Александр Больных - Пуля-дура. Поднять на штыки Берлин!
– Ах, если бы все действительно обстояло так просто, как хорошо было бы, – покачал головой Александр Иванович. – Нет, европейский политик дело сложное и путаное, вспомни, как все перевернулось двадцать лет назад. Бывшие союзники стали врагами, враги превратились в друзей. И мы вынуждены учитывать возможные осложнения.
– Вот и я о том же. Не верю и никогда не верил австрийцам. У них слишком большие аппетиты, но как бы им не подавиться балканским пирогом. У России имеются свои интересы на полуострове, к тому же перед нами стоит старая задача водрузить Крест Господень на куполе Святой Софии. А это означает столкновение не только с турками, но и с австрийцами, которые сами точат зубы на Молдавию и Валахию.
– Ну нет! – отрубил Петр Иванович. – Времена Евгения Савойского миновали, сейчас это дряхлый хищник, способный лишь подбирать падаль. Поэтому Бестужев откровенно глуп, раз пытается подыгрывать Вене, которая не способна ни на что, кроме болтовни. Наш заклятый друг Фридрих это блестяще доказал, когда бил австрийцев всюду, где только встречал. Нашептывания заушные не помогут австриякам.
– Тем более что я предлагаю подготовить им приятный сюрприз, – ядовито ухмыльнулся Александр Иванович.
– Это какой?
– Нам нужно железной стопой утвердиться на побережье Балтийского моря и приблизиться к новым владениям. В свое время Анна Иоанновна позволила королю Августу посадить в Курляндское герцогство своего сына Карла, хотя править там должен был, законно или нет, не суть, Эрнст Бирон.
– Который сейчас в ссылке?
– Именно. Однако ж он остается законным герцогом Курляндским. Карл во время этой войны многие неправды и обиды чинил войску российскому, за что с него должно сурово взыскать. Мы потребуем от короля Августа вернуть престол курляндский Бирону, которого возвратим из ссылки. Бирон от имени Курляндии присягнет русской императрице, и Курляндия войдет в состав России.
– После чего никто не помешает отправить его обратно в ссылку, – закончил Петр Иванович. – А курляндскую корону ты сам примеришь…
– Ну, не сразу же. Но, полагаю, по смене правления сие произойдет всенепременно. Королю Августу, чтобы компенсировать потерю, мы предложим архиепископство Магдебург, тем самым еще более ослабив Фридриха Прусского. Впрочем, все это только начало, у меня свои планы на Польшу. Неможно оставлять этот рассадник буйства и хаоса у самых границ российских. Но пока что об этом говорить рано.
– А что, если саксонцы заупрямятся?
– Я ведь сказал, что мы предложим им компенсацию, а потом, ты собираешься просить их дозволения?
– Нет.
– Вот и я не собираюсь. Мы просто поставим их перед фактом. Ладно, хватит, что мы все о делах государственных. Давай, что ли, о семейных поговорим.
Петр Иванович откровенно расхохотался.
– Да успокойся ты. Твой вьюнош весьма даже преуспевает, временами я даже жалею, что ты его к себе забрал, прекрасный офицер получился бы. Как лихо он Фридриха изловил! Кавалерист отменный, рубака отчаянный, скромен, исполнителен, умен.
– А ты не перехваливаешь? – усомнился Александр Иванович.
– Ничуть. К тому же в армии карьеру сделать проще, чем в Тайной канцелярии.
– Не всегда. Для этого нужна война, а сию войну ты закончил победоносно, и когда начнется следующая – бог весть.
Но Петр Иванович совершенно серьезно ответил:
– Скоро начнется. Полагаю, опять с Турцией, и не позже, чем через пять лет. Это война, которая нужна обеим странам. Вот тогда он и сможет отличиться, глядишь, в генералы выйдет.
– Ему бы титул какой, а то нехорошо получается.
– Ну, братец, это ты сказанул лишнего. И так уж у него все идет как по маслу. В конце концов, бастард и есть бастард. Но, глядишь, ему тесть пособит, все-таки Шаховские – Рюриковичи, им невместно такой урон родовой чести терпеть. Если бы парень не оказался таким прытким, не видать бы ему жены княжеского рода. И как он только ухитрился?
Тут уже рассмеялся Александр Иванович:
– Молодо-зелено, погулять велено. Сами монахами в его возрасте не были.
– Смотри, как бы он в Германии чего не нагулял.
– Ну нет, – серьезно ответил Александр Иванович. – Некогда будет, тут у него дел серьезных более чем.
