Стратег (СИ) - "Пантелей"
Наладить производство стекла в промышленных масштабах на Ближнем востоке оказалось невозможно из-за недостатка топлива, угля едва-едва хватало для металлургии, зато в Чехии с ним проблем не будет, лесов в Европе пока хватало, рабочих рук тоже.
Роберт де Бомон, граф Лестер, встречал Рождество 1193 года в Ницце, единственном приморском городе и порту графства Савойя. Ницца преграждала франкам единственную доступную зимой дорогу в Ломбардию, поэтому граф и лорд-канцлер Англии первым делом начал укреплять её. Войско Филиппа-Августа пока ещё было занято в графстве Бургундия, но через месяц-другой они обязательно попробуют прорваться в Ломбардию через Лазурный берег, а потерять единственный порт на Средиземном море, через который планировалось получать подкрепление и снабжение, было для графства Савойя если и не смерти подобно, но очень болезненно. После этого придётся садиться в глухую оборону на горных перевалах, открыв франкам дорогу в Пьемонт и Миланское герцогство. С тактической точки зрения, это было бы идеальным вариантом. Пока франки грабят ожиревших ленивых ломбардцев, граф Лестер нависал у бы над их коммуникациями с севера, и постепенно, за год-другой сточил бы армию франков под ноль, но кроме тактической целесообразности была ещё и политическая. Ломбардцы выделили графу войска и средства, чтобы он защитил их сейчас, а не через два года, и об этом известно уже всем, как всем было известно и то, что граф Лестер человек Ричарда. Пропустив франков в Ломбардию, граф невольно уронит репутацию своего короля, поэтому в этот раз победную тактику пришлось принести в жертву высокой политике. Именно поэтому Роберт де Бомон первым делом начал возводить укрепления западнее Ниццы, на самой границе с Провансом. Простые земляные укрепления, новомодные форты, которые невозможно было удержать без артиллерии, но пушки, припасы к ним и орудийные расчёты уже находились в пути. Во время Рождественской службы, граф совсем не вспоминал Христа, он молил Бога-Отца, чтобы пушки успели вовремя.
Диктатор Рима, герцог Алеппо, Рауль де Лузиньян, к Рождеству успел добраться до Рима. На торжественном богослужении, проводимым кардиналом де Сабле, местоблюстителем Святого престола он думал о том, что его женитьба станет началом новых проблем. Жена наверняка потребует от него избавиться от всех наложниц, и лишится он всего этого благолепия ражи какого-то вшивого графства, которое даже не планировал посетить, и возможности заиметь законных наследников. Судя по предоставленной евреями информации, сестрица у герцога Эда была властной и скандальной девицей, которой стоит только показать палец, как она сразу откусит его по самый локоть. О Христе он тоже совсем не думал.
После Рождественской службы, им с кардиналом де Сабле накрыли стол на двоих в Латтеранском дворце. С Робером де Сабле, Рауль близко сошёлся ещё при осаде Аккры, когда их совместный отряд штурмовал восточную стену города. Освоив первую перемену праздничной трапезы, Рауль решил обратиться к другу за советом.
– Мне расхотелось жениться, ваше высокопреосвященство.
– Бросьте все эти «священства», Рауль. Мы ведь друзья. Если не секрет – почему именно расхотелось?
– Не секрет, Робер. Я получил сведения, что сестра Эда Бургундского самая настоящая змея.
– Все бабы змеи, – усмехнулся кардинал. – Но только они способны рождать нам наследников. Я свою жену приказал выпороть вожжами на следующий день после свадьбы. И знаете ли – помогло. Главное – не давать жене воли, иначе у неё от безделия прорастут ядовитые зубы. Женитесь, Рауль. Потом сразу прикажите выпороть эту малолетнюю змею, а после займите её вынашиванием наследников, чтобы ни одного лишнего дня не прибывала в праздности.
– Всё зло от баб.
– Я уже слышал это от короля, – улыбнулся местоблюститель Святого престола. – Но не согласен с этой сентенцией. Всё зло исходит от тех дураков, которые позволяют бабам сесть себе на шею. Но вы ведь не дурак, Рауль?
