Гипнотизер в МВД: игры разума - Алим Тыналин
Сразу после этого публика начала расходиться. Я подошел было к Белокрыловой, но Катя подлетела первой.
— Это было так весело! — сказала она. — Ты выглядел просто замечательно.
Я улыбнулся. Девушка заслуживала явно большего, чем обычная благодарность. И я уже знал, как отплачу ей за бескорыстную помощь.
— Спасибо, Катя. Ты очень мне помогла. Давай встретимся завтра, я объясню тебе подробнее методы гипнотизации.
Но тут вперед выступила Белокрылова. Лицо ее стало ледяным от сдерживаемого раздражения. Быстро же она превратилась обратно в железную леди.
— Извини, но у тебя мало времени. Возможно, завтра ты будешь занят, — сказала она, не глядя на Катю. — Даже не возможно, а наверняка.
Я продолжал улыбаться.
— Да что вы говорите? Кажется, меня подозревают в пособничестве опасному убийце. Неужто такой подозрительный тип нужен милиции?
— Ян, кто это? — недоуменно спросила Катя. — Что она здесь делает?
Белокрылова продолжала смотреть на меня колючими глазами. Потом поняла, что ей придется испить эту чашу до дна. Глубоко вздохнула, будто собралась нырять в прорубь.
— От лица нашей службы я приношу извинения, что подозревала тебя в связях с преступником, — сказала она четко и ясно. — И прошу вернуться к своим обязанностям внештатного консультанта.
Это уже совсем другое дело. Но я видел, что еще могу немного позлить ее. Красная линия еще не пройдена.
— Только от лица службы? — спросил я настойчиво и приставил ладонь к уху. — А от себя лично? Ведь ты тоже…
— От себя тоже приношу извинения, — перебила меня Аня. — Ну, достаточно этого? А сейчас пойдем со мной, мне срочно нужно…
— А медаль? — спросил я. — Мне будет медаль за неоценимую помощь следствию?
Белокрылова, наконец, вскипела.
— Да иди ты знаешь, куда! — сказала она резко и повернулась, чтобы уйти.
К счастью, я успел схватить ее за локоть.
— Ну ладно, не злись. Я и так понял, что вам нужна помощь. Что стряслось?
Катя изумленно смотрела на нас.
— А как же я, Ян? — спросила она. — Вы что, не будете меня обучать?
Я сделал знак Белокрыловой, чтобы подождала. Потом прошелся вместе с Катей и объяснил ей ситуацию. В общих чертах. Сказал, что помогаю милиции. И успокоил, сообщил, что наше сотрудничество в силе.
— Я тебя жду завтра, — сказал я. — Давай, знаешь что сделаем? Я заеду за тобой и мы поедем гулять. Мороженое будешь? Ну вот и отлично. А я тебе расскажу все подробно, хорошо?
Катя радостно кивнула. Я с улыбкой отпустил ее домой. А сам повернулся к терпеливо ждущей Белокрыловой.
— Ну, что там у вас случилось? — спросил я. — Рассказывай.
Мы пошли по проходу между опустевшими скамейками. Снова начал накрапывать дождик.
— Кстати, тебе не утвердили все доплаты и надбавки, что я просила, — сказала Аня. — Внештатному консультанту это не положено. Только разовые выплаты. Это одна плохая новость. А есть вторая, еще хуже.
***
Поздним вечером того же дня, хмурого пасмурного дня, Николай Каланчаев вышел из дома и отправился по улице Некрасова. Он шел неестественно прямо. Как будто палку проглотил.
Походка немного подпрыгивающая. Руками двигал в стороны, как на параде. Может, это потому, что в институте он занимался гимнастикой и даже достиг звания кандидата в мастера спорта?
По образованию и профессии он был токарем, но особого успеха на этом поприще не достиг. Рано женился, потому что его подруга забеременела от него. Потом родила от него еще ребенка.
А год назад Каланчаев развелся с женой. Не сошлись характерами, как говорится. И еще из-за постоянных материальных трудностей. Каланчаев любил покутить и мог спустить всю зарплату в кабаке.
Иногда он оглядывался по сторонам. Уже стемнело. Народу на улице мало. Все прятались от дождя и не обращали внимания на молодого человека. Идет себе и идет по своим делам. Кому какая разница?
Между тем, сегодня он собирался поправить финансовое положение. Каланчаев прошел пять кварталов и добрался до Пушкинской. Дорогу переходил быстро, старательно глядел по сторонам. Впрочем, машин на улицах мало.
На углу этой улицы его остановил постовой.
— Документики ваши попрошу, гражданин, — сказал он строго. Милиционер был молодой, с едва пробивающимися усиками. — Вы почему на красный свет дорогу перебегаете? Вас оштрафовать?
Каланчаев сильно побледнел. Жаль, в темноте милиционер не заметил. А то все могло пойти по-другому. Но паспорт отдал и сказал ломким голосом:
— Да я это, аптеку ищу! У меня брат заболел, лекарств нет. В одной спросил, в другой, все закончились. Поэтому я и торопился.
Милиционер сочувственно хмыкнул. Все похоже на правду. Паспорт в порядке. Парень и в самом деле волнуется из-за брата. Ладно, чего тогда мучить человека?
— Хорошо, идите, но будьте внимательней, — сказал милиционер. — Вон там есть аптека, за углом.
— Ага, спасибо, — обрадовался Каланчаев.
Сунул паспорт в карман и поблагодарил небеса за то, что все-таки взял его с собой. Тем более, что он сказал почти правду. Брат у него и в самом деле больной, вот только лекарства у него имелись.
А то, что больной, сам виноват. Федька катался на мотоцикле, упал и сломал ногу. И поэтому всю операцию сегодня свалил на плечи Николая.
Вот дубина. Сам лежит сейчас на диване, квас дует, а ему, Кольке, теперь за двоих работать. Хотя должны были вместе идти.
Если бы милиционер проследил за подозрительным молодым человеком, то увидел, что чуйка его не подвела. Николай прошел мимо аптеки и свернул направо. Пошел в тени деревьев, стараясь не попадать в свет фонарей.
Весь вечер моросил дождь. На асфальте остались темные лужи. Будто кто-то глядел из черноты. Николай старался не наступать на воду.
Его цель находилась в конце переулка. Иногда парень тревожно оглядывался. Сердце стучало, в горле пересохло. Как и всегда, когда отправлялся на дело.
Они с братом уже несколько раз проворачивали подобное. Потому что деньги позарез нужны. Все, что получали, неважно, законным и незаконным путем, быстро спускали на выпивку и знакомых разбитных девушек.
Деньги нужны были с детства. Они жили в совхозе под Рязанью. Их отец заболел раком, все заработки в семье уходили на лечение. Когда он скончался, мать вскоре последовала за ним. Братья к тому времени стали совершеннолетними.
Отучились на токарей. Долго и честно работать не хотели. Колька
