Шелест-3 - Константин Георгиевич Калбанов
Ну что сказать, вечер и ночка выдались занимательными. Драться моим компаньонам пришлось часто и густо, пройдя не по одному кругу. Нашлись и другие посетители трактира, решившие испытать удачу. А отчего бы и нет, если я пообещал премию в десять рублей, тому кто завалит хоть одного из моих товарищей.
Рассвет мы встречали усталые и довольные. Компаньоны собой, а я ими. Конечно уверенности в том, что они окончательно растеряли свой страх нет, но очередной шаг в этом направлении сделан. Не первый, но пока ещё и не последний.
День они отдыхали и приводили себя в порядок, а вечером мы опять были у трактира, и желающих прибавилось. Я через дядьку Василя запустил слух, что одолевший дворянина получит двадцать рублей, и что можно биться как в одиночку, так и парами. Надо заметить, желающих нашлось изрядное количество…
Мне таки пришлось выплатить восемьдесят рублей. Причём два поражения вышли настолько болезненными, что Шевцова и Суханова понадобилось везти к лекарю, так как моих талантов на то, чтобы восстановить их в кратчайшие сроки попросту не хватало. Вот когда над ними поработал специалист, мой девятый ранг в качестве реабилитации сказал своё веское слово.
Поражение меня не устроило, поэтому я пообещал победителям вдвое увеличить премию, если они опять побьют своего прежнего соперника. Страх и неуверенность в своих силах нужно безжалостно вытравлять, поэтому я приказал проигравшим пойти и надрать задницу своим обидчикам.
Суханов опять проиграл, но на этот раз не дал себя поломать и моих сил оказалось достаточно, чтобы привести его в порядок. А на следующий день он всё же сделал своих обидчиков, лишив их премии уже в шестьдесят рублей. На которую они уже откровенно раскатали губу. Несмотря на две прежние победы, они и не думали расслабляться, но Александр Фёдорович в этот раз оказался им не по зубам, хотя и не сказать, что победа далась ему легко. Пришлось опять латать…
Долгорукова прибыла, как и было условлено. Командование кадетского корпуса конечно палки в колёса вставляло, но за определённую черту всё же не заступало. Едва встретив её, я отправился на волчий остров, где прихватил потребное количество волков и повёл их к карману…
— Этих волколаков вы должны будете добыть сами, — глядя на своих компаньонов произнёс я. — Долой всё оружие. При себе оставить только по одному ножу.
Они без возражений и капли сомнений выполнили мой приказ, избавившись заодно и от лишней одежды. Вечер выдался морозным, но холода они не чувствовали. От одной только мысли, что придётся сразиться со смертельно опасным хищником кровь в жилах одновременно холодела и струилась жидким пламенем.
— Милостивые государи, я даю вам полную свободу выбора. Вы можете отказаться сражаться со зверем. Тому кто откажется, я незамедлительно выдам тысячу рублей, и отпущу. Он может уехать куда угодно и устраивать свою жизнь как угодно, с наложенными мною ранее ограничениями по сохранению тайны. Сами решайте кто вы, мои рабы или мужчины право имеющие.
Раздумывали они минут пять. Поглядывали то друг на друга, то на меня, то на обступивших нас пять десятков волколаков, послушных моей воле. Но наконец приняли решение и по очереди изъявили желание драться.
Оставив троих зверей, остальным я приказал отбежать. Кто его знает как сработают инстинкты, при виде драки и запахе крови. За тремя хищниками я ещё как-то присмотрю, в крайнем случае мы их пристрелим, благо и я и холопы вооружены до зубов. А вот с полусотней хищников нам уже не управиться.
Посмотрев одному из зверей в глаза я передал мыслеобраз указав на Суханова и приказал.
— Убей его.
Хищник молнией сорвался в стремительной атаке, буквально размазавшись в пространстве. Мгновение и его рык сплёлся с яростным выкриком человека, успевшего уйти в перекат, полоснув при этом зверя ножом. Казалось ничего серьёзного, но волколак припал на переднюю левую лапу. Похоже Александр Фёдорович перебил ему сухожилие. К слову, для этого зверя не столь уж и серьёзное ранение. Несколько дней, и он полностью восстановится срастив рассечённые ткани. Вот такая занятная зверушка.
Волколак конечно частично разумен, но ранение его взбесило, и он припадая на лапу вновь ринулся в атаку. И надо сказать, не безрезультатно. Суханов этого явно не ожидал и несмотря на всю свою скорость и ловкость оказался подмятым зверем, клыки которого клацнули едва ли не в паре миллиметров от горла.
Однако он успел-таки выставить руку, ухватив хищника за шею, и одновременно с этим вонзив клинок ему в бок. Волколак огласил округу злым и болезненным рыком, на мгновение чуть ослабив натиск. Александр Фёдорович же ударил вновь, и снова. Волколак опять попытался достать ненавистного врага, но с каждым ударом отточенной стали, его натиск слабел, пока он обессиленный наконец не завалился на бок.
Тяжело дыша Суханов поднялся на ноги, и встал над испускающим дух зверем. Растерянно посмотрел на клинок в своей руке, осмотрел окровавленную одежду, перевёл ошалелый взгляд на меня и товарищей.
— Дело ещё не сделано, — произнёс я.
Компаньон согласно кивнул, склонился над уже испустившим дух волколаком и взрезал ему брюхо. Минута, и в его руке оказался заветный мешочек, который он с содроганием сунул себе в рот. Бр-р-р! Меня аж передёрнуло. Через три дня и я пройду через то же самое. И каждый раз мне приходится делать нешуточные усилия преодолевая как отвращение, так и страх перед предстоящим адом…
— Что это с твоими компаньонами? — удивилась Долгорукова, видя как холопы выгружают их из саней.
— Уже приняли желчь, — коротко ответил я.
— Отчего в этот раз так?
— Я решил вернуть им уверенность в себе. Поэтому сегодня они дрались с волколаками, чтобы получить их желчь.
— А если бы звери их одолели? Не жалко трудов и потраченного времени?
— Жалко конечно. Поэтому дрались они по очереди, а мы страховали их, и в случае если бы верх брал зверь, просто убили бы его. Тут ведь главное не победа, а готовность сражаться.
— Так ты ещё и воспитатель, — одобрительно кивнула она.
— Самую малость, ваше высочество. Кстати, вы понапрасну теряете время, тогда как остальные заняты делом.
То и дело вокруг звучали выстрелы, и звери падали сражённые свинцом, после чего люди принимались за их разделку. Пора приступать и Марии Ивановне. Разумеется, если она не передумала. Её передёрнуло от страха