Глава 31
Рождество 1193 года король Франков, Филипп II Август встречал в мрачном настроении. Несмотря на такой значимый военный успех, как завоевание графства Бургундия, короля не покидало чувство, что его заманили в ловушку. Император Генрих жив, здоров и на свободе, малыми силами снял с Граца осаду, пленил венгерского короля и к лету будущего года соберёт армию тысяч в сорок-пятьдесят. Причём, в этой войне Генриха поддержат все имперские феодалы, на время забыв о внутренних распрях. Даже главный имперский смутьян, старый Генрих Вельф уже заявил о готовности поддержать императора в карательном походе против вероломных франков.
Единственным шансом закончить войну в свою пользу было вторжение в Ломбардию и начало мирных переговоров под угрозой её полного разорения, но перевалы были завалены снегом, а дорогу через Лазурный берег оседлал этот бешеный граф Лестер, поднявший над своим войском имперское знамя. Войско у него было небольшое, но Филипп-Август уже убедился, что граф умеет побеждать и малыми силами. Как лихо он разбил Леопольда Австрийского, имея под командой всего шестьсот рыцарей против двух тысяч, король отлично помнил. И это при том, что тогда у него не было этих дьявольских бронзовых труб, называемых пушками, а теперь они наверняка будут.
Пушки… Король Франков пытался разведать как они устроены, но пока не добился ничего. Вернее, устройство самой пушки он узнал, потратив на это немалое количество серебра, но это мало что дало. Чтобы эти дьявольские изобретения могли стрелять, требовался порох, а что это за дрянь, и откуда она берётся, выяснить так и не удалось. Говорят, что этот порох закупают где-то в Китае, что расположен ещё восточней Индии, но Филипп в это не верил. Если Китай восточнее Индии, то только доставка пороха сделала бы его дороже золота, а его, по словам королевского посла, епископа де Дрё, в битве у Каира совсем не экономили.
Но сильнее всего Филиппа-Августа расстраивали успехи Ричарда. Король Англии не только сумел разжечь войну в Европе, оставшись от неё в стороне, он успел захватить Иерусалимское королевство, Сирию и Египет, загнав остатки сарацин на самый юг Аравии. Ричард был героем и примером для подражания даже для вассалов Филиппа, и король Франков, если признаться честно, завидовал и ревновал. Завидовал успехам и ревновал к доставшейся одному Ричарду Славе. Эх, а ведь всё могло сложиться иначе…
Ловушка, в которую сам Филипп-Август с удовольствием влез, уж больно вкусную приманку положил в неё английский король. И что теперь делать? Назад уже не сдашь, вперёд путь перекрыт, а времени остаётся всё меньше.
Ричард же, будто издеваясь, педантично продолжал исполнять принятые на себя обязательства по поставкам оружия и доспехов, как бы подчёркивая тем самым, что достойным противником он Филиппа не считает.
Про Христа король Франков даже не вспомнил, его мысли были целиком заняты поиском выхода из ловушки.
Во время праздничной трапезы Филипп-Август сидел мрачный, почти ничего не ел и не пил, а после второй перемены блюд и вовсе покинул стол, пригласив герцога Бургундского Эда III на приватный разговор.
Двадцатисемилетний герцог занял отцовский престол только в прошлом году и ещё не успел начать проводить собственную политику. Главной его заботой на сегодняшний день была свадьба сестры Аликс, сосватанной за Диктатора Рима, герцога Алеппо, Рауля де Лузиньяна.
– Что-то случилось, Сир? – Эда не сильно беспокоил мрачный вид короля. Поначалу во всём поддерживающий своего сюзерена герцог, остался недоволен результатом войны за Бургундское графство, которое король включил в свой коронный домен, практически ничем не наградив своих вассалов. Король был в своём праве, но всё-таки… Ричард со своими верными соратниками так никогда не поступал. Так что первая трещина в их отношениях уже появилась.
– Пока нет, милорд, но может случиться. Если мы не прорвёмся в Ломбардию этой зимой, летом нам придётся воевать против сплочённой и оскорблённой империи. У меня не осталось ни одного союзника среди имперских князей. Даже Вельф безоговорочно поддержал императора.
