Колхоз. Назад в СССР 3 - Павел Барчук
— Ага. — Поддакнул довольный Семён. — И я тоже поеду. Музей — это очень полезно.
Вот так начались наши переговоры с младшеньким о взаимовыручке и братской любви. В итоге пришлось согласится, что он отправится с нами.
Зато, следуя соглашению, мамочке в уши он лил сейчас очень даже нормально. Добросовестно. Светланочка Сергеевна, конечно, ещё наедине его будет расспрашивать, но пацана возможность находиться с нами сильно привлекала. К тому же, из ситуации с Мухтаром он сделал верный вывод. Если мне понадобится, я найду способ, как избавится от общества брата.
Госпожа Милославская слушала рассказ сына с каменным лицом. То ли она не ожидала восторгов, которые он демонстрировал, то ли вообще, в принципе, не способна искренне радоваться ни за кого.
В общем, ужин, несмотря на поведение маман, прошел даже неплохо. Под конец только всю атмосферу испортил участковый. Своим появлением.
— Добрый вечер, семейство...
Он появился во дворе как-то бесшумно. Хотя, может быть, за громким голосом Семена, который ухитрялся и еду уплетать за обе щеки, и говорить без умолку, мы просто не услышали скрипа калитки.
— И тебе всего хорошего, Ефим Петрович. Присаживайся. Машка, ну-ка уступи место.
Дядька указал рукой туда, где сидела сестрица. Народу нас теперь была целая куча, и даже при том, что Настя постоянно суетилась, перекусив вообще на ходу, пока металась между летней кухней и столом, обе скамьи были заняты.
— Спасибо, но я быстро. К Жорику пришел, честно говоря. Он мне конкретно нужен. — Ответил Ефим Петрович.
Участковый был в форме, и, услышав мое имя, госпожа Милославская еле заметно вздрогнула. Похоже, ее мозг тут же принялся разрабатывать варианты взаимодействия старшего сына с ментами. Она ведь не знает предыстории моего знакомства с Ефимом Петровичем. Я, правда, тоже напрягся. Да и остальная семья как-то подобралась. Дядька сразу уставился на нас с Андрюхой.
— Что опять случилось? — Спокойным голосом поинтересовался Виктор. Хотя я уже понял, к чему потом приводит вот такое его показное спокойствие. Видели уже. Знаем.
— Ты чего не пришел на погост, Георгий? Говорил, будешь заниматься. Я тот кусок, который ты притащил, сегодня отнес в музей. Так они обрадовались, сказали будто на самом деле церковь старая, надо ее изучить. Мол, давно пора. — Участковый вынул из кармана носовой платок и вытер лоб.
Я завис, соображая, что ответить. Вообще-то тема с погостом нужна была из-за сторожки. Но так как Матвей Егорыч популярно разъяснил мне некоторые нюансы, она, эта тема, на данный момент застопорилась, слегка утратив свою актуальность.
— Ну… Не знаю. Просто Вы ничего не ответили. — Как выкрутится, идей не было. Сам ведь рвался на кладбище.
— Вот. Отвечаю. Давай, теперь церковь на тебе. Понял? Можешь, кстати, взять с собой привычную команду. Вы, судя по школе, отлично сработались. В общем, смотри, завтра, чтоб был, как штык.
Ефим Петрович пожелал ещё раз всем доброго вечера, с тоской посмотрел на еду, наверное, дома ещё не был, а затем откланялся. На маман перед уходом бросил заинтересованный взгляд, но ничего ей не сказал.
— Какая церковь? Это что за цирк? Почему сын Милославского связан с какой-то церковью? И школой. Что тут вообще происходило у вас? — Спросила Светланочка Сергеевна, как только мы снова остались в узком кругу.
Пришлось ввести ее в курс дела. Частично. Да и остальных тоже. Сказал, что чудом выяснил, будто разрушенный храм — историческое наследие. Хорошо, маман пребывала в слишком глубоком шоке, а потому не стала выяснять, это каким же именно чудом я мог подобное определить. Без всяких экспертиз, проверок и работы специалистов.
— Ну, все. Теперь, значит, будем на кладбище ковыряться, — Загрустил Андрюха.
Мне тоже особо радости приход участкового не добавил. Одно дело, когда во всей этой хозяйственной деятельности был смысл и выгода, совсем другое — разбирать завалы просто так, задарма.
Но загоняться не стал, решив, утро вечера мудреннее. Уже не в первый раз убеждаюсь в верности этой пословицы. Поедем в Воробьевку, выберу момент, посоветуюсь с дедом Мотей, как соскочить с этой почетной должности главного уборщика погоста. Тот по-любому что-то придумает.
Закончив ужин, все незаметно рассосались по разным углам.
Светланочка Сергеевна отправилась с Семёном в дом. Она заявила, будто у младшенького режим и Сеньке пора отдыхать. Как-будто не дают ему. Умрёшь. На самом деле, уверен, маман собралась устроить пацану допрос с пристрастием, чтоб убедиться в достоверности его рассказа.
Виктор с Настей, пошли на пруд. Машка заканчивала наводить порядок, а мы с Андрюхой полезли на сеновал. Купаться не было желания вообще. Накупались выше крыши. Только переоделся в свежую футболку и штаны, потому что вещи, побывав в пруду, однозначно требовали стирки.
— Слушай, а тебе зачем в Воробьевку? Что за секретное дело? — Сразу поинтересовался Переросток, как только мы остались одни.
Я решил ещё немного ввести братца в курс дела. Тем более, завтра нужен кто-то, на кого можно положиться. Дед Мотя потащит Сеньку в музей. Мне кажется, это самый оптимальный вариант, чтоб отвлечь мамочкиного соглядатая. А вот Наташку пусть возьмёт на себя Андрюха. Причину придумаем. Она, конечно, уверяет, будто у нее там дела. Но знаем мы наташкины дела. Потом опять из кустов где-нибудь вылезет. Как всегда, не вовремя.
— Помнишь пацан, который мне почти брат? Мать которого госпожа Милославская на тот свет отправила?
— Ну! — Переросток повернулся на бок, глядя на меня в оба глаза. Он явно чувствовал себя в центре увлекательной детективной истории.
— Так вот…Сейчас этот парень живёт в Воробьевке. Хочу посмотреть на него.
Не договаривал я, конечно. Но опять же, причина остаётся прежней. Как рассказать братцу все? Слишком фантастическая история выходит. Представить не могу, как он отреагирует, если скажу, что переселился в Жорика из будущего. Нет. С этим жить мне одному.
— Ого…Ну, вообще … Вот это дела творятся… Он знает, кто ты ему?
— Нет, конечно. Ты что? О подобном мимоходом не скажешь. Извини, моя мать убила твою? Ты сам подумай, Андрюх.
— Это да…— Переросток покачал головой. — Я бы за такой рассказ нос сломал бы. Хоть ты и не виноват, за родителей не отвечаем, но… Не знаю… Все равно сломал бы.
— Ладно... Давай спать. Завтра встанем пораньше. Пока то да сё,