* * *Когда Бестужеву доложили, что граф Александр Иванович Шувалов просит принять его, канцлер довольно потер руки, хоть и сам устыдился этого простонародного жеста. Наверняка Шувалов будет что-то просить для себя, а это всегда приятно, когда тебя просят. Канцлер могущественной империи может и осчастливить, и низвергнуть в небытие. Однако ж навстречу начальнику Тайной канцелярии он поднялся и даже из-за стола вышел, что было знаком глубокого уважения. Но Шувалов приветствовал Бестужева всего лишь сдержанным поклоном, изрядно смахивавшим на простой кивок.
– Рад видеть тебя, граф Александр Иванович.
– И я счастлив, выше высокографское сиятельство.
Опять казенный оборот, к чему бы все это?
– Я полагаю, вы хотели переговорить о завтрашнем заседании мирной конференции?
– Не совсем, Алексей Петрович, не совсем. Мне интересно было бы знать, какие директивы вы привезли из Петербурга от тамошней Конференции и какие наставления дала вам государыня императрица.
Бестужев надулся спесью.
– Сии важные государственные дела поручено вершить мне, а потому я не вижу необходимости вам входить во все их обстоятельства. У вас, граф, наверняка хватает забот по приведению армии в исправное состояние после победоносных, но кровавых сражений.
– Да, забот хватает, – кивнул Шувалов. – Но меня беспокоит другое: как бы плоды этих кровавых побед, здесь вы, ваше сиятельство, совершенно правы, дороговато обошлись победы, так вот, как бы плоды этих побед не были растрачены впустую.
– Что вы хотите этим сказать?
– Стараниями Василия Ивановича Суворова бывшие прусские провинции, – Шувалов старательно подчеркнул слово «бывшие», – Восточная Пруссия и Восточная Померания приведены к присяге русской короне и должны впредь считаться Прусской и Померанской губерниями империи Российской. Не так ли, граф?
Бестужев замялся, вопрос был чрезвычайно неприятным.
– Я предвижу в этом вопросе определенные сложности. Не все европейские дворы рады чрезмерному усилению России.
– Ваше сиятельство, усиление России не может быть чрезмерным. Нет предела ее могуществу, и мы сделали лишь еще один шаг на дороге, проложенной великим Петром.
– Но даже венский двор, я уже не говорю о Версале и Сент-Джеймском дворце, против этого. Если приобретение Восточной Пруссии они еще готовы признать, то Померанию надлежит вернуть обратно Прусскому королевству.
– А заодно и Силезию? – ядовито поинтересовался Александр Иванович.
Бестужев покраснел:
– Ну, об этом не может быть и речи. Ведь Австрия вела войну единственно ради возвращения утраченных провинций.
– Точно так же не может идти речь о возвращении российских территорий бывшему врагу. Вообще, почему Австрию беспокоит ситуация на берегах Балтийского моря?
– Я уже сказал, что Вену беспокоит усиление России.
– Вот вы, как канцлер империи, и должны отстоять завоевания русского оружия, а не рассказывать о причинах, по которым сделать этого нельзя.
Бестужев уже побагровел.
– Вы должны понимать, что мы обязаны аккуратно сохранять европейское равновесие.
– Особенно если на чашу весов брошена гирька в двадцать тысяч талеров, – невинно заметил Шувалов.
– Я вас не понимаю, граф! – нервно воскликнул Бестужев.
– А что же тут непонятного? Два дня назад у вас был австрийский министр фон Колленбах, который пообещал вам означенную сумму за соблюдение интересов Австрии при заключении мирного договора. Вы согласились. Причем более того, пообещали подкупить меня, чтобы я не препятствовал вам на переговорах.
Бестужев потерял дар речи, он лишь молча разевал рот и пучил глаза, как рыба, вытащенная на берег. Потом опомнился:
– Это гнусная клевета, граф!
– Ничуть. Мои офицеры видели и слышали, как вы договаривались с фон Колленбахом. Более того, они проследили, как австрийские посыльные доставили вам деньги. Показать, где вы их прячете, граф? Вы забываете, что Тайная канцелярия для того и поставлена, чтобы следить за всякими изменными делами. Она не дремлет!
Бестужев наконец опомнился:
– И что же вы хотите? Я готов отдать вам половину этой суммы.
Шувалов брезгливо поморщился:
– Вы можете оставить все деньги себе. И никто не собирается препятствовать Австрии забрать себе Силезию обратно. – Он хитро прищурился: – Более того, по здравому рассуждению мы решили вознаградить и другого нашего союзника – Саксонию. Полагаю, что можно передать ей архиепископство Магдебургское, как граничащее с владениями курфюрста Августа.
– Но это превратит короля Августа в смертельного врага Фридриха! – флейтой возопил канцлер.
– Нам только это и нужно.
