотя их аромат и смешался с запахом табачного дыма.
Бурцева заметила, как я принюхивался – сквозь загар у неё на скулах проступил румянец.
- Нравится? – спросила Анастасия. – Это французские духи, мне их дедушка подарил. «Chahel номер девятнадцать» называются. В прошлом году за границей их признали лучшими духами.
- Неплохие, - сказал я. – Приятный запах. Французы хорошие парфюмеры.
Анастасия Бурцева улыбнулась, чуть запрокинула голову, будто решила: я понюхаю её шею.
К Настиной шее я не наклонился.
«Хороший аромат, - подумал я. – Своеобразный. Вот только это не рижская «Иоланта».
***
Мы выходили со двора Настиной подруги – Кирилл и Артурчик переглянулись, маякнули друг другу улыбками: порадовались, что я не нагрузил на них чемодан. Но счастье их длилось недолго, потому что я свернул не в направлении шоссе, а пошёл к «Сельмагу». Посещение магазина я включил в план похода в Григорьевку сегодня утром. Ещё в прошлой жизни я убедился, что порции в столовой пансионата «Аврора» рассчитаны скорее на детей и на подростков, а не на здоровенных почти двухметровых мужиков. Понимал, что мне и моим спутникам понадобится ежедневная «добавка».
Потому что худеть я на отдыхе в пансионате не собирался: лишний вес я для этого не заготовил. Да и Кирилл с Артурчиком в диете тоже не нуждались. А потому я предусмотрительно прихватил с собой в деревню четыре объёмные сетки-авоськи, которые загрузил в «Сельмаге» консервами, печеньем, сухарями, пивом и прочими высококалорийными продуктами. Вручил заполненные авоськи брату и Прохорову. Те не опозорились перед столичной студенткой нытьём. Но на выходе из деревенского магазина Кирилл и Артур посматривали на чемодан в моей руке едва ли не с завистью.
На обратном пути Настя Бурцева говорила мало – лишь отвечала на нескончаемые вопросы Прохорова. Она шагала плечом к плечу со мной, то и дело посматривала мне в лицо. Часто курила, словно после долгого никотинового голодания. Я видел, как по её щекам скатывались капли влаги. Настя их словно не замечала – они падали ей на грудь, ненадолго оставляли на футболке влажные пятна. В воздухе около моей головы смешивались в дурманящий коктейль ароматы морской воды и духов «Chahel номер девятнадцать» с запахами пыли, человеческого пота и табачного дыма.
В пансионат мы вернулись уже в обед. Уставшие, вспотевшие и голодные. На территории пансионата мои спутники словно обрели второе дыхание: зашагали резво, улыбались, высказывали догадки о сегодняшнем обеденном меню. Сетки с продуктами и чемодан мы бросили у двери в своём номере. Не переоделись, а сразу же поспешили в столовую. По пути я отметил, что количество шагавших в столовую и возвращавшихся оттуда людей уже выглядело примерно одинаковым. Встретили мы и работниц чулочной фабрики из Смоленска – договорились с ними, что через час отправимся на пляж.
***
На пляж около пансионата мы пришли в самый солнцепёк – в то самое время, когда разумные люди лежали на кроватях в своих комнатах и смотрели полуденные сны. Кирилл и Артурчик расстелили на песке полотенца (в том числе и для московской студентки). Они торопливо скинули с себя одежду, поглядывали при этом на своих неспешно обнажавшихся подружек. Работницы чулочной фабрики раздевались, будто на съёмках фильма для взрослых: показывали нам себя с «лучших» сторон – за их раздеванием следили и загоравшие неподалёку от нас мужчины пенсионного возраста. Бурцева сняла футболку и шорты (джинсы она оставила в нашей комнате), продемонстрировала нам ярко-синий, явно импортный купальник. И… закурила. Ветер понёс бело-серый табачный дымок мимо моего лица к ограждавшему пляж забору. Я поправил на голове сделанную из газеты пилотку. Огляделся.
Обнаружил, что в «Авроре» не только мы были «неразумными». В многочисленных голосах суетившихся около воды людей тонули даже истеричные вопли чаек. Я прикинул: народу на пляже пансионата собралось немало. Количество загоравших сейчас на песке людей лишь раза в полтора было меньше, чем помещалось тут в часы пиковой посещаемости пляжа. Берег походил на лежбище тюленей или морских котиков. По кромке воды бегали детишки в белых панамах. В море у берега степенно прохаживались мужчины и женщины: они смотрели себе под ноги, словно выискивали что-то на морском дне. Чуть дальше в море кричали и бросали друг другу красный резиновый мяч подростки. Вдали на морских волнах покачивались похожие на буи головы пловцов.
Кирилл и Артур вместе с Женей и Любашей направились к воде.
- Сергей, ты пойдёшь купаться? – спросила Бурцева.
Она затушила сигарету о гладкий серый камень, зарыла её в песке.
- Пойду, - ответил я.
